Глава 14 — Мам, пицца такая вкусная! — хвалит меня Али с набитым ртом. — Приятного аппетита, малыш, — чуть улыбнувшись, отвечаю я. На самом деле у меня не было желания чем-либо заниматься. Разговор с Бураком выжал последние силы, а его слова прочно поселились в груди и оставили там болезненный след. «В мой дом», — набатом стучит в висках. Сын попросил приготовить ему пиццу, и я закрылась в кухне лишь для того, чтобы выполнить его просьбу и наконец отвлечься. Не думать о муже. Это отвлекает, но лишь временно. Я начинаю сожалеть о том, что поддалась порыву позвонить ему и предложить поговорить. Сесть спокойно и расставить точки над «i». Обсудить новости, которые появились в прессе, и нашу дальнейшую жизнь в связи с беременностью. Казалось бы, так просто... но от этого не легче. Потому что Бурак подорвал мое доверие, и как раньше уже не будет. Да, возможно, ему конкретно промыли мозги, раз он категорически отказывался со мной разговаривать, выбирая из всех зол нападение. Бурак быстро поверил всем. Согласился с клеветой, что снежным комом обрушилась на меня, и даже не встал против тех, кто обвинял меня в предательстве. Но хуже всего... то, что, по словам Бурака, он искал... Он пытался найти хоть что-то, что доказывало бы мою невиновность в той нелепой ситуации с Эмре. Все подозрения с меня снялись бы, не уничтожь кто-то те записи... А судя по тому, сколько людей хотело, чтобы я покинула его дом, догадаться, кто это сделал, несложно. Или муж солгал мне? Черт его знает. Все равно это не оправдывает Бурака. Мы жили с ним целых пять лет. Обсуждали даже самые мелкие детали, чего бы они ни касались. Мы были единым целым, а сейчас... Раскололись на части. Конечно же, и без того патовую ситуацию усложняет моя беременность. И если я буквально пару дней назад думала, что ничего Бураку не скажу и даже не стану объяснять что-либо о той ситуации в СМИ, то сейчас все совсем иначе. Потому что у нас родится второй малыш. А Бурак должен знать о нем. Это верный шаг, даже если внутри меня скребется червячок сомнения о правильности такого решения. На аборт я, безусловно, не пойду. А если муж совсем потеряет контроль и станет вновь кидаться обвинениями, я просто покину город, как планирует сделать Дарина, и построю для нас с Али новую жизнь. Пусть Бурак ищет нас. Пусть почувствует ту боль, что я ощутила, когда он вышвырнул меня из дома, оставив без сына. Правда я очень надеюсь, что в этот раз разговор удастся. Вытерев рот Али салфеткой, я автоматически разглядываю его лицо и невольно улыбаюсь. Темные глаза с длинными густыми ресницами, брови, волосы... Даже губы точь-в-точь как у Бурака. В который раз отмечаю, что Али сильно похож на своего отца. Даже если мы будем вдали друг от друга, частичка мужа всегда будет со мной. — Мам, а папа когда приедет? — спрашивает сынок и, откусив кусочек пиццы, смотрит на меня пристальным взглядом. Ждет ответа. — Завтра. — Я протяжно вздыхаю. — Наверное... Сегодня я поговорю с ним. А потом... Потом не знаю, что случится. Или мы придем к общему соглашению, или же... Господи... Голова готова треснуть от мыслей, которые крутятся в ней и не дают покоя. Я все время напряжена. Постоянно. Ежесекундно. А в моем положении это опасно. Еще пару месяцев назад я считала себя самой счастливой женщиной на свете. У меня было все: любящий и заботливый муж, наш малыш... Семья, которая казалась мне настолько крепкой, что никто не смог бы разрушить ее, как бы ни старался. Но... увы и ах... Всего один удар — и мы разлетелись вдребезги, как стеклянная ваза, упавшая на кафельный пол. — А когда поедем в наш дом? — спрашивает вдруг Али. — Бабушка Сания сказала, что ты больше там жить не будешь. Чуть не поперхнувшись чаем, я ставлю кружку на стол и впиваюсь вопросительным взглядом в лицо сына. — Когда она это сказала? Меня начинает потряхивать. Я все пытаюсь не думать о Сании Экремовне, но она будто преследует меня. Мало ей было ядовитых слов в мой адрес, так она еще и решила ребенка настроить против меня? Черт возьми! Я же не железная. В любой момент мое терпение может лопнуть, и я просто накинусь на каждого члена семьи Феррахоглу, кто будет говорить чушь в мой адрес. Я сделаю все, лишь бы сберечь свое. Лишь бы защитить себя и своего малыша, не позволить им вбивать в голову Али всякую ерунду... Они пытаются выставить меня дрянью. Делают все, чтобы мой сын считал меня тварью, которая не любит своего ребенка. А ведь Али действительно может подумать, что он мне не нужен. И что я специально сбежала из дома... Ведь моему малышу всего четыре года. И сейчас он склонен верить всему, что говорят ему взрослые. Его бабушка, дедушка или же дяди. Возможно, даже сам Бурак. — Когда я лежал в кровати, — начинает объяснять он, — она сидела рядом и ругалась. Кричала, чтобы я спал. Но я не хотел спать. Я хотел увидеть тебя. Бабушка сказала, что ты больше не вернешься в наш дом. Что ты бросила меня. Еще что-то сказала, но я уже не помню. Зажмурившись, я сглатываю образовавшийся в горле удушающий ком, не в силах смириться со словами свекрови. Боже, ведь она взрослая женщина... Но несмотря на это, вбивает в голову четырехлетнего ребенка то, что может запросто сломать его психику. — А ты ей что-нибудь ответил? — аккуратно интересуюсь я. Сын качает головой. — Я начал плакать. А потом... Потом проснулся в больнице. И ты была рядом. То есть после слов Сании Экремовны сын плакал не переставая, и из-за пережитого стресса у него поднялась температура. Дура... Старая безмозглая дрянь! Больше никогда не позволю, чтобы она принимала участие в жизни Али! Никогда не позволю, чтобы она унижала и оскорбляла меня. Раньше я при любых обстоятельствах пыталась быть с ней вежлива. Из-за Бурака. Потому что она — его мать. Но сейчас понимаю, что напрасно. Надо было быть точно такой же змеей, как она. Я обязана была отвечать ей той же монетой! Однако любовь к Бураку не позволяла мне быть стервой. Я вела себя так, какой, в общем-то, и была. Реагировала на каждый ее выпад как воспитанная девушка, считала, что так бывает во многих семьях... Ведь это свекровь. Проблемы с матерью мужа нередки. Поэтому я молчала. Зря... Очень зря. Как показывает опыт, некоторые люди, которые изначально настроены против тебя, не изменят своего мнения при любом раскладе и всегда будут идти наперекор. Они недостойны уважения, потому что при первой же возможности бьют тебя в самое больное место. Выжидают момент. — Али... — Сжав маленькую ладошку сына, я заглядываю в его глаза. Малыш даже жевать перестает, внимательно слушая меня. — Никогда никому не верь, хорошо? Если меня нет рядом, это значит, что обстоятельства так сложились. Я никогда тебя не оставлю. Никогда! Знай, что рано или поздно приду за тобой, если вдруг... Я колеблюсь, не понимая, как продолжить речь. Мысль о том, что Али действительно могут отнять, выбивает воздух из легких. Кислорода в просторной кухне оказывается катастрофически мало. Я задыхаюсь от боли и обиды. Бурак... Ну за что ты так со мной? За что ты так с нами? — Ну что, покушали? — раздается позади голос бабушки Ясемин. Встав, я целую Али в обе щеки и разворачиваюсь к бабуле. — Мы покушали, — отвечаю спокойно, собрав волю в кулак. — Ты бы тоже села и поела что-нибудь. И кстати, у меня к тебе небольшая просьба... Ты сможешь искупать Али и уложить его? Я чуть позже уеду. Но вернусь через пару часов. Будет уже поздно. Опустив глаза на наручные часы, я понимаю, что у меня ровно полтора часа на то, чтобы самой принять душ, переодеться и привести себя в порядок. Затем отправиться в дом Бурака. «В его дом»... — повторяет мне внутренний голос. — Не вопрос, — кивает она. — Безусловно, смогу. Крепко обняв бабушку, я утыкаюсь носом в ее шею. — Спасибо, бабуль, — благодарно шепчу. — Как хорошо, что ты у меня есть. И как хорошо, что она не задает лишних вопросов... Уже через сорок минут я сажусь за руль автомобиля, надеясь, что не застряну в пробках. Но с чего бы мне выпадет такой шанс? Поэтому к дому, где я прожила вместе с мужем пять счастливых лет жизни, доезжаю буквально за час. К моему удивлению, охранников сегодня нет, а ворота распахиваются сразу же, едва я торможу. Заезжаю во двор и набираю номер Бурака. Не получив от него ответа, выбираюсь из машины и иду в дом. Кхм... Странно все это. Дверь открыта. Бурак ждал меня, поэтому выпроводил всех? Может, узнал что-то новое? Понял, что все совсем не так, как говорят его родные и журналисты? И решил устроить сюрприз? Черт! Он разговаривал со мной по телефону так, будто я заставляла его вести со мной диалог! Что-то в голове не укладывается... — Бурак, — зову я, но ответа так и не получаю. Ноги сами ведут меня на второй этаж. В сторону... нашей спальни! — Бурак, ты здесь? — Взявшись за ручку, я тяну ее вниз и открываю дверь. От увиденной картины сердце начинает бешено колотиться в груди. Застываю на пороге, не в силах отвести глаз от своего мужа. — Ты... мне изменил, — обреченно вздыхаю я, бросая короткий взгляд на блондинку, которая лежит в постели рядом с моим мужем. Яркая внешность контрастирует с белой кожей, а синие глаза и длинные светлые волосы украшают миловидное лицо. — Как и ты мне, — выдает он в ответ, прижимая к себе девицу. Пять лет брака. Четырехлетний сын и две яркие полоски на тесте беременности. Вся прожитая жизнь разлетается вдребезги от предательства родного и настолько сильно любимого человека. Мне хочется реветь. Хочется кричать, что вот настал... окончательный разрыв всех связующих нитей. Нас больше нет и никогда не будет. Я до крови кусаю нижнюю губу, чтобы сдержать просящиеся наружу слезы. Господи, я чего угодно могла ожидать от Бурака, но только не этого. Только не измены... Только не чужой женщины рядом с ним... в нашей постели. — Ну как... Нравится испытывать боль предательства на собственной шкуре? А теперь пошла вон! Мы еще не закончили с моей девочкой. — Он целует ее в губы. Глава 15