Как поругались. Как папа решил отомстить за меня, а мой муж меня уничтожить. Периодически запиваю свои слезы сладким кофе и стараюсь сама проанализировать всё, что со мной произошло. - Ян, может, ты переволновалась? Ну помада на бокале с учетом того, что помимо него была еще посуда и они были не вдвоем?! А? - Не знаю, Вер, - качаю головой. – У меня тогда не было вообще других вариантов. Словно шоры с глаз спали и все. - Ясно. Ты достроила реальность. - Это как? - Я недавно брала интервью у довольно известного нейропсихолога. Как раз обсуждали, что человеческий мозг не может отличить действительность и наше воображение. Если ты что-то ясно представишь, то он с легкостью достроит картинку, как тетрис. Помнишь такую игру в детстве? - Конечно, помню. Серый с желтыми кнопками. - Да, - улыбается Вера. – Ты увидела бокал и дальше тебя не остановить. Сложила сюда фотографию от засранца Роба. Богдан добавил тем, что защищал перед тобой эту блондинку и не спешил оправдываться. Твой мозг достроил все картинки сам. И ты закатила скандал Соболеву. - Пфф… получается зря? - Я не знаю, Ян. Зря или нет. - А как сделать так, чтобы мозг не достраивал картинки? – заинтересованно спрашиваю. - Это сложно. Но, к примеру, можно пытаться возвращать себя в реальность и быть, как говорят, по модному "здесь и сейчас". Хотя бы первые минуты не размышлять о происхождении фактов. Ты ведь могла дать Дане объясниться?! Обнимаю себя за плечи. - Сейчас все равно поздно об этом думать. После этого столько всего случилось, - слезы снова подступают. – Ты понимаешь, Вер. Мне двадцать восемь лет. Моя жизнь не удалась по всем фронтам. Я не вышла как жена, как дочь, личность, - оглядываюсь на мирно спящих детей. – Пытаюсь выкарабкаться как мать, но с учетом того, что мои дети рыдают по ночам, я и мать никакая. - Да брось, - хмурится Вера. Останавливается возле нашего дома и глушит двигатель. - Пойдем, я тебя тоже кофе угощу? – предлагаю озираясь. - Пошли. Потихоньку выбираемся из машины и заходим в дом. Наш дом. Здесь пусто, но бесконечно уютно. Воспоминания снова закручиваются в плотный комок чуть ниже груди, но я пытаюсь его побороть. Даже ветер слабый, а я сильная! - Мне надо как-то определиться, как быть дальше, Вер, - выговариваю, когда мы сидим друг напротив друга на моей просторной кухне. – Найти работу. - Работу? - округляет Вера глаза. – На мой взгляд, тебе надо сейчас успокоиться и пережить это всё. Слишком много потрясений. Ты себя в зеркале видела? Как привидение бледная. Пожимаю плечами. - Я чувствую себя бесполезной. - Здорово. Значит, растешь. - Это каким образом? – усмехаюсь. - Привычка быть полезной – двоякая история. Как правило, связана с детством. Ну, знаешь, это как - меня любят, только потому, что я полезный и пятерки получаю. Мне кажется, это как раз твой случай. Ты всегда пыталась угодить родителям, дальше Богдану. Старалась быть для всех идеальной. Хм.. Кажется, это то, о чем говорил тогда в машине Даня. "Я не просил тебя быть идеальной". - И что делать? – интересуюсь. - Послать всех лесом? - Ну не буквально. Ты уже и так всех подраскидала, - смеется Вера. – Просто я думаю, что и работа возникнет, когда это будет исходить от души, а не от желания кому-то бесконечно быть полезной. У самой-то в жизни п*здец. - Вера, - пшикаю. - Да ладно, детей здесь нет. После того как подруга уезжает, пытаюсь привести в порядок дом. Дети, слава богу, успокаиваются и расходятся по своим комнатам. Пишу сообщение маме о том, что мы не приедем. Она тут же начинает бесконечно трезвонить и предупреждать, что папа расстроится и будет против. Я же стою на своем. Как там Вера говорила – надо искоренять привычку быть для всех хорошей! Чуть позже приходит сообщение от папы: «Позвони Олегу Александровичу. Пока живите дома, но без глупостей. Иначе продолжим лечение», на которое я по-детски показываю язык. Разбираю вещи и пытаюсь включить дома отопление. Это оказывается очень сложной задачей, потому что во время установки газового котла присутствовал Богдан. Я просто не знаю, как тут все подсоединяется. Долго мучаюсь, захожу в интернет и читаю инструкцию, но батареи так и остаются холодными, а к концу лета на улице довольно промозгло. Перемещаясь на каких-то полуинстинктах, набираю Дане. Гудок, второй, третий... - Привет, - говорю, когда он берет трубку. - Привет, - холодно отвечает. Мой голос дрожит, но я незамедлительно продолжаю: - Не могу включить котел дома. Не подскажешь, что здесь не так? - Хмм… В розетку вставила? – спрашивает чуть теплее. - Ну конечно, - закатываю глаза и улыбаюсь. Когда долго живешь с человеком, знаешь его как облупленного. Вот и Богдан в курсе, я могу практически разобрать на запчасти тостер, чтобы понять, почему он не работает, а потом обнаружить, что штекер выткнут из розетки. - Я включила его, но мощность все равно на нуле, и он не шумит, - закусываю губу. Хоть бы этот гребаный котел сломался, и ты приехал, - шепчу про себя. Молю. - А кран на газовой трубе повернула? - Кран?! Ммм, - вздыхаю и стону. Чертов кран. Дело в тебе. Ненавижу. Он не приедет. - Уже да... Повернула. Раздается характерный щелчок и в небольшой котельной под лестницей слышится слабый гул. - Включился, - проговариваю, выходя в прихожую. Опираюсь на стену и прикрываю глаза ладонью. - Вы дома? – спрашивает Даня тихо. - Да. Дети по тебе соскучились. Приезжай завтра. - Завтра… Хорошо. Поговорим, Ян? - К операции Ани я не имею никакого отношения, - выпаливаю живо. - Я знаю, - произносит он. - Ей вернут квоту. - Всё в жизни к лучшему. Я договорился с клиникой в Москве. Специалисты там опытнее. - А Дина с кем будет? - вспоминаю про маленькую племяшку.