— Вы, что же, тоже сами будете следить за продвижением работ? — Каждый день будешь отчитываться, — растянулся он в улыбке и посмотрел на мои губы. — Вы не боитесь, если мы будете работать так, как предлагаете вы, в результате не получится общей концепции? — проигнорировав его откровенный взгляд и реакцию собственного тела на него, спросила я. — Не боюсь. Ты знаешь, в каком стиле мне нужен интерьер. Я убедился, что у тебя есть вкус и на многие вещи наши взгляды совпадают. Так что нет, Лада, я не боюсь. — Ладно, — вздохнула я. — Будь по вашему. — И сделала большой глоток белого вина. — Но если меня понесёт не в ту степь, потом не ругайтесь. — Я буду рядом и буду следить, чтобы тебя понесло туда, куда нужно мне, — улыбнулся он, как кот, которому перепала большая порция сметаны. Потом мы ещё долго обсуждали интерьеры, а когда вернулись в гостиницу, Спартак лишь пожелал мне спокойной ночи и ушёл к себе. Даже поцеловать не попытался, а ведь я была уверена, что поцелует. Лада, Лада! Ты сама не знаешь, чего хочешь! По возвращении в Москву Спартака встречал автомобиль. Я отказалась, чтобы меня подвозили, и Спартак настаивать не стал, лишь заставил своего шофёра найти мне такси и оплатить его. Пашка позвонил мне вечером того же дня, и мы договорились встретиться в понедельник после шести. Мы решили вспомнить юность и погулять на Чистых прудах. Было здорово снова идти бок о бок и болтать ни о чем, наслаждаясь тёплым вечером. — У тебя замечательная дочка, — сказал Пашка, когда после прогулки мы зашли в небольшое кафе. — Просто очаровательная. — По-моему, ты тоже очаровал и её, и маму, — засмеялась я. — А что Костик? Видится с Викой? — На днях проявил желание, — поморщилась я. — Правда, когда я заикнулась об алиментах, желание пропало. — Так он что, вообще тебе не помогает? — Ну, на момент развода он был официально безработным. Чего с него было брать? — Это понятно, но ведь моральные принципы никто не отменял. — Для тебя, но у Костика они, видимо, какие-то свои. Ладно, черт с ним, — махнула я рукой. — В среду мы договорились встретиться у нотариуса и подписать соглашение об алиментах. Надеюсь, сможем договориться, а ещё надеюсь, что он перестанет появляться в жизни дочери, — призналась я. — Почему? — Не хочу, чтобы он появлялся раз в месяц, а потом исчезал, а Вика ждала бы его. — Понимаю, — кивнул Пашка. — Мне кажется, вам нужно сесть и спокойно обо всем договориться с Костиком. — Тебе правильно кажется, Паш, но нам с Костиком не так-то легко разговаривать друг с другом. Пашка тактично промолчал, за что я была ему безмерно благодарна. — А у тебя что? — перевела я разговор на другую тему. — Решил с работой? — Я решил попробовать поработать здесь, в России, — улыбнулся Пашка. — Мы договорились об испытательном сроке в три месяца. — Только не тебя будут испытывать, а ты их, — засмеялась я. — Что-то типа того. Они согласились терпеть все мои выходки. — Ты, наверное, нереально крутой специалист! — Ну, есть такое, — расхохотался он. Позже мы медленно шли по вечернему городу. Пашка взял меня за руку и переплел наши пальцы. Я чувствовала себя школьницей, которая впервые гуляет за ручку с мальчиком. Но, к сожалению, было одно большое «но»: я не испытывала того трепета, что должна испытывать влюблённая девчонка. Прикосновение Пашкиной руки не было мне неприятно, но я оставалась к нему равнодушной. Зато моя услужливая память тут же напомнила другое переплетение рук: самолёт, моя паника, Спартак и его нежное, но такое настойчивое прикосновение, которое заставило меня забыть о своём страхе перед полетом. Я могла сколько угодно обманывать окружающих, но с собой я уж могла быть честной: меня отталкивало от Пашки как от мужчины ровно с той же огромной силой, с которой меня влекло к Спартаку. Глава 30 С Костиком мы встретились перед входом в нотариальную контору. У нас была запись на десять. — И сколько ты планируешь с меня содрать? — не поздоровавшись, тут же начал наезжать он. — А сколько ты готов отдавать на дочь каждый месяц? — стараясь оставаться спокойной, спросила я. — Тридцатки вам хватит, я думаю. — Не нам, Костя, а твоей дочери. Твоей, — ткнула я пальцем в его сторону. — Знаешь, а моя мама уверена, что Вика не моя, — хмыкнул он. — Она на меня совсем не похожа. — Ты на полном серьезе мне сейчас это говоришь? — я с отвращением всматривалась в когда-то любимое лицо и не узнавала этого человека. — Да нет, — неопределенно пожал Костик плечами. — Лад, давай договоримся. Я плачу вам с Викой тридцать, и больше ты от меня ничего не требуешь. Я только-только вошел в бизнес, доходы пока не особо большие. Я обещаю, что как только я встану на ноги, то буду отстегивать больше. — Грош цена твоим обещаниям, Костя, — скривилась я. — Это почему это? — Потому что когда-то ты обещал в болезни и в здравии. И далее по списку. А потом просто выкинул нас с дочерью из своей жизни. — Опять ты начинаешь. Я думал, мы в кои-то веки нормально поговорим. — Поговорим, только давай решим сначала вопрос у нотариуса. — Кивнула я на дверь и поднялась по ступенькам. — Ты согласна на предлагаемую мной сумму? — поспешил он за мной. — Не будешь устраивать скандал там, в кабинете. Я с презрением посмотрела на него. — Я согласна. Пусть будут эти тридцать, а остальное — на твоей совести. Позже мы сидели в кафе напротив нотариальной конторы и молчали. Вот уж не думала, что в присутствии Кости мне когда-нибудь будет неловко и даже противно. Я могла пережить его предательство, но понять и принять его пренебрежение к Вике не могла никак. — Кость, я хочу, чтобы ты решил для себя, — начала я с расстановкой, — как ты будешь общаться с дочерью. — Приедет с юга и пообщаемся, не вижу проблемы, — пожал он плечами. — А я вижу. Вике скоро четыре. Я не хочу травмировать ее психику, поэтому подумай: ты хочешь быть ей отцом или все-таки нет? — Я не понимаю, куда ты клонишь, Лада, — нахмурился он. — Вот куда. Если тебе нужна Вика и ты хочешь принимать участие в ее жизни, то будь с ней почаще, не раз в два месяца. Если же ты не готов видеться с ней чаще, то просто уйди и больше не появляйся в ее жизни. — Хочешь, чтобы она забыла меня? — он гневно сжал ладони в кулаки. — Так будет лучше для нее. Либо же будь нормальным отцом. — Я упрямо посмотрела ему в глаза. — Ты небось уже спишь и видишь, что твой Островский удочерит Вику? — изогнул он губы в отвратительной усмешке. — Не неси чушь. Островский тут не при чем. — Неужели? А мне кажется, ты размечталась, Лада, и решила, что вскоре выскочишь замуж за этого толстосума. Только ты дура, если и правда в это веришь. Такие, как он, женятся на двадцатилетних девочках. Кому нужна тридцатилетняя стервозная телка, еще и с ребенком в придачу! — Какой же ты все-таки м***к! — в сердцах выругалась я и встала. Найдя в сумочке деньги, я сунула их под чашку с нетронутым кофе. — Как же я рада, что ты ушел к этой своей Снежане. Меня просто воротит от тебя. — А от самой себя не воротит? — крикнул он мне вслед. — Ханжа! Еще неизвестно, кто кому первый изменил! — Что? — развернулась я к нему. — Ты теперь меня обвиняешь? — Я старалась говорить тихо, чтобы на нас поменьше обращали внимание, но гнев так и рвался наружу. Слава богу, в этот час в кафе не было других посетителей, а официантка делала вид, что не слышит нашей отвратительной ссоры. — А что? — хмыкнул Костик. — Не вчера же ты подцепила этого лощеного миллиардера. Небось давно отсасываешь ему. То-то я все гадал, почему ты со мной спать не хотела. А тебя, видимо, хорошо удовлетворяли и без меня. — Ты просто конченый. Не желая больше иметь ничего общего с этим человеком, я, разъяренная, вылетела из кафе. Все чувства перемешались: злость, обида, отвращение, ненависть. Костик вел себя так, будто это я ему изменила, будто это я ушла к другому, будто это я во всем виновата. Мне казалось, что все его претензии были не просто словами — он и правда в них верил. Наверное, так было удобнее найти оправдание собственной мерзости. Я не удивлюсь, что завтра он внемлет словам своей мамаши и свято уверует, что Вика не его дочь. Господи, хоть бы он исчез из моей, из нашей жизни окончательно. Я не хотела его знать, видеть, снова слышать обвинения в свой адрес. Может, я когда-то и любила Костика, но теперь в душе осталось только омерзение. Больше никаких встреч и попыток поговорить мирно. Ха! Вот к чему это привело. И Вику я ему не дам. Захочет увидеть дочь, пусть приезжает и видится с ней у моих родителей, под их присмотром. Еще не хватало, чтобы он ей рассказывал обо мне какие-нибудь гадости. С него станется.