Али неконфликтный ребенок, поэтому я уверена, что с детишками он быстро найдет общий язык. — Вместе придете забирать меня? Вопрос сына застает меня врасплох. Но не успеваю я и слова вставить, как отвечает Бурак: — Конечно вместе, — обещает он. — Да, Лейла? Чистой воды манипуляция. Скрипнув зубами, я опускаю взгляд на сына, который поднимает голову и смотрит в мои глаза в ожидании ответа. Как и его отец минуту назад. — Да, — нехотя отвечаю я, желая придушить мужа собственными руками. Али, попрощавшись с нами, идет с воспитательницей, пообещав, что будет ждать нас вечером. И напоминает, что мы обязательно должны прийти за ним вместе. Мы выходим из садика. Я еле держу себя в руках, хотя душащие эмоции вот-вот вырвутся наружу. Мне не нравится то, что Бурак командует и принимает решения вместо меня. — Ты куда? — удивленно спрашивает он, видя, что я иду в противоположную от его машины сторону. — На такси поеду. — Не глупи, Лейла. — Он берет меня за руку. — Я понял... Понял, что снова не то сказал. Но я... не знаю, как поступить, чтобы быть рядом с вами. — И ты думаешь, что если будешь так нагло и некрасиво давить на меня, я пойду у тебя на поводу? Нет, Бурак, такого не будет. Я не собираюсь плясать под твою дудку, как бы ты этого ни хотел. И да, я могла бы пойти работать к Эмре, но опять же... Согласилась только потому, что его компания находится далеко, — цежу сквозь стиснутые зубы, гордо вздергивая подбородок. Смотрю на все еще мужа снизу вверх. — Однако это не означает, что я буду вечно соглашаться со всем, что ты скажешь. Нет. Могу, например, уйти к нему, когда они вернутся с медового месяца! — Не кричи, Лейла. — От него сквозит недовольством. Ему совсем не нравится думать, что я могу работать в другом месте. — Давай сядем в машину? Потом ругай меня, сколько хочешь. Можешь даже влепить пару пощечин, чтобы окончательно остыть. Я не против. Неосознанно оглядываюсь, замечая, как странно смотрят на нас прохожие. Нервно сглотнув, я поджимаю губы и еле заметно киваю. Сажусь на пассажирское сиденье. В этот раз на переднее. Захлопываю дверь со всей дури, от чего Бурак даже вздрагивает. Видимо, не ожидал. — Я уже не знаю, как себя вести, — через несколько минут полной тишины говорит он. — Честное слово. У нас же никогда не было конфликтов. Ты не смотрела на меня так... — Как — так? — перебиваю я, резко поворачивая голову в его сторону. — Как я не смотрела на тебя, Бурак? — Как на врага, — выговаривает он тихо. — И это меня уничтожает. — Ты еще не знаешь, что такое умереть заживо, когда на тебя разом все наваливается. Не знаешь, что такое быть униженным и растоптанным! — выдаю я, не отрывая от него взгляда. — Понятия не имеешь, что чувствует человек, когда его смешивают с грязью. Ты никогда не был на моем месте! Откуда тебе знать, что я чувствовала тогда и что чувствую сейчас? Ты позволил обозвать меня словами, которых я не заслужила. Ты! Ты, черт тебя дери, закрыл глаза, когда на меня подняла руку твоя мать! Когда она выставила меня за дверь, сказав все те ужасные слова! А сейчас строишь из себя жертву! Прекрати! Прекрати, Бурак! Не разговаривай со мной! Ком застревает в горле, а грудь сжимает, будто в тиски. Слезы рвутся наружу. Тихо всхлипнув, я до крови кусаю щеку изнутри, чтобы сдержать эмоции и не расплакаться. Получается, конечно, неважно. Господи... Как же я устала! Как же мне надоело все! Хочу, чтобы у меня была нормальная работа, спокойная жизнь. Хочу, чтобы никто не лез ко мне, не командовал мною, не манипулировал. Хочу просто жить, а не утопать в проблемах! Я разве многого прошу, боже? Феррахоглу никак не комментирует мои слова. Действительно замолкает, видимо, решая больше не лезть ко мне в душу. Вот и правильно. Однако я все равно чувствую его взгляды, хотя и стараюсь не обращать на них внимания. Смотрю из окна на проезжающие машины и на небо. И, иногда — на свои дрожащие от злости пальцы. В компанию мы заходим вместе. Уже внутри Бурак кладет руку на мою талию, что-то шепчет на ухо, но разобрать слова у меня не получается. Зачем он это делает? Чтобы показать своим сотрудникам, как у нас все замечательно? Да только люди по моему недовольному выражению лица все поймут. В кабинке лифта он убирает ладонь, смотрит на меня в отражении зеркала. Я молчу, поджав губы и опустив глаза. Не хочу. Не хочу вести диалог. Назначит мне какой-нибудь кабинет, ознакомлюсь со своей работой и приступлю к делу. Отвлекусь немного. — Это мой кабинет, как ты уже знаешь. Он открывает дверь и жестом приглашает меня зайти внутрь. Но я качаю головой, не желая находиться там наедине с Бураком. Потому что я все еще помню... Когда я впервые сюда приехала, он накинулся на меня с поцелуями, а потом мы занялись любовью прямо на этом диване... Сглотнув образовавшийся в горле ком, я поднимаю глаза на Бурака. — Я тоже все помню, — хрипло выдает он, тотчас же озвучивая мои мысли. — Прости, Лейла. Заправляет прядь моих волос за ухо. — Покажи, где буду работать я, — шепчу я, резко отворачиваясь. Еще один его такой виноватый взгляд, и я просто расплачусь. — Здесь. — Он кивает на дверь напротив. — Это же... Это же кабинет Эрсина, разве нет? — Его. — И? Я буду с ним в одном... — Нет, конечно, — перебивает мягко. — Он поднимется на этаж выше или же переедет в компанию отца. На его усмотрение. — Бурак... — Я мотаю головой, пытаясь проанализировать его слова. — Ты хочешь, чтобы они меня сожрали? И без того терпеть меня не могут. — А мне плевать, Лейла. Плевать на них! Не нравится мое решение — пусть катятся к черту. Моя жена должна быть рядом, прямо перед моими глазами. Потому что я так хочу. А оставаться здесь я не заставляю никого. А уж Эрсина — тем более. Кивнув, я захожу в то самое помещение, где я теперь буду работать. Пусть мне совсем не по душе то, что я занимаю место Эрсина, который на протяжении нескольких лет был хозяином этого кабинета, но все же решаю не лезть к Бураку. Хочет поссориться со своим братом? Пусть. Мне-то что? Я всего лишь новый сотрудник, который подчиняется своему боссу. — К тебе придет Таисия — женщина средних лет, — раздает он указания. — Ознакомит с делами компании и проведет экскурсию, чтобы ты знала, где что находится. Ну и уберет отсюда то, что принадлежит Эрсину. Выдохнув, я снова киваю. Сажусь в кресло и наблюдаю за тем, как Бурак выходит, закрывая за собой дверь. Та самая Таисия появляется быстро. Буквально через пять минут после ухода мужа. Она рассказывает, как ей нравится здесь работать и как прекрасны и адекватны владельцы этой компании. Вовсю хвалит своего начальника. Я бы с ней, наверное, поспорила, будь у меня на это желание. Все-таки обсуждать своего мужа и его семью с незнакомым человеком — некрасиво. Да даже с родными и близкими не получается сказать о них плохо, несмотря на то, что я пережила из-за семейки Феррахоглу. — А теперь давайте походим по зданию. Я покажу, что и где находится. Кстати, уже обеденное время. Не желаете перекусить? Хочу, но не сейчас. Понаблюдаю для начала за сыном. Но вслух этого, конечно же, не произношу. — Позже, — отвечаю с улыбкой. — Дайте мне пять минут, пожалуйста. Женщина кивает, а я достаю телефон и захожу в приложение, которое скачала специально для того, чтобы знать, что творит в садике Али. Там в каждой комнате есть камеры, в кухне в том числе. Я наблюдаю за тем, как детишки кушают. А потом их уводят спать. Улыбаюсь, найдя среди детей Али. Он что-то рассказывает маленькой девочке, а та, в свою очередь, широко улыбается. Едва я откладываю телефон и встаю, как дверь кабинета распахивается. Заходит Эрсин и недоуменно таращится на меня. — Что тут происходит? — зло выдает он. — Лейла, что ты здесь делаешь? Прищурившись, окидываю его внимательным взглядом. Отвечать совсем не хочется, но, кажется, без этого не получится. Да только и этого делать не приходится, потому что следом за ним заходит и Бурак. — Таисия, спуститесь в холл. Пора обедать, — командует он женщине. — Лейла, закажи что-нибудь из того, что я люблю. Хорошо? Я не отвечаю. Забираю телефон и выхожу из кабинета. Бурак закрывает за нами дверь, напоследок одаривает меня своей фирменной улыбкой. Взглядом дает понять, что все хорошо. Но я не слепая. Видела ведь, что Эрсин просто вне себя... — Вы идите. Я вас найду, — говорю я женщине. Она неуверенно кивает. Вижу, что ей хочется возразить, но она все же молча уходит. Понятливая. Общий язык мы найдем быстро. Вернувшись к двери, я слышу рычание Эрсина, его нецензурные слова. — Как ты вообще смеешь ее сюда тащить, брат? Какого черта? Какого черта она тут делает?! — Она моя жена, — спокойным тоном произносит Бурак. — Это я тебе память освежить пытаюсь. Кажется, ты забыл, кем мне является Лейла. — Она продажная... — выплевывает тот. — Рот закрой! — кричит Бурак, перебивая брата. Так неожиданно, что я даже вздрагиваю, прижимая ладонь ко рту. — Еще раз скажешь хоть одно лишнее слово в ее адрес, и я... — Что ты? — усмехается тот. — Что сделаешь, Бурак? Ударишь меня? — Если понадобится, то да. Еще как врежу. И даже не пожалею. — Из-за той... Той... — Из-за Лейлы, да. Она моя жена. Моя семья! — говорит он грозно. — Она гораздо ближе мне, чем вы все вместе взятые. Однажды я потерял ее, поверив вашим словам. Но понял, что нужно прислушиваться к своему сердцу и интуиции, а не вашим выдуманным рассказам. Вы меня подставили! Эрсин, хотя бы ты скажи, ради чего вы это сделали, а? Я же прекрасно знаю, что это все ты... Кроме вас некому. Вы с Уфуком подкупили всех, кого смогли. Журналистов, владельца магазина одежды, даже продавца фруктов... Зачем? Чего вы хотите? Если честно, то я догадывалась, что все случившееся — дело рук семьи Бурака. Но чтобы Уфук и Эрсин так постарались... Нет, от младшего брата ожидаемо. Он всегда был таким: эгоистичным и самодовольным. Но зачем им разрушать наш брак? Что это даст? В голову ничего не лезет, честное слово. — Это мой кабинет, брат. Я никуда уходить отсюда не собираюсь! — Эрсин полностью игнорирует слова Бурака. — Еще как уйдешь. Выбирай: или на верхний этаж, или к отцу. У папы, конечно, будет веселее. Так что... выбор за тобой. Но этот кабинет теперь принадлежит Лейле. Вбей это себе в голову. И ни в коем случае не смей к ней лезть. Клянусь, шею тебе сверну, если узнаю, что ты сказал ей что-нибудь лишнее. Надеюсь, ты меня понял. Отхожу от двери. Шаг за шагом. Свернув за угол, прижимаюсь спиной к стене. Прикрываю глаза, желая скорее оказаться дома. Полежать в кровати и поразмышлять обо всем произошедшем. Бурак... Неужели нельзя было поговорить со мной прежде, чем наломать дров? А ведь я так сильно скучаю по тебе, по твоим прикосновениям, поцелуям. Я так хочу, чтобы ты обнял меня, сказал, что у нас все будет прекрасно... Но ты столько всего натворил... Гордость никогда не позволит подпустить тебя к себе. Мне больно... От твоих слов, оттого, как ты смотрел на меня в тот день. Как ты встал в сторону своей семьи и унизил меня, не имея на то причин. Я же ничего плохого не сделала...