Самого, пиздец, кроет до чертиков. Янка отзывчиво реагирует на мои манипуляции обильной влагой и под чавкающие равномерные звуки наконец-то начинает подрагивать. Сдаётся. – Соболев, – шипит в потолок, ярко кончая. Делает это громко, продолжительно, закатывая глаза и сжимая простыни. Ласково поглаживая припухшие половые губы, дожидаюсь, пока её тело перестанет вибрировать. Член напоминает о себе каменной тяжестью и болью, но я, решив сделать рекламную паузу, падаю рядом, крепко обнимаю и в эту же секунду вырубаюсь. Глава 35. Яна. – Извините, – лепечет Тася, понурив голову. Мнётся у двери. – Мы с Ваней решили снова попробовать. – Присядь, – указываю ей на стул и щедро отпиваю кофе из кружки. Мне понадобилось приложить уйму усилий, чтобы заставить себя выйти на работу. А уж о том, чтобы при этом быть бодрой и жизнерадостной речи совсем не идёт. Ловлю своё отражение в зеркале на стене. Накраситься с утра не успела, но на мой взгляд, выгляжу прекрасно. Кожа светится, едва различимые ссадины от колючей щетины, пожалуй, заметны только мне, глаза блестят. Что это, если не результат потрясающих трёх оргазмов за ночь?! Вспоминая последний и то, как трогательно Богдан целовал мои ноги перед ним, покрываюсь румянцем. Тася всхлипывает, но послушно идёт к столу и опускается на деревянный стул. В руках крепко держит сумку. Напуганная, словно ждёт от меня чего-то недоброго. – Чай будешь? – спрашиваю с улыбкой. – Нет, – мотает головой, не глядя в глаза. – Ты хорошо подумала, Тась? Почему не хочешь позвонить родителям? – Мы решили попробовать снова, – повторяет, сжав зубы. С раздражением отворачиваюсь к окну. Работа в центре доставляет совершенно разные чувства. Бывают и такие. Многие девушки приезжают к нам, жалуются, проводят пару дней и возвращаются к мужьям. Вот только восемьдесят процентов из них потом снова приходят. И, по словам Каролины, с каждым разом срок семейной идиллии сокращается, а характер нанесённых увечий ужесточается. Это всего лишь статистика. Без эмоций и моего к ней отношения. Что с этим можно сделать? Пока человек сам не захочет, ему никак не помочь. Сколько бы усилий мы ни прилагали, они верят. Верят! Мужьям и отцам своих детей. Согласно методичке, я никак не могу противостоять решению Волковой и уж тем более уговаривать её или, не дай бог обвинять. Жалко ли мне потраченных усилий? По-человечески, конечно. Верю ли я, что её муж исправится? Определённо, нет. Пока Тася не решит вопрос радикально, Иван так и будет её поколачивать, а она бегать к нам в центр. Это немного дезориентирует и заставляет опустить руки, потому что часто работа напоминает борьбу с ветряной мельницей. Чтобы мы не сделали, наши девочки выбирают быть жертвами. Отпросившись у Никифоровой, решаю навестить родителей. В последнее время я отдалилась, практически перестала привозить детей и заезжать на привычные семейные обеды. – Привет, мам, – говорю, проходя на кухню. – Яна, – удивлённо вскидывает брови. – Ты сегодня рано? Притон ваш закрыли наконец-то? – Боже, ну какой притон? – повышаю голос. Я не выспалась и совершенно не в настроении выслушивать гадости про что бы то ни было. Будь то моя работа, или моя жизнь, которая никогда родителей не устраивала. – Думаешь нам с отцом приятно, что наша дочь работает в таком месте? Закатываю глаза и откидываю захваченное яблоко в плетёную корзинку. Зачем вообще приехала?! – Садись за стол. Оля с отцом как раз на обед подоспели, – сообщает мама, подойдя к окну. По тому, как разглядывает мои джинсы и простой свитер вошедшая в кухню сестра, понимаю, светской беседы сегодня не выйдет. – Ты что? Вагоны разгружала? – не утруждает себя приветствиями. – Даже если и так, это моё дело, – отбиваю, пододвигая тарелку с борщом. – Выглядишь не очень, давно у косметолога не была? Есть моментально расхотелось, поэтому откладываю ложку и уставляюсь на сестру. Для своих лет она неплохо выглядит. За питанием всегда следила, ничего мучного или сладкого. Может быть поэтому такая злая? Мне сегодня совершенно не хочется казаться милой. Я хочу спать, я разбита трогательным отношением ко мне от человека, с которым совсем недавно приняла решение развестись. Я уязвима и одновременно с этим заряжена, словно боевой снаряд. – Оль, – складываю руки на столе. – Скажи мне, тебе действительно доставляет удовольствие постоянно меня обижать? – Девочки, – напрягается мама. – На правду не обижаются, – хмыкает Оля и уставляется в свою тарелку. – Как дела с разводом, Яна? – спрашивает папа, усаживаясь во главе стола. – Как прошло предварительное заседание? – Нормально. В кухне создаётся неуютная тишина, которую я собираюсь разбавить своим заявлением. – Я решила подписать досудебное соглашение о разделе имущества. И попрошу судью оставить без рассмотрения иск о лишении родительских прав, который составили твои юристы. Выпалив, снова берусь за ложку. – Об этом не может быть и речи, – ультимативно произносит отец. – Не пори ерунды. Мои юристы узнали, что Соболев в процессе объединения с федералами. Сливает деньги, чтобы тебе меньше досталось. Нужно пода́ть уточнение в суд, пусть они проверят… – Папа, – трясу головой. – Яна… – Папа, – повышаю голос. – Это единственное, что тебя беспокоит?.. Стук ложек по дорогому фарфору затихает. Напряжение в кухне достигает апогея. – Не разговаривай в таком тоне с отцом, – указывает Оля пафосно. – Заткнись, – осекаю её и пока мама судорожно ахает, а сестра приходит в себя, снова обращаю внимание на отца. Я в первый раз в жёсткой конфронтации. Впервые после решения о браке с Богданом, встала на свою защиту, потому что наконец-то осознала, кроме меня этого никто не сделает. Может быть, подсознательно я ждала подобных действий от Богдана, но сейчас я его понимаю. Это моя территория, моя семья и только моя задача. Выставить с ними границы. Научиться отбиваться и защищаться. Ни в коем случае не нападать, на такое я неспособна. Смотрим друг на друга в упор. Глаза в глаза. Я вижу перед собой взрослого, состоятельного мужчину. Неглупого. Почему же он в таком случае так настойчиво не хочет признавать заслуги моего мужа? Не знаю, о чём он думает, но точно уверена, что в своей жизни важные решения теперь буду принимать единолично. Вчера я поставила перед этим фактом собственного мужа. Нужно быть честной и найти в себе силы донести новые реалии до отца. Ни на секунду не отклоняю прямой взгляд. – Делай что хочешь, – произносит отец тихо, вставая из-за стола и швыряя салфетку. - Спасибо за обед. Опустив плечи, молча выходит из кухни. Победе я радуюсь недолго, потому что Оля начинает причитать: – Что ты себе позволяешь? Морщусь, глядя на маму.