Телефон тут же взрывается стандартной мелодией. На экране всплывает «МОЙ ДАНЯ» и нерушимая башня, которую я выстроила в сознании, в ту же секунду обваливается. Моя душа словно на ниточке балансирует. Вот-вот сорвется и улетит в бездну. - Да-отвечаю хрипло. - Наотдыхалась? – спрашивает Богдан мрачно и отстраненно. Настолько зависаю от низкого тембра любимого голоса, что даже не сразу понимаю смысл сказанного. В смысле «наотдыхалась»? - Молчишь?! - Говори, - выждав паузу произношу. - Где дети? Вы дома? - У моих. - Пздц. Так и думал, - цедит сквозь зубы. Мы снова оба молчим. В голове миллионы предложений, которые просто не складываются в слова. Мелкая дрожь начинает пробирать горящую кожу, воздуха все меньше. Он что ничего не знает?! Я две недели ждала, что придет, а он ничего не знает? - Где ты была? – спрашивает Богдан. – В каком-нибудь Милане? Если бы. - Я… - Я разочарован, Яна. За десять лет я, идиот, так и не понял, что ты Шацкая… До последнего была надежда, что Соболева в тебе победит… Увы! - Да пошел ты, - разъяренно кричу, откидывая на стол смятую салфетку. Официант, находясь в центре зала, разворачивается на мой крик и потирает затылок. Мгновенно скидываю мужа и набираю номер отца. Делаю это не сразу, потому что Соболев обрывает телефон. Папа, в отличие от некоторых, берет трубку практически с первого гудка. - Да, Яна? Что случилось? - Папа, - отчаянно зову. – Почему ты не сказал Богдану, что произошло? Почему не сказал, что я в клинике?! - Секунду. Он перед кем-то извиняется, и я слышу тяжелые шаги, стук двери и то, как отец грузно опускается в кресло. - Во-первых, будь посдержаннее, Яна. Иначе я буду думать, что рано дал добро на то, чтобы тебя выписали. Прикладываю руку к горящей щеке. Он что думает, я ненормальная? Озираюсь, посетители смотрят на меня с опаской. - Во-вторых, ты в своем уме?! Если Соболев узнает, где ты проходила лечение, он на законном основании сможет претендовать на детей. - Претендовать на детей? – округляю глаза. - А ты как думала? Хочешь этого? - Богдан никогда не станет… Пап, ты его не знаешь. Вы все его не знаете. - Он еще свое лицо покажет. Правильно говорят – хочешь узнать человека, разведись с ним. Развод?! Я вообще всеми правдами и неправдами отодвигаю от себя эту мысль. - Я уже занялся тем, чтобы ослабить его позиции в городе. Щенок зарвался. - Пап, хватит. Ты говоришь о Богдане. Практически произношу о «моем Богдане», но вовремя себя останавливаю. - Я говорю о человеке, которому однажды доверил свою дочь, а потом нашел ее на трассе практически в бессознательном состоянии, - утверждает жестко. Телефон беспрерывно вибрирует. - Что ты сделал, папа? – спрашиваю тихо. - Я просто защищаю свою семью, - отец успокаивается. – У тебя есть деньги?! Пройдись по магазинам. Созвонись с мамой, развейтесь. Я всё сделаю сам. Документы в суд уже готовы и направлены для ознакомления Соболеву. - В суд? – слезы сами собой выскальзывают из глаз. - В суд, Яна. Надо с этим закончить. Он пришел ни с чем и уйдет ни с чем. - Богдан все заработал сам, - возражаю. – Мне ничего от него не надо. - Без наших денег он был никем. - Но он вернул тебе их… - Яна, - грубо обрывает отец. – Перестань. Самостоятельной ты уже была. Тебе надо настроить детей, чтобы они поскорее его забыли. - Я не собираюсь препятствовать тому, чтобы Богдан общался с детьми. - Это ты сейчас так говоришь. Что делать нашим детям, без тебя, в семье алкоголиков?! Что они там увидят? - Но пап… - Яна… А когда Соболев женится во второй раз?! Ты также спокойно будешь отпускать детей встречаться не пойми с кем?! Давай дочь, чтобы без глупостей. Моим внукам Соболев не нужен. Папа отключается, а я убираю телефон на стол и стеклянными глазами смотрю, как на экране светится имя человека, которого я искренне считала своим. Звонок сбрасывается и тут же возобновляется. Женится? Мой Даня женится? Боже. Плечи содрогаются от рыданий, а в голове хаотично растекаются ядовитые мысли, приправленные картинками. Вот Даня идет под руку с Ланой. Он с ней спит. Смеется… Трахает, как только он умеет... Воображение добивает меня милым семейным вечером влюбленной парочки… с моими детьми. Нет. Я просто физически этого не переживу. Хватаю телефон. - Да, - отвечаю яростно. - Я хочу увидеться с Машей и Ваней. Сегодня, - слышу взбешенный голос. - Нет, - выдыхаю. Трусливо скидываю и лихорадочно скребу по белоснежной скатерти ногтями. Затем снова зачем-то отвечаю. - Не будь сукой! Это и мои дети тоже, - рычит Богдан в трубку. – Если ты не забыла. - Хорошо, что ты это помнишь, Соболев, - со злостью кричу. - Наши права равные. Я такой же отец, как и ты мать. Я вправе настаивать на встречах, даже если мы разводимся. Кстати, спасибо, что сообщила об этом через адвокатов. Сжимаю ладонь до резкой боли. Хочется непременно поделиться ей с ним, как с первоисточником неприятной рези в груди. Развод… Господи, как мы довели до такого?! Сердце клокочет.