Мужчины обмениваются рукопожатиями с Долинским, и мы все несколько минут молчаливо ожидаем, когда нас пригласят на предварительное заседание по делу о нашем разводе. Боже. Я который месяц привыкаю хотя бы думать об этом спокойно, но никак не выходит. Исподтишка жадно разглядываю подтянутую фигуру Дани. Он в тёмно-синем костюме тройке и в белой рубашке, воротник которой расстёгнут на пару пуговиц. На лице свойственная ему небритость. Я всю совместную жизнь с ней воевала. Опускаю взгляд ниже и рассматриваю вычищенные до блеска туфли, которые сама же покупала в одном из бутиков «Вавилона» (помните такой ТЦ? «Любовь без обязательств»). Соболев приваливается спиной к стене, складывает руки на груди и умело ловит мой взгляд. Увидев плавающее в нём смятение, задирает брови и кружит глазами по краснеющему лицу. Смущает и волнует. Дразнит специально. При этом уголки Даниных губ неподвижны, скулы сжаты. Словно заворожённая слежу, как расширяются и темнеют его зрачки. Что он делает? Что за представление, чёрт возьми? Блуждающий взгляд демонстративно соскальзывает ниже и останавливается ровно в вырезе шелковой блузки. Вспыхиваю мгновенно, прикрываясь сумкой. Наши адвокаты тактично отворачиваются, а Арина тихо шепчет: – Твою мать! Резко склоняюсь к ней и получаю необходимую мне поддержку. – Чуть глаза не стёр, – шепчет девушка на ухо. – Я же говорила. Выглядите обалденно. Не успеваю ей ответить, потому что в этот момент дверь в кабинет открывается и нас просят зайти. Усаживаемся с мужем друг напротив друга, наши юристы размещаются рядом. Богдан открыто складывает руки на столе, сверкнув обручальным кольцом. Я же, вспомнив, куда именно выкинула своё, стыдливо убираю ладони на колени и поворачиваюсь к судье. Стараюсь держать спину прямо, пальцами с силой сжимаю подол юбки. До сих пор перевариваю поведение Соболева в коридоре и нервно кусаю губы, съедая помаду. Судья, немолодая миловидная женщина в возрасте, безупречно вежливо здоровается. Опускает очки в тонкой золотистой оправе, разбираясь в документах. Нервно сглатываю ком в горле. – Яна Альбертовна, ваши исковые требования мной изучены. Как я понимаю, вы не пришли к мировому соглашению с ответчиком? Стреляю взглядом в Соболева, который скучающе смотрит куда угодно, только не на меня. Его поведение абсолютно такое же, как при походе в театр, куда я всякий раз вытягивала мужа силой. Он, конечно, шёл, но засыпал чуть раньше первого антракта. – Яна Альбертовна, – окликают меня. – Нет, – дрожащим голосом выговариваю. – Не пришли к соглашению. – Я бы хотел внести уточнения, – произносит Арсений и начинает вкрадчиво и монотонно беседовать с судьёй. Ещё раз, словно в забытье, озираюсь. Предварительное заседание только началось, а я уже вымотана и выжата, как старая кукла. Для всех в этом кабинете, кроме нас с Богданом, в данный момент не происходит ничего особенного. Рутина. Подумаешь, ещё одни разводятся? Делят детей. Пилят имущество. Если бы каждый из них знал, насколько мне сейчас больно… А если бы Богдан знал?! – Яна Альбертовна, – окликает меня судья. – Да, – отзываюсь хрипло. – К заявлению вы по каким-то причинам приложили расписку, подписанную ответчиком. По данному документу он обязуется вернуть одолженные пять миллионов Шацкому Альберту Рустамовичу. Правильно я понимаю, что это ваш отец? – Да, – изумлённо округляю глаза. Я знать не знала, что юристы отца что-то там прикладывали. Я вообще это заявление не читала, подписала, лишь бы меня оставили в покое. – В рамках вашего искового заявления этот документ не играет никакой роли. Всё совместно нажитое имущество делится между супругами поровну. По поводу бизнеса. Он открывался в браке. Суд проведет оценку рыночной стоимости и определит либо сумму компенсации, либо ООО «Газснабкомплект» будет поделена на равные доли. В ином случае вам необходимо достичь соглашения до назначенной мной даты. Это понятно? – Да. – По данной расписке ваш отец может обратиться с отдельным исковым заявлением, – замечает женщина. Богдан насмешливо ухмыляется, а я в эту секунду сгораю со стыда. Он ведь всё отдал. До копейки. Зачем папа вообще вспомнил об этом? Позорище, – думаю я, принимая документ от судьи, которая тут же предоставляет слово стороне ответчика. Адвокат Соболева начинает сыпать терминами и бумагами, а я всё вглядываюсь в ровный почерк Богдана на расписке и подумав, пододвигаю её к нему. Пусть это будет смотреться как чёртов белый флаг с моей стороны. Мне всё равно. Изрядно наскучило вмешательство отца. Сначала в наш брак, теперь в развод. Наверное, надо было раньше пресечь эти попытки, но сейчас мы находимся на этапе, когда думать об этом бессмысленно. Богдан не меняя положения рук, безразлично осматривает расписку и снова обращает внимание на своего адвоката. Меня демонстративно игнорирует. Бесчувственный мужлан. – Позвольте, я задам пару вопросов истцу, уважаемый суд, – произносит Виктор Андреевич невозмутимо. – Пожалуйста, – кивает женщина, вновь погружаясь в бумаги. – Яна Альбертовна, – начинает адвокат с азартным блеском в глазах. – Скажите, пожалуйста, вы работаете? – Да, – киваю, сама не замечая, как внутри взрываются победные фанфары. – Очень интересно. По моей информации, вы к двадцати восьми годам оставались безработной. – Я… работаю с прошлого месяца. – То есть, – разводит руками Луневич. – Вашего работодателя не смутили отсутствие опыта и образования? – Возражаю, ваша честь, – говорит Долинский, резко наклоняясь. – Что за домыслы? У моей доверительницы есть справка с официального места работы. И положительная характеристика. – Принимается, – судья кивает и обращается к Виктору Андреевичу. – К чему эти вопросы? – Прошу прощения, – скалится адвокат хищно. – Я, конечно, исследую данные документы в материалах дела, но позвольте заметить, что наверняка супруга моего доверителя находится на испытательном сроке? – вновь поворачивается ко мне. – Официально, да, – часто киваю. Не понимаю, к чему он ведёт? К моей несостоятельности как матери, способной обеспечить своих детей?! Богдан делает вид, что пропускает все это мимо ушей. Будто он вообще не здесь. – То есть, вы не уверены, останется ли это место за вами? – продолжает допытываться Соболевский защитник. – Уверена, что справлюсь, – чуть повышаю голос и уставляюсь на Долинского, который предостерегающе на меня смотрит. – Вам об этом сказал работодатель? – Луневич притворно улыбается. – Нет, – выдыхаю. Мужчина удовлетворённо кивает и мажет быстрым взглядом по Арине, сидящей прямо за нами. – Как тогда вы можете быть в этом уверены? – Я справляюсь со своими обязанностями, – тараторю. – Почему меня должны уволить? Подол юбки смят до такой степени, что уже не выправляется. Ещё чуть-чуть и я порву тонкую ткань. От напряжения начинает кружиться голова.