– Может, ты посидишь? – спрашиваю, приземляясь на стул. – Я без проблем, – отвечает он ровно, чем бесит ещё больше. Внутренне собираюсь и хватаю вовремя поданное официанткой меню. – Я справляюсь, Дань. Не нужно. – Окей, – равнодушно отвечает. Пытаюсь сконцентрироваться на подаче и составе блюд, но пока выходит только немного привести в порядок пошатнувшуюся нервную систему. – Кофе. Два, – произносит Богдан официантке, хлопающей на него жирно подведёнными глазами. Если бы ты знала, что он делает своим языком, – едко проговариваю про себя. Тут же заливаюсь краской и вспоминаю, что мы сто лет вот так никуда не выходили вместе. Я попросту отвыкла от того, насколько мой Богдан нравится женщинам. Всегда нравился. Особо ревнивой я никогда не была, внимание к нему обычно казалось чем-то естественным. Он объективно красивый мужчина. Наверное, ситуация с той девушкой на фотографии стала первым бзиком. Хотя ничего особенного на ней не было. Я тогда была так возмущена его поведением и отсутствием собственных интересов, что среагировала неадекватно. Сейчас признаю. Другой разговор с губной помадой на бокале. В том, что произошло дальше виновато его неумение разговаривать и чувствовать мои реакции. Да, во вспыльчивости я перегибаю палку. Но ведь любимые люди не всегда ведут себя идеально?! Бывают разные ситуации. А вот так осаживать – верный путь к тому, что и случилось. – Ян, – доносится до меня ровный голос. – Ты что будешь? – Я… – растерянно снова взираю на меню. – Буду чай. Зелёный. И салат… любой, на ваше усмотрение. – Хорошо, – широко улыбается девчонка. – Так, – произносит Богдан, не обращая на неё внимания. – Раз уж мы собрались по такому поводу, и тобой… соблюдён праздничный дресс-код, предлагаю обсудить детали соглашения. Я предложу свой вариант, ты озвучишь свой. Договорились? – Хорошо, – киваю. Даня сцепляет ладони в замок и по-деловому приступает: – Недвижимость. Дом остаётся за тобой. Это твоё детище. Квартиру я перепишу на Машу, Ване потом тоже что-нибудь придумаю. – А ты? – спрашиваю, нервно комкая салфетку. Его отстранённость немного смущает и… ранит?! – Я в ней жить не буду. Уже дал задание помощнице подобрать подходящие варианты для себя. Опускаю глаза, пытаясь ни на секунду не дрогнуть. Тот факт, что он не хочет оставаться в нашей квартире, о многом говорит. Возможно, ему тяжело там находиться. А возможно… он хочет начать жизнь с чистого листа. Без меня. Боже. Лихорадочно поправляю волосы. – Дальше, – монотонно продолжает Богдан. – Ценные бумаги. В основном акции. Я не так давно на рынке инвестиций. Подведём черту в денежном эквиваленте и поделим поровну. Сразу обозначу от чего лучше бы избавиться, потому что, как оказалось, трейдер из меня так себе. – Самокритично, Соболев. – В отличие от тебя я давно себя познал и в состоянии определить слабые стороны, – отбивает. Принимаю камень в свой огород с нервной улыбкой, прекрасно осознавая, что пламенной пьяной речью в квартире задела его самолюбие. Как и то, что переборщила, потому как... хотела его задеть, чёрт возьми. – Заправки, – Богдан становится серьёзнее. – Здесь я предлагаю тебе ежемесячную фиксированную выплату. – Почему? – удивляюсь. – Просто жалко вложенных сил, – вздыхает тяжело. – Можешь забрать половину, но что ты с ними будешь делать? – Считаешь, не справлюсь? – поднимаю брови. – Да хер его знает, Яна Альбертовна. От тебя можно всё что угодно ожидать. Но как ты это себе представляешь? – Не знаю, – пожимаю плечами. – Что там сложного? Приезжает бензовоз, сливает бензин, потом его продают, за счёт выручки расплачиваются с поставщиком. Богдан громко смеётся так, что мы привлекаем внимание соседних столиков. – Заправка, Яна – это многофункциональная зона. Она включает в себя и дополнительные источники прибыли. – Хм… Например?! – Кафе, магазин. – Ну это понятно, – хмурюсь. Я же не совсем дура?! – Понятно? – наклоняется и продолжает тише. – Чтобы управлять таким бизнесом нужно знать его изнутри. Понимать сезонность, окупаемость. Продать ты их вряд ли кому-то сможешь, по крайней мере, сейчас. Федералы от своих избавиться не могут, у местных вряд ли есть такие живые деньги, чтобы вложить их в дело, которое начнёт приносить ощутимый доход лет так через пять. – Тебе оно начало приносить доход раньше? – замечаю растерянно, следя за движениями его губ. – Я строил заправки сам, практически все. В этом случае окупаемость чуть больше года. – Ясно. – Подумай над этим. Ты можешь получать ежемесячный доход, а наши дети будут иметь неплохой стартовый капитал. Деньги должны работать, я строил это всё не для себя, а для них, – удовлетворённо заканчивает он и вежливо улыбается подошедшей с подносом официантке. – Хорошо, я подумаю, – отвечаю вяло. Неожиданно моя идея встретиться с ним вот так... сверкнув голой спиной, при этом обсуждая наш развод, который, я уверена, он не хотел, кажется идиотской. Глупой забавой. Пуля, предназначенная для него, срикошетила в меня, и мы оба это понимаем. Из нас двоих я более раздражена. Дёргаюсь постоянно и злюсь, медленно вскипаю. Соболев же при этом остаётся беспристрастным. Официантка расставляет приборы на столе, пододвигает ко мне тарелку с салатом. Затем продолжает кружить над Богданом, чем здорово меня бесит. Как только девица отправляется восвояси, тут же беру себя в руки и широко улыбаясь, киваю на неё: – Ты ей понравился, Дань. Глаз с тебя не спускает. Может… познакомишься? Богдан непонимающе смотрит в сторону официантки, замирает с чашкой кофе в руке, словно осознавая смысл сказанных мной слов. После этого медленно делает обжигающий глоток, даже не поморщившись. Играет скулами на лице, раздувая ноздри, и резко отшатывается. Словно я только что дала ему пощёчину. Судорожно потираю лицо и оглушительно выпинываю воздух из лёгких. – Послушай, – Даня наконец-то нарушает гробовое молчание. – Я не переходящее знамя и не чемодан без ручки, чтобы меня передаривать и уж тем более беспокоиться о моём будущем. – Я… прости, – мотаю головой виновато. Смотрим друг на друга. Я с сожалением, а он?! Лучше бы не видеть. В моих действиях стопроцентно не было желания его оскорбить или обидеть. Я заигралась, только и всего. Так хотела казаться равнодушной, так верила, что справлюсь. Такая наивная. – Мне кажется, мы довольно много и откровенно с тобой разговаривали, чтобы так себя не вести, – продолжает поучающим тоном. – Богдан, я неудачно пошутила, прости, – повторяю растерянно, но вижу, что этим только ещё больше злю. Соболев извлекает из кармана бумажник и кидает на стол несколько купюр. – Я был не прав, в каких-то вещах чудовищно. Согласен. Ты не простила, решила пойти дальше. Я спокойно принял правила игры. Раз не любишь, считаешь манипулятором. Живи, развивайся или что ты там хотела делать, – ловит мой взгляд и разочарованно продолжает. – Но не быть сукой у тебя не получается, – поднимается. – Выпью кофе в офисе. Позвони Долинскому, когда примешь решение. – Богдан, – шепчу ещё раз, наблюдая за спиной мужчины, твёрдой походкой покидающего ресторан. Глава 37. Яна. – Мама, а папа приедет? – спрашивает Маша жалобно. Театрально шмыгает носом. – Если сможет то, конечно, – отзываюсь подумав. Забираю с тумбочки таблетки, воду и градусник. За последние сутки температура поднималась четыре раза, два из которых достигала предельных сорока градусов. И пусть я всегда стараюсь держаться, но даже самый стойкий оловянный солдатик под силой обстоятельств плавится. Третий день с двумя болеющими детьми в доме слишком трудно мне даётся. Пару раз навещали Вера и водитель Богдана. Привозили продукты, назначенные врачом лекарства и сразу уезжали, чтобы не подцепить от нас проклятый вирус.