За окном ночной город. Он никогда не спит, всегда в движении. Мы с Дёмой полгода повстречались. Немного, но я успела познать весь вайб тусовочной Москвы со всеми его плюсами и минусами. Выключаю свет, желаю Дёме спокойной ночи голосовым и засовываю телефон под подушку. Глаза уже слипаются. Просыпаюсь от жажды. Спускаюсь на первый уровень квартиры за стаканом воды и, пока пью, снимаю телефон с блокировки. Куча сообщений и отметок в сторис напрягает. Дёма меня никогда не скрывал. Я часто бываю с ним на публике, но мой маленький личный закрытый аккаунт никого особо не интересовал. Перехожу по первой попавшейся отметке и спросонья ничего не понимаю. Какие-то фотографии. Там Демид, девушка, ребенок, они втроем сидят в ресторане. Ставлю стакан на бар, открываю еще одну отметку и на секунду теряю равновесие, ноги подкашиваются. Я приседаю на несколько сантиметров, успеваю ухватиться рукой за спинку стула. Кликбейтный заголовок гласит: «Вторая семья футболиста Демида Ермакова». А дальше ссылка на какой-то сайт. Перехожу. Пальцы дрожат. Ладони вспотели. Я не верю во все это. Совсем не верю, но пульс все равно частит. Журналисты врут. Люди врут. Все хотят обратить на себя внимание. Хотят денег. Хотят приблизиться к чужой славе. Урвать какую-то часть внимания. Я поняла это еще на первом году жизни с Дёмой. Но сегодня все это выходит за рамки моего понимания. Это не выглядит фейком. Это не выглядит чужой злой шуткой. Это похоже на правду. Это не так, я уверена. Но как объяснить все эти факты, которыми сыплет автор статьи? Фотографии, места, документы? Как? У моего мужа есть сын. Здесь так написано. У него есть сын и любовница. Он купил им квартиру. Он возит их на курорты. Он встречается с ними на выходных. Сотни фотографий. Сотни! Вздрагиваю от звука сообщения на почту. Письмо не от анонима. Мне пишет московская журналистка Аня Измайлова. Скандальная, да. Но в желтухе никогда замечена не была. Она три месяца потратила на это расследование. Она дала ход материалам в сеть. Она сейчас прислала мне кучу файлов с доказательствами, что мой муж живет двойной жизнью. Как такое может быть? Что мне теперь делать? Это ложь? Правда? У нас же любовь! Мы же друг друга любим, а этому ребенку нет и трех лет. Как же так, Демид? Как же… Глава 2 Рассматриваю фото мальчика. Дёма держит его за руку. Они стоят у детского кафе. Приближаю изображение, всматриваюсь в детское лицо. Они с моим мужем похожи? Кажется, да. Или нет? — Боже, — блокирую смартфон, кладу на стол и отхожу к окну. Это все бред. Неправда. Тру лицо, пальцы дрожат. Да меня всю колотит и в жар бросает. Накрутила себя максимально. Нужно просто мужу позвонить. Он все объяснит. Это фотошоп. Натуральный, кто-то заморочился, сейчас любую картинку состряпать — дело пяти минут, нейросети в помощь. Придя к этому умозаключению, немного успокаиваюсь. Хватаю телефон и звоню Демиду. Гудки. Долгие. Не берет. Конечно не берет, у него же ночью «не беспокоить» стоит. Снова чувствую, как внутри все будоражит. Хватаю ртом воздух, главное — дышать. На телефон, как назло, падают и падают сообщения. Директ переполняется, будто вот-вот лопнет. Хочется закрыть глаза, зажать уши руками и закричать. Громко, обессиленно. Это ужасно — оставаться с такой информацией один на один. Я верю мужу, всегда верила. Никогда никаких подозрений в его неверности даже не было. Наоборот, я на все сто ему доверяла. И он мне. Мы прорабатывали наши отношения, пытались сделать их максимально здоровыми. Правильными. Прислушивались друг к другу всегда, проговаривали все-все проблемы. Но зачем все это было, если у него есть другая женщина и ребенок? Если у него семья на стороне все эти годы? Слезы на глаза наворачиваются. Не была к такому готова. Да никто бы не был. Мой муж мне врал? Все это время он говорил мне о любви, а сам уезжал к другой женщине, которая родила от него ребенка? Растираю по лицу слезы и хватаюсь за телефон. Открываю почту, а потом, как настоящая мазохистка, начинаю листать файлы, что прислала журналистка. Девушку на фото зовут Ася. Именно она стоит рядом с моим мужем в аэропорту. Ребенок сидит в коляске. Дёма улыбается им так же, как и мне обычно. Открываю видео. На нем все та же девушка с коляской. Камера трясется, тот, кто снимает, ловит Асю у подъезда. Наводит на нее фокус и спрашивает: — Ваш сын от Демида Ермакова? Давно вы встречаетесь? Его жена об этом знает? Когда все это началось? — Отстаньте. Я не даю никаких комментариев! Это не ваше дело, — она закрывает лицо, нервно ищет в сумке ключи, чтобы открыть магнитный замок. Когда дверь в подъезде захлопывается, съемка прекращается. А с ней и вся моя прошлая жизнь. Вся, что была ровно до этой минуты. Она не сказала нет. Она не отрицала. Не пыталась объяснить, что это ложь. Съемка свежая, недельной давности. Демид тогда уже был на сборах, а я отправляла ему фотки в шикарном шелковом белье с кружевом. Хотела его до одури, ждала, и кажется, не только я одна. Несусь на второй этаж, вытаскиваю чемодан и начинаю скидывать в него все, что в шкафу на глаза попадается. Оглядываюсь. Мажу взглядом по настенным часам. Семь утра. За окном уже рассвело. Солнце озаряет комнату яркими лучами, а у меня жизнь рушится. Там, снаружи, миллионы счастливых людей, а я собираю вещи, потому что мой муж мне изменяет. У него ребенок от другой женщины. Мы с ним говорили о детях, мечтали о дочке годика через два. Планировали. Вместе. Но зачем? Для чего? Тру лицо, глаза опухли от слез, нос не дышит, я умираю. Сердце вот-вот разорвется. Как жить дальше, не понимаю. Совсем. Демид меня предал. Застегиваю молнию на чемодане, надеваю майку и джинсовые шорты, шнурую кеды, спускаюсь в прихожую, так там и замираю. У зеркала. Смотрю на свое отражение. Заплаканная, растрепанная, глаза шальные, губы дрожат. Что они со мной сделали? Всхлипываю и делаю глубокий вдох. Слышу, как в замке поворачивается ключ. Это Демид. Он приехал. Он хочет объясниться. Хочет сказать, что все это неправда. Внутри все ходуном ходит, набираю в легкие побольше воздуха, вытираю мокрые щеки. Волосы на автомате приглаживаю, вокруг что-то непонятное творится, а я все еще хочу быть красивой для мужа. Дверь открывается. — Здравствуйте, — бормочу, но сама себя даже не слышу. Моя свекровь по-хозяйски осматривает прихожую, ставит на комод сумочку и не разуваясь проходит вглубь квартиры. Оборачивается, вздыхает. — Куда собралась? — рассматривает свой маникюр, а потом мой чемодан. — Новости про Аську уже видела, судя по всему. Сглатываю и нервно заламываю пальцы. — Вы ее знаете? Он знакомил мать с этой девушкой? Пячусь, пока не влетаю спиной в стену. — Конечно. Они с Демидом в одном классе учились. С детства дружили. Я думала, что поженятся. А он тебя к нам в дом притащил. Столько вариантов было вокруг, но ты же в него клещами вцепилась. — Что вы такое несете? Мы, — всхлипываю, — у нас все по любви было, — шмыгаю носом, а слезы снова по щекам катятся. — Было… Накрываю рот ладонью и сползаю по стенке к полу. — Хватит мне тут показательные выступления устраивать. Сопли вытри и чемодан разбери. Только попробуй мне сына со сборов сорвать своими выходками. Если у него из-за тебя проблемы будут — уничтожу. Поняла меня? Ангелина Дмитриевна подходит ближе, нависает надо мной. — У него проблемы? Он меня на всю страну опозорил. С грязью смешал. Как вы можете вообще?! Я на развод подам. Сегодня же. — Голытьба она и есть голытьба, — свекровь закатывает глаза, пинает мой чемодан носком туфли и смотрит на свое отражение в зеркале. Поправляет каре и упирается ладонями в комод. — Значит так, гонор свой поубавь. У тебя контракт брачный, если ты помнишь. Так что про развод забыть можешь. Нужно эту ситуацию сгладить, скандал Демиду сейчас не нужен. А ты вот и докажешь, как любила. А то столько слов было. — Что вы несете вообще? — поднимаюсь, вытираю слезы. Злюсь. Ненавижу эту женщину, она меня до нервного срыва уже один раз доводила. Демид не в курсе, думал, что я в больницу из-за работы попала. Нагрузка сильная. — Вы ненормальная. Больная просто! — Рот свой закрой! Свекровь замахивается, чтобы отвесить мне оплеуху, едва успеваю отскочить в сторону. Дверь в квартире снова открывается.