На свою голову, потому как мне предстоит до апреля сдать три единых государственных экзамена, учитывая, что школу я закончила чуть больше десяти лет назад. И если с русским языком, и географией я более или менее справляюсь, то математика – моё слабое место. Пришлось даже, стыдно сказать, найти репетитора. Загружаю посудомойку и отправляюсь спать, а уже на следующее утро просыпаюсь от звонка свекрови и её тревожного голоса. Глава 38. Богдан. Завернув во двор, обнаруживаю на фасаде дома заметную трещину, которая книзу разветвляется на целую артерию из себе подобных, только более мелких сколов. Вот и встретились. Я ждал. Иду через укрытый спанбондом газон и присаживаюсь рядом со своей находкой. Вроде не страшно. Пока. Вытягиваю из кармана пачку и прикуриваю сигарету, не сводя глаз с разбитой штукатурки. История этого дома началась с мечты, которую моя жена упорно называет нашей. Сперва Яна сама оформила этот участок. Радовалась, как ребёнок, когда привезла меня сюда и устроила сюрприз. Я не разделил её счастья по одной лишь причине – эту землю я знаю. Почва здесь влажная, местами болотистая. Для строительства категорически не подходит, поэтому собственник опустил цену за сотку на самое дно и нашёл-таки своего благодарного покупателя в лице моей любимой супруги. На любые возражения Яна реагировала как обычно. Уговаривала и плакала, доказывала, что инженеры учтут в проекте дома качественный дренаж, и всё будет замечательно. Я предложил купить новый участок. Яна назло заключила договор со строительной фирмой и развела бурную деятельность. Если Шацкая что-то решила, пойдёт до конца. Будь то бракоразводный процесс или розетка с Мадагаскара. Неважно. Тогда я подумал – а может, мать твою, так надо? Пусть помается. В конце концов, я вкалываю последние лет семь на износ. Могу и преподать жене урок стоимостью в несколько миллионов рублей. Почему нет? – Ты приехал? – выбегает на крыльцо Яна. Полураздетая, в очередной шелковой пижаме и с забавной повязкой на голове. Всё та же девчонка. Как тогда, в школе. Красивая и недосягаемая. – Что там? – удивлённо вглядывается в фасад. – Ничего, – поднимаюсь вздыхая. Выкидываю окурок в урну и иду навстречу к жене. – Ступай в дом. Замёрзнешь. Яна разворачивается и шагает по лесенкам. Внимательно пробегаю глазами по стройному телу. Бёдрами крутит намеренно. Знает, что смотрю. Каждый раз на ту же удочку… как пацан сопливый. Стискиваю зубы до мелкой крошки. – Как вы тут? – узнаю́, когда закрываю дверь за собой. Стягиваю куртку. – Целый лазарет на тебя взвесили. – Не спрашивай, – говорит Яна устало. – У нас дневной сон. – Как Маша? Динка? – Маша сегодня получше, Дина вроде тоже без температуры, – отчитывается. Племянница оказалась здесь по просьбе моей матери. Той пришлось лечь в больницу, сердце забарахлило. Отец бы с мелкой не справился. Аня с мужем до сих пор в Москве. Вчера навещал их, динамика положительная. Вроде настроение приподнятое, что и меня не может не радовать. – Еды вам привёз, сейчас принесу, – говорю озираясь. Осознание того, что всё… придавливает сверху бетонной плитой так, что не вздохнуть. Вроде свыкся, пообжился, но иногда накрывает. Хватаю куртку и без предупреждений выхожу из дома. Снова закуриваю, глядя в пустоту. Всё же и с квартирой правильное решение принял. Съеду. От греха подальше съеду. Если бы не дети, то и из города бы смылся. Провожу пальцами по затылку и затягиваюсь, выдыхая горький дым. Через десять минут возвращаюсь с объёмными пакетами, которые сразу тащу на кухню. – Здесь продукты, здесь игрушки, – теперь я отчитываюсь. – Спасибо, – отвечает Яна, принимаясь разгружать. – Куда так много, Богдан?! – Выкинешь, что не пригодится. Сцепив руки за спиной, медленно обхожу гостиную. – Что это у тебя? – киваю в сторону тетрадей и открытого ноутбука на журнальном столике. – Что? – выглядывает из кухни и машет рукой. – Поступать хочу в следующем году, готовлюсь к ЕГЭ, представляешь? Усмехаюсь. – На кого хоть, если не секрет?! – По направлению от администрации. Муниципальное управление, – в голосе слышу решимость, но в следующее мгновение он угасает. – Если получится. В голове кометой проносятся сомнения. Вместо того чтобы их озвучить, бодро спрашиваю: – С чего вдруг не получится? – Математика не идёт, – пожимает плечами и исчезает в дверном проёме. – Вспомнишь, не переживай. Пока вышагиваю до кухни, сам пытаюсь возродить в памяти остатки школьной программы по «царице наук», но понимаю, что здесь я не помощник. – Есть хочешь? – спрашивает Яна, убирая продукты в холодильник. – Не отказался бы. – Иди мой руки, я пока погрею. Послушно бреду в ванную комнату на первом этаже и мельком зацепляю своё отражение в зеркале. Разглаживаю двухдневную щетину. Бессонная ночь и долгий перелёт осели на моём лице серыми пятнами. Умываюсь холодной водой. В доме пахнет едой и уютом. Семьёй пахнет, которую мы проебали. Если быть точным, больше, конечно, я. Усаживаюсь за стол перед выставленной тарелкой с солянкой. Яна располагается напротив с чашкой чая. Смотрит странно, будто так же, как и я, в шоке от происходящего. – Что решила с разделом? – спрашиваю, забирая ложку из салфетки. – Возьму заправки, – тихо произносит. Блядь. Почему я не удивлён? – Продавать будешь? – спрашиваю настороженно. Если да, то хоть выяснить кому, чтобы договориться о выкупе. – Нет, – усмехается. – А что тогда? – нахмуриваюсь. Склоняет голову и улыбается так, что у меня башню сносит. – Управляющего найдёшь? – зондирую почву. – Нет, Соболев, – возражает. – Ты мне его найдёшь и поможешь всё наладить, - с победным видом добавляет. Пиздец. От пронизывающей наглости даже ложку отодвигаю. Отклоняюсь на спинку стула и внимательно изучаю внешний вид почти бывшей жены. Светлые волосы выбились из повязки на голове, под глазами синяки, практически сравнимые с тем, что я видел на своём лице в ванной. Кожа бледная, но на ощупь, знаю, бархатная. Манящая.