- Я как мужчина должен был отомстить за тебя, - произносит мрачно. - Папа. Это жизнь другого человека. У Ани дочка трехлетняя. Ты о ней подумал? - Яна, - вскидывает он руку. - Папа… Зажмуриваю глаза и веду по лицу пальцами, активно растирая его. - Яна, ты не в себе. Я сейчас позвоню Олегу, - слышу тихий голос. - Я в себе, - кричу, чувствуя подступающую тошноту. – Отстань от меня. Зажимаю рот рукой, бегу в ванную комнату, примыкающую к моей спальне. Склоняюсь над унитазом и оставляю там всё, отчего организм инстинктивно избавляется. Я физически не выдерживаю эту правду. Наизнанку выворачивает от мерзости, которая окружает. Сняв ночнушку, встаю под ледяную воду, чтобы хоть немного прийти в себя. Затем растираю тело теплым махровым полотенцем. - Ты не беременна? – говорит отец, когда я оказываюсь в спальне. - А то что? – взрываюсь. – Вычистишь меня под наркозом? Отец не отвечает. - У тебя нервный срыв, - произносит успокаивающе, поглаживая по спине. - У меня все нормально, - вырываюсь. - Тогда как объяснить, что документы до сих пор не подписаны?! – указывает на стол, где подготовлен файл с заявлением. Теряюсь, озираюсь по сторонам, словно ищу выход. - Ручка на столе, - отец кивает. – Подпиши. - Папа… - Яна… Я буду вынужден поговорить с Олегом Александровичем по поводу твоей стабильности. Тебя рано выписали, придется продолжить лечение. Дети пока поживут у нас. - Ты что, хочешь сказать я ненормальная? – тихо произношу. - Подпиши документы, Яна. - Сделай так, чтобы квоту Ане вернули, - смотрю на него не отрываясь. В моем детстве в отцовских карих глазах я видела сияющие золотистые песчинки, а сейчас они превратились в сжирающее все вокруг пламя. - Подпиши, - тянет ручку отец. – Квоту вернут. Поднимаю голову кверху, сжимаю ладони до боли и рычу от бешенства. Не глядя ставлю подпись на документе и отшвыриваю его на стол. Дороги назад нет. Мы разводимся… * - Вера, ты занята? – тихо спрашиваю, поглядывая на дверь. Мне надо срочно отсюда выбраться. - Нет пока. Что случилось с самого утра? - Забери нас, пожалуйста, от моих. Папу просить не хочу, а такси.... - Поняла, поняла. Буду в районе часа. - Спасибо. Чтобы я без тебя делала. Иду в детскую комнату и оперативно поднимаю детей. Пока они завтракают внизу, складываю их вещи так, чтобы рюкзаки не казались слишком объемными. Я не знаю, собираются ли родители препятствовать нашему отъезду, но на всякий случай хочу уехать без огласки. У себя в спальне натягиваю свободные джинсы и объемную толстовку. На голове делаю объемный пучок из волос. Кожа на лице горит и чешется. В сумочку закидываю вещи первой необходимости: таблетки, карты, зарядку для телефона и ключи от дома. Мама заходит с растерянным выражением лица: - Яна, не злись на отца. Он действительно хотел как лучше. Горько усмехаюсь. - Это ужасно, мам. Ужасно. Наш с тобой близкий человек не осознает, что вред другим людям не может быть во благо. - Он мужчина, Ян. Смотрит на это немного с другого ракурса. - Это ужасно. Я... Просто в шоке. - Не нужно теперь делать отца во всем виноватым. Твой Богдан тоже начал вставлять ему палки в колеса. Мой Богдан. - С одной только разницей - Даня защищается. Боже, мам, - слезы опять катятся по щекам. - Ты понимаешь, что обо мне сейчас думает муж? Вся семья? Рыдания душат, но я продолжаю: - Если был хоть какой-то шанс, что мы... Как-то сможем все ещё исправить... Теперь на это нет ни единой надежды. Я бы сама на месте Богдана ни за что больше не связалась с Шацкими. Мама неопределенно качает головой и рассматривает узор на покрывале. - Может это и к лучшему, Ян? - спрашивает тихо. - Ну, сколько можно вам мучать друг друга!? Ты знаешь, что я достаточно деликатно всегда отзываюсь о зяте. По-женски я даже могу понять твою дикую влюблённость, - мама грустно улыбается. - Богдан был красивым парнем. Сейчас превратился в статного, взрослого мужчину. Но... Моё мнение, что вы слишком разные за эти годы так и не поменялось. - Но почему? - Я не могу это объяснить, - качает головой мама. - Просто чувствую, что в итоге вам не по пути. - А как же любовь? - Каждый день на планете умирают тысячи людей. Каждый день на планете умирают чьи-то чувства, Яна. Это правда. Прими её и живи дальше. Ты ещё встретишь мужчину, который оценит тебя по достоинству. В окне замечаю подъезжающий знакомый опель. - Мы с Верой поедем, прогуляемся с детьми в парке. - Поезжайте, конечно. Подхватываю сумку и детские рюкзаки и спускаюсь на первый этаж. - Маша, Ваня! Выходим, - зову детей из столовой. Нервничаю пока они, как обычно, не спеша натягивают кеды. Папа, слава богу, так и не появляется. В машине у Веры вкусно пахнет кофе. Подруга, как всегда, сияет и излучает легкое веселье. - Это тебе, - кивает она на стаканчик. – Куда едем? - Домой, - говорю твердо. Дети практически сразу засыпают на заднем сидении, а я со слезами на глазах делюсь с Верой своими бедами. Рассказываю всё. Как после разговора с ней пошла к Дане и увидела помаду на бокале.