— Хорошо, — согласилась я. В субботу утром я была во всеоружии: легкое белое платье с широкой юбкой до колен и тонким кожаным ремешком, босоножки на каблуке, помада, папка с эскизами. И даже руки не дрожали, только лишь сердце трепетно замирало, когда я поднималась в лифте в офис Спартака. В субботу в здании его холдинга почти не было людей. Даже секретарша не встретила меня перед дверью в его кабинет. Я осторожно постучала и приоткрыла дверь. Стоявший у окна Спартак обернулся и сказал: — Лада, ну наконец-то. А я уж заждался. — Я не опоздала. — Бросила я красноречивый взгляд на часы. — Я знаю, просто я, видимо, соскучился, — улыбнулся он. — Да-да, конечно, — процедила я сквозь зубы, почему-то покраснев. Он кивнул мне на стул и окинул меня любопытным взглядом, задержавшись на ногах. — Не упадите снова. Невыносимый! Я тут же вспомнила прошлый визит в его офис и то замечание, что он отпустил, когда я растянулась перед ним на полу. Ничего не сказав, я положила перед ним папку с эскизами. Он их внимательно просмотрел, и последующие двадцать минут мы обсуждали детали интерьеров. Потом Спартак кинул взгляд на часы. — Вы завтракали? — спросил он. — Нет, — протянула я нерешительно. Когда бы я ещё успела позавтракать, если пришлось ехать сюда аж к восьми! — Тогда пойдёмте, — сказал он, поднявшись. Сопротивляться этому мужчине было сложно, ведь он не спрашивал и не предлагал. Мы спустились в лифте на первый этаж и прошли через пустой холл, где за стойкой ресепшена скучала дежурный администратор. — Вы всегда работаете по выходным? — спросила я, едва поспевая за широким шагом Спартака, когда мы вышли из офисной высотки. — Нет, Лада. Иногда у меня даже отпуск бывает, просто после командировки возникли кое-какие неотложные дела. Удивительно, что он своих сотрудников не пригнал на работу в субботу — промелькнула у меня мысль, которую Спартак считал безошибочно, потому что улыбнулся, прищурившись. — Как видишь, подчинённых я не эксплуатирую во внеурочное время. Только тех, кто на особом положении. Я фыркнула, а он рассмеялся. Мы пересекли небольшую площадь и направились в кафе напротив, расположенное на первом этаже другого офисного здания. — Что, и здесь все вашей фирме принадлежит? — спросила я. — Конечно. «НовФармМед» — огромная корпорация, Лада. В ней работают десятки тысяч сотрудников. — О! — не сдержала я удивленного возгласа. Кафе, куда меня привёл Спартак, оказалось небольшим и уютным. По тому, с каким подобострастием здесь смотрели на Островского, я поняла, что, во-первых, он сюда заглядывал довольно часто, а во-вторых, его здесь уважали и, наверное, даже любили. Открыв меню, я поняла, что завтрак тут будет стоить как половина моей месячной зарплаты. Кафе для менеджеров высшего звена. — Я угощаю, — просто сказал он и углубился в изучение, нет, не блюд, а моего раскрасневшегося лица. — Я бы не хотела... — начала я и осеклась. — Знаю, но я все равно заплачу за этот завтрак и за все последующие завтраки, обеды, ужины и что там ещё у нас будет, поэтому будь хорошей девочкой и просто расслабься. Я прикусила губу и зло посмотрела на него. Наши взгляды скрестились, и меня утопило в мягкой теплоте его глаз. Никогда не думала, что можно смотреть одновременно изучающе, чуть насмешливо и так тепло. Я почувствовала, как кровь прилила к вискам, и когда подошёл официант принять наш заказ, ткнула в первое попавшееся блюдо. — Я надеюсь, у тебя есть загранпаспорт? — спросил Спартак, чем ошарашил меня совершенно. — Да, а что? — В пятницу ты полетишь со мной в Испанию. — Простите? — потеряла дар речи я. Возникший из ниоткуда официант поставил передо мной заказ. Оказалось, что я выбрала горку крошечных сырников, политых черничным вареньем. У Спартака на тарелке красовался пышный сырный омлет, а на второй — салат с лососем. Тут же перед нами оказались две большие чашки: моя — с латте, его — с эспрессо. Спартак, как ни в чем не бывало, принялся за завтрак, а я выжидательно смотрела на него. — Ешь, — усмехнувшись, кивнул он мне на тарелку, и мне пришлось подчиниться. Я поняла, что Спартак ничего не объяснит, пока мы не покончим с едой. Сырники оказались божественными, а кофе — насыщенным, густым, похожим на подтаявшее мороженое. Когда Спартак разделался с омлетом и салатом, он, откинувшись на спинку диванчика, наконец сказал: — В субботу в Мадриде открывается выставка испанских художников, хочу выбрать пару картин в новый дом. — Гойя решили прикупить или Пикассо? — с усмешкой сказала я. — Если понравится, то можно и их, — на полном серьезе ответил он. — Но на выставке, на которую мы полетим, будут представлены не такие известные художники. — Зачем мне с вами лететь? — Хочу, чтобы ты тоже взглянула и помогла выбрать. Я хотела сказать «нет», хотела найти какие-то аргументы, убедить, что мне незачем лететь в Мадрид, но я промолчала. В конце концов, это часть работы, и Спартак предупреждал, что иногда мне придётся ездить на выставки или аукционы. Почему бы и нет? — Завтра к тебе заедет Владимир, передашь ему паспорт и фотографии. — Мне ни за что не получить визу к пятнице, — засомневалась я. — Ты её получишь, будь уверена, — краешками губ улыбнулся Спартак. — Просто отдай паспорт Владимиру, остальное не твоя забота. Он взглянул на часы. — А теперь мне пора заняться делами, Лада, как бы я ни хотел провести в твоём обществе ещё пару лишних минут. Но ведь у нас все впереди, правда? — Подмигнул он мне. Глава 25 Последовавшая за встречей со Спартаком неделя прошла как в тумане. Я много работала над интерьером помещений его дома, пытаясь отвлечься от мысли, что нам предстоит совместная поездка в Мадрид. Мне каждый вечер звонила мама и неосознанно подливала масла в огонь, рассказывая про то, какой хозяйственный парень Пашка. Меня это почему-то раздражало. — Ой, Лад, ты не представляешь, как он нам помогает. Я бы ни за что не осилила ремонт, не будь Павла рядом. — Ну, не было бы Паши, так дождались бы приезда папы, и все равно сделали ремонт, — парировала я. — Отца пока ещё дождёшься, а мы к началу следующей недели уже все закончим, — возразила мама. — И с Викой он много играет. Хороший парень какой, — многозначительно вздохнула мама. — Мам, пожалуйста, давай ты не будешь мне сватать Пашку, — попросила я. — Я и не сватаю, просто рекомендую подумать. Он ведь не просто так здесь с нами торчит, это ты хоть понимаешь? — Я понимаю, — все больше раздражалась я, — но я только-только получила развод, и у меня нет никакого желания вступать в новые отношения. — Понятно, — разочарованно вздохнула мама. — Только ведь он тоже сто лет ждать тебя не будет, Лад. Упустишь своё счастье, локти потом кусать будешь. — Ради бога, мам. Я больше не хочу об этом говорить. Лучше дай трубку Вике. Мы немножко поболтали с дочерью, и я отключилась. Моя мама редко лезла в мою жизнь, но с появлением Пашки она активизировалась и решила, видимо, что без её помощи я не справлюсь. А может, это сам Пашка её там надоумил? Он тоже пару раз позвонил мне, но чаще писал. Пашка собирался вернуться в Москву в субботу и предлагал встретиться. Я объяснила, что в субботу, кажется, буду в Мадриде и вернусь в воскресенье вечером. Он не скрывал разочарования, но взял с меня обещание, что мы поужинаем вместе в понедельник вечером, потому что потом ему придётся на несколько дней улететь в Европу. Он даже порывался не возвращаться в Москву, а сразу отправиться в Испанию, чтобы мы могли встретиться там, но я сказала, что это не очень хорошая идея. Все-таки я ехала туда по работе, а не ради развлечений. К тому же, я представить себе не могла, как скажу Спартаку, что друг моего детства, который недавно признался мне в вечной любви, решил прилететь следом за мной в Испанию. И дело не в том, что я боялась разозлить или разочаровать Спартака. Дело было в том, что мне самой была бы неприятна подобная ситуация. Тем более я не давала Павлу никаких поводов думать так, будто мы с ним вместе. Наоборот, я просила время подумать, прийти в себя, понять, чего я действительно хочу. В четверг вечером на моем пороге появилась Машка. Взъерошенная какая-то, уставшая, но с сияющими глазами. — Я влюбилась! — заявила она, едва переступив порог. — Я даже не буду спрашивать, в кого, — закатила я глаза.