Я оттягиваю ворот своей ветровки и рвано дышу. Муж просто размазал нашу любовь, будто и не было пяти лет счастливого брака. «Разве так можно?» — настойчиво шепчет мне внутренний голос. Конечно же, нет. Он поступил жестоко, и нет ему прощения. — Ну так что? Давай я поговорю с Бураком. Раз он не хочет сам искать правду, я могу объясниться с ним. Как ты считаешь? Ты сама-то сказала, кто я? Кто я для твоей сестры? — Нет. — Я отрицательно мотаю головой, обнимая себя руками. На улице уже холодает. — Мне не оставили и шанса оправдаться. А после этого, знаешь ли, мне плевать на них. Я не стану позориться, унижаться и искать оправдания. Я не обязана! Поступок мужа меня разочаровал. Смысл что-либо ему рассказывать? При любом раскладе я его уже не прощу. Понимаешь? Ну узнает он правду... Это ничего уже не поменяет. А если он начнет раскаиваться... Я просто не буду его слушать. Потому что он не услышал меня, хотя я молила его об этом. Закрыл дверь перед моим носом. К тому же... столько всего случилось, Эмре. Вспять уже не повернуть. Помириться с ним? Это нереально... Застываю на полуслове, потому что вижу по лицу Эмре: что-то случилось. Он меняется. Ему явно становится не по себе. Он рвано выдыхает и кладет на мое плечо руку. Крепко сжимает, будто поддерживая... И именно в этот момент я слышу визг тормозов останавливающегося недалеко от нас автомобиля. Оборачиваюсь, глядя на то, как сквозь лобовое стекло черного внедорожника прямо на нас с лютой ненавистью смотрит мой муж. Бурак. Глава 13 Мое раненое сердце начинает колотиться от одного только взгляда человека, с которым я прожила целых пять лет. Он смотрит на меня в упор. А потом выходит из салона автомобиля, со всей дури захлопнув за собой дверь, и идет в нашу сторону. — Уезжай, — только и шепчу Эмре. — Уезжай сейчас же. Я сама разберусь. Но он отрицательно качает головой. Когда Бурак доходит до нас, Эмре пытается что-то сказать, но Феррахоглу не сдерживает эмоций и бьет его кулаком в челюсть. Вскрикнув, я зажимаю рот ладонью. Это неожиданно и... совсем неуместно. — Что ты делаешь?! — кричу я, ударяя Бурака в грудь. — С ума сошел? Совсем, что ли, спятил? — Ты еще смеешь защищать своего любовника? — с яростью цедит муж, ловя мое запястье, когда я пытаюсь вновь ударить его за эти необдуманные слова. — Придурок, — шипит Эмре вытирая окровавленный рот ладонью. — Что ты вообще несешь? А поговорить с женой по-человечески влом? — Эмре! — тут же восклицаю я. — Пожалуйста, уезжай. Дай нам разобраться наедине. Уходи и не вмешивайся! Это только наше дело! — Не только ваше! — протестует он. — Я погряз в этой проблеме точно так же, как и ты, Лейла. Поэтому... — Нет! Уходи! — Стиснув зубы, я указываю в сторону его автомобиля. — Немедленно уходи! Эмре бросает на Бурака насмешливый взгляд. И, кажется, не собирается прислушиваться к моим словам. — Как мило вы выглядите со стороны, — с нервным смешком цедит Бурак. — Рано или поздно ты пожалеешь, Феррахоглу. Буду ждать того дня, когда ты начнешь умолять Лейлу вернуться к тебе. — Эмре кивает на меня, а потом, плюнув на землю, продолжает: — Заставлю тебя перед женой на коленях ползать. Да только... она вряд ли тебя простит. При любом раскладе ты потерял семью из-за каких-то там... Из-за своих же родственников! Я хмурюсь. Не понимаю, о чем он говорит. А Бурак явно не в себе, судя по тому, как ходят желваки на его скулах. Он вот-вот снова накинется на Эмре, и в этот раз их точно невозможно будет остановить. А я не хочу, чтобы соседи начали обо мне сплетничать. Они никогда не говорили обо мне лишнего, но такой спектакль точно выставит меня не в лучшем свете. Эмре разворачивается и за несколько широких шагов оказывается у своего автомобиля. С визгом отъезжает, напоследок бросая на Бурака очередной насмешливый взгляд. — Что ты себе позволяешь? — рычу я сквозь стиснутые зубы. — Отпусти меня! Мне больно! Но Бурак даже не думает прислушиваться к моим словам. Наклоняется настолько близко, что в нос ударяет безумно знакомый запах, от которого хочется спрятаться. Господи, как же сложно держать дистанцию, когда я так безумно влюблена в мужа! Несмотря на все, что он сделал и как поступил. Однако одно знаю точно: что бы там ни было, нет ему прощения. — Интересно, как бабуля Ясемин прокомментирует твое поведение? — едко выговаривает он, вымещая на мне свое недовольство. — Ты еще не развелась, а этот кретин уже приезжает сюда? Какого хрена, Лейла? Я позволяю? Нет, это ты что себе позволяешь? Не нужно было оставлять здесь Али! Зря я так... — Господи... — Качнув головой, я вздергиваю подбородок. — Отпусти меня немедленно, Бурак. Мне плевать на то, что ты думаешь! Изначально надо было разговаривать! Надо было спросить, кто он мне! А ты даже сейчас идешь по головам и ни черта не спрашиваешь. Потому что для себя уже все решил! Ты решил уничтожить наш брак! А Али... Ты не отнимешь его у меня! Только через мой труп! Тебе ясно?! Вырвав руку из его хватки, я делаю шаг назад, машинально дотрагиваясь до запястья, которое сжимал муж. Там явно останутся синяки. Потому что больно просто невыносимо. — Я решил? — ухмыляется он. — Что я решил, Лейла? За все время нашего брака я никогда ни на одну бабу не посмотрел, потому что ты была для меня всем! Но ты... Ты нашла себе другого. Чего тебе не хватало?! — Детский сад, — цежу с яростью. — Я не стану отчитываться. Потому что ты бы давно узнал правду, будь у тебя на это желание! В том ресторане всюду есть камеры наблюдения! Если бы захотел, мог бы раздобыть видео! Бурак смеется, запрокинув голову. А мне совсем не смешно. Я оглядываюсь, замечая, что за нами наблюдают со стороны. Вон, даже на втором этаже из окна кто-то смотрит. — Думаешь, я не пытался? — Резко вцепившись за мое плечо, Бурак притягивает меня к себе и впечатывает в свою мощную грудь, выбивая весь воздух. — Вы уничтожили все! Все, чтобы я не смог все узнать, что же там случилось. Не осталось ни единой записи! Чем вы занимались в том ресторане, Лейла? Лучшая защита — нападение. Наехав на меня и переложив всю вину на мои плечи, ты хочешь выйти сухой из воды? Да только не прокатит! Теперь все судачат о нас! О том, на какой продажной женщине я женился несколько лет назад! Руку моментально обжигает невыносимая боль — потому что я влепляю Бураку хлесткую пощечину. Но эта боль еще и прожигает область груди. Муж убивает меня словами. Уничтожает. Режет без ножа, Что же ты делаешь, Бурак? Ведь с каждым обвинением ты все ниже падаешь в моих глазах. Сам не понимаешь, что выставляя меня гулящей, идешь к точке невозврата. — Да как ты смеешь меня оскорблять?! — вырывается у меня со слезами. — Как. Ты. Смеешь? Кто ты такой вообще? Кто? Скажи мне? Потому что я не вижу прежнего тебя. Ты... незнакомый мне человек! Человек, которого я так не узнала за несколько лет! Предатель! Уходи! Видеть тебя не хочу! Оттолкнув мужа, я бегу к подъезду. К моему счастью, Бурак даже не пытается остановить меня. Сейчас мне нужно остаться одной. Нужно успокоиться и остыть. Проанализировать слова, которыми он беспощадно бил меня. Оказавшись в квартире, я бегу в душ и закрываюсь там, мысленно моля бога, чтобы бабушка не задала никаких вопросов. Струи воды не приводят меня в чувство. Слезы так и текут без остановки. Я провожу в ванной как минимум час. А потом, закутавшись в махровый халат, на цыпочках захожу в комнату и ложусь рядом с сыном. Я устала. Настолько сильно, что хочется уехать как можно дальше и не видеть никого. Просто забрать Али и исчезнуть с радаров мужа. Но я знаю одно: Бурак найдет нас. Где бы мы ни были... Не знаю, когда проваливаюсь в сон, но просыпаюсь, чувствуя прикосновения теплых пальчиков к моей щеке. — Али, — шепчу я, улыбаясь, и приоткрываю глаза. Сын сидит рядом и смотрит на меня, гладя по голове. — Давно проснулся, малыш? — Давно! Бабушка накормила и сказала, чтобы я тихо сидел и не шумел. Что тебе нужен отдых. Ты устала? — Он хмурит темные густые брови, точь-в-точь, как у своего отца. — Все хорошо. — Я приподнимаюсь на локтях и заглядываю в глаза сына. — Мама просто проспала. Проспала — не то слово. Потому что электронные часы на тумбочке показывают одиннадцатый час. А еще там лежит... тест для определения беременности. Черт! Бабушка Яся неугомонная! — Я сейчас умоюсь и приду. Хорошо? Сын тут же кивает, а я, забрав тест, иду в ванную в том же халате, в котором легла спать. Волосы все еще влажные. Пользоваться этой штуковиной я, конечно же, умею. Делала несколько раз, когда была задержка. Да, мы с Бураком хотели второго малыша. Достаточно давно планировали, однако не получалось. И сейчас, после того, как моя жизнь перевернулась вверх дном, я даже не знаю, хочу ли этого малыша... Однако все мои страшные опасения подтверждаются, и буквально через две минуты я вижу две яркие полоски, подтверждающие беременность. Руки начинают дрожать, а сердце — колотиться. Господи... Ну как так? Почему сейчас, когда наши отношения с мужем сошли на нет?! Когда я не вижу смысла в браке, в котором нет доверия? Буквально вчера я думала над тем, что нам с Бураком нужно развестись. Почистив зубы, я таращусь на свое отражение в зеркале. Вялая, действительно устала. Разочарованная... Тяну время, не хочу выходить из ванной, но приходится. — Ну что? — тихо интересуется бабушка. — Ты была права, — в тон ей отвечаю я, опускаясь на диван рядом с сыном и потирая лицо ладонью. Бабушка Ясемин молчит. А я не знаю, как поступить и что делать дальше... Ближе к обеду Али просит выйти погулять. Мы идем в парк, и, пока сын качается на качелях, я звоню Бураку, понимая, что нам нужно поговорить. Он должен знать о моей беременности, и... от него будут зависеть мои следующие шаги. — Да, — отвечает он, но голос настолько холодный, что хочется провалиться сквозь землю и не слышать мужа, не разговаривать с ним. — Нам нужно поговорить, Бурак, — со вздохом начинаю я. — Необходимо. Как дети орем друг на друга, наезжаем, толком ничего не объяснив. Я устала. Хочется определенности. Мы ведь взрослые люди, в конце концов. В трубке повисает звенящая тишина. Он молчит, а у меня сердце сжимается, а рука, которой я держу телефон, потеет. — Хорошо, — соглашается Бурак. — Вечером приезжай домой. Ближе к девяти. Думаю, Али ты не привезешь с собой? — Нет, конечно. Не хочу, чтобы он услышал твои крики, если ты вдруг вновь не сможешь держать свои эмоции под контролем. Я отчетливо слышу, как муж хмыкает. — В девять будь в моем доме. «В моем доме»... — как удар под дых. — Хорошо, — шепчу я едва слышно. — У меня есть для тебя важная новость. Надеюсь, мы придем к соглашению, Бурак.