Меня кидает из стороны в сторону. Я всё понимаю… но видеть Богдана постоянно будет чудовищно больно. Сейчас хочется просто стереть наш неудачный брак из своей жизни ластиком. Как волшебник подуть на ладонь и всё… Абракадабра… Нет его! Пусто… Поэтому я жму на экран и в который раз отклоняю входящий звонок. Поджилки трясутся. Я никогда так не делала. Никогда не относилась к мужу или к кому бы то ни было настолько пренебрежительно. Телефон снова звенит, а я абсолютно нелогично, послушно отвечаю. - Не смей меня сбрасывать, - холодно произносит Даня. - А ты? А ты смеешь! - Потому что ты чаще всего ведешь себя как истеричка. - А ты как бесчувственное животное, - выдыхаю защищаясь. - Что вы, Шацкие, вообще знаете о чувствах? Твой папаша – урод, каких еще поискать. - Не смей трогать отца. Всё, что он делает – для меня. - Для тебя? – выплевывает уничижительно. - Да. - Тогда держись, блд. Все держитесь. Я тебя уничтожу. Глава 16. Яна. - Яна, будь добра, подай соль, - просит мама. Протягиваю руку и вручаю ей солонку. Мы обедаем на летней террасе с Олей. Мои дети играют неподалеку в саду, а племянник – тринадцатилетний Кирилл, как обычно, зависает в телефоне, вальяжно развалившись в кресле. Погода прекрасная, но в душе непрекращающиеся ливни с грозами. - Ты уже подписала документы на развод? – спрашивает сестра, наливая апельсиновый сок в свой стакан. - Нет пока. - Чего ждем?! – нахмуривает тонкие брови и стреляет многозначительным взглядом в маму. Мол, «вот посмотри, я же говорила»! Если бы я знала ответ на заданный вопрос, то давно бы что-то сделала со своей поломанной жизнью. Папка с официальным заявлением на развод лежит в моей комнате, в верхнем ящике прикроватной тумбочки. За утро я прочла написанное раз десять, а потом трусливо спрятала туда. Возможно, к вечеру мне удастся набраться сил... А сейчас вся моя неуверенность и пронзительная боль трансформируется в откровенную злость на сестру. - Я сама решу, - отвечаю грубовато, пододвигая тарелку с супом, который приготовила помощница по дому. - Яна, - предостерегающе произносит мама. – Держи себя в руках. Ты - Шацкая. Горько усмехаюсь и откладываю ложку на стол. Есть перехотелось. Как же меня достало это постоянное напоминание о том, кто я… Откуда они всё про меня знают? Отец, Богдан, мама, ещё и сестра… - Пока я - Соболева, - поправляю упрямо. Больше для того, чтобы позлить Олю... Она морщится так, словно в её тарелке с супом обнаружилась мертвая муха. - Не называй эту фамилию за обедом. Меня от нее уже тошнит. Подумать только, связалась с таким уродом. - Оля, - теперь мама осуждающе целится на сестру. Я же зверею на глазах. Мне словно необходим был повод, чтобы наконец-то высказать всё, что накипело за столько лет. Мысленно вспоминаю карьер, на который ездили с Верой, и словно в глубокую пропасть оглушительно произношу то, что обязана была сказать хоть разок за время своего брака, но так и не решилась: - Закрой свой рот. Ты говоришь об отце моих детей. - А ты не ори на меня, - её впалые от бесконечного правильного питания щеки покрываются румянцем. – Ты в жизни ничего не достигла, чтобы голос свой повышать. - А ты достигла? – усмехаюсь. - Девочки… - мама растерянно стреляет глазами то в одну дочь, то в другую. Это всё для нашей семьи слишком. - Вы же сестры. - Я работаю, - цедит Оля. – Помогаю отцу в его нелегком деле. А ты на шее сидишь, ноги свесила. - Я на ней не сижу, представь себе. У меня есть деньги. Это действительно так. На мой счет сегодня утром поступила внушительная сумма. Богдан ничего не написал, но полагаю, так он оценил ближайшие расходы на детей, связанные с началом учебного года. - Ахаха, наивная. Пока еще есть, - насмешливо произносит Оля, понизив голос. - Что ты будешь делать, когда они закончатся? - То же что и все, - пожимаю плечами, - Выйду на работу. - Куда? – усмехается. – У тебя ни образования, ни опыта. Ты всю свою жизнь потратила на этого беспородного мужика. - Оля, хватит, - мама вскрикивает. – Остановись. - Беспородного? – вскакиваю со стула. Окидываю взглядом мирно качающихся на качелях детей. Обида так ударяет в кровь, что руки вмиг леденеют. - Да, - повторяет сестра. – Мы тебе говорили, что этим все закончится. Но у тебя же великая любовь. - Я покрайней мере знаю, что это такое, - бью наотмашь. Оля принимает удар улыбаясь напоказ. - И где сейчас твоя любовь? Смылся так, что и след простыл. - Это мое дело, - проговариваю глухо. - Наше с Богданом, - поправляюсь. - Твоё? – цедит она. – А то, что это заденет и отца тоже, ты подумала?! Соболев заручился поддержкой в городской администрации. Как это отразится на закупках, которые должны были достаться холдингу?! Папа, между прочим, за тебя заступался. - Я не просила, - стискиваю зубы. - Не просила она. Устроила всем проблемы и сидит, страдает. Любовь у неё... - Да пошла ты. Ведешь себя, как сука, - выплевываю, разворачиваясь к детям. - Яна, куда? Поешь. - Не хочу, спасибо, - бросаю гневный взгляд на сестру, которая, кажется, только повеселела оттого, что в очередной раз довела меня. Остаток дня проходит спокойно, если не считать того, что телефон закидывает звонками моя свекровь, а я трусливо не беру трубку. Юлия Сергеевна проявляет завидную настойчивость и успокаивается только к вечеру. Укладываю вымотанных за день детей и наконец-то остаюсь в полном одиночестве. К папе так и не выхожу, чтобы не слышать вопросов о подписи на документах. Еще раз перечитываю от начала и до конца исковое заявление. В нем подробно расписано то, что брачные отношения между мной и мужем прекращены, и мы не ведем совместную хозяйственную деятельность. А также, что я, как истец, прошу суд о единоличной опеке над детьми. Дальше указан список совместно нажитого имущества, включая ООО Газснабкомплект, собственником которого является Соболев Богдан Анатольевич. Вся моя жизнь описана в одной примитивной бумажке, которую я снова упрямо прячу в файл.