Напротив него, развалившись в кресле, сидит Альпарслан. Муж Дарины. Что он здесь забыл?! Какого черта?! Нет. Я понимаю, что они партнеры и друзья, но после того, что случилось с Дариной, определенно не могу принять его. Не могу смотреть на него спокойно. Тем более подруга поделилась предположениями по поводу тех статей в газетах. Насчет причастности его любовницы. Кажется, я слишком долго смотрю на него, потому что Бурак начинает кашлять, привлекая к себе внимание. — Что?! — хмурюсь я. — Лейла. — Он выгибает бровь. — Дай мне документы. Или ты за чем-то другим пришла? Что-то случилось? Я сжимаю кулаки, злясь на его безапелляционный тон. — Сейчас, — спешно произношу, кладя папку на стол. — Посмотри, пожалуйста, все документы, и если буду нужна — зови. Потом разворачиваюсь и иду к двери. Хочется тут же позвонить Дарине и рассказать, что я видела Альпарслана у нас в офисе. Но я держу себя в руках. Нечего ее попусту беспокоить. Тем более ничего из ряда вон не произошло. С другой я Альпа не застала, хотя определенно чувствую себя так, будто поймала их за чем-то.... странным. Наверное, потому, что доверия к мужскому полу у меня больше нет. Ловлю себя на мысли, что становлюсь излишне восприимчивой ко всему, что происходит вокруг. Вероятно, так влияет беременность и пережитое предательство. До вечера я занимаюсь делами компании. Стараюсь не думать ни о чем, кроме работы. Изучаю дела, созваниваюсь с людьми. Выстраиваю графики в Excel. Довожу все до идеала. И когда с чувством выполненного долга выхожу из кабинета, натыкаюсь взглядом на Бурака, который явно ждет меня. Это уже стало нашим негласным ритуалом. Мы заканчиваем дела как можно раньше, чтобы забрать сына из детского сада. Я киваю, и мы шагаем в сторону лифта, не проронив ни слова. Выходим из офиса и садимся в автомобиль. Я то и дело просматриваю на Бурака. Совсем так же, как и он еще утром. Слова так и крутятся на языке, но вслух произнести никак не могу. Меня начинает разрывать от любопытства. — Лейла... — Он первым разрушает повисшую между нами тишину. — Да? — О чем ты думаешь? — Ни о чем, — отмахиваюсь я. — Все нормально. — Но я же вижу, что ты хочешь что-то сказать. Или спросить... Спрашивай. Не стесняйся. Я же вижу, что ты уже не можешь спокойно сидеть. Тебе определенно есть чем поделиться. — Не знаю, уместно ли это... — задумчиво произношу я. — Но все же спрошу. — Давай. — Что делал Альпарслан в твоем офисе? — выпаливаю на одном дыхании. — Нет. Я понимаю, что он твой партнер и все такое... Однако скажу, как есть. Он мне не нравится. После того, как ужасно он поступил с моей подругой, прощения ему нет. Бурак сжимает переносицу. Тяжело вздыхает. — Все не так просто, как может показаться на первый взгляд. — А у вас, мужчин... у всех так, да?! — вспыхиваю я вдруг, как спичка. — Дорогая, тебе показалось. Ты должна меня понять. Все делалось тебе во благо. А нет... Стоп! Коронное: я хотел как лучше! А в твоем случае — это просто помутнение рассудка. Иначе не назовешь. — Лейла... — Что Лейла?! Ну как ей могло показаться такое, а?! — кричу в голос, перебивая его. — Твой друг изменял Дарине все время, пока они были в браке. И даже скрывать не стал, когда она об этом у него спросила. В лоб признался. По крайней мере, наверное, должен вызывать больше уважения, — едко произношу он. — Ведь Альпарслан сказал ей, что не любит, а не как некоторые... втихую. Но это не отменяет его скотского поведения. Мужья, которые изменяют своим женам, опускаются в моих глазах ниже плинтуса. Ничего хорошего не достойны. Резкий сигнал клаксона прерывает мою речь. — Я бы никогда... — Бурак ударяет кулаком по рулю. — Никогда бы не стал тебе изменять, Лейла. — Да что ты? — усмехаюсь я. — Не нужно быть такой категоричной, — уже спокойно отзывается он. — О «нас» мы еще поговорим. А что касается Чакырбейли, то... — С «нами», — в тон ему отвечаю я, — и так все ясно. А об Альпарслане я одного мнения. Он — плохой человек. — У каждого действия есть причина и следствие, — ровно говорит Бурак. — Так просто ничего не происходит. И если бы мне дали шанс отмотать время назад, я бы не задумываясь поступил по-другому. И Альпарслан — тоже. — Как поступить?! Облить грязью свою жену и уйти к другой?! Унизить ее перед всеми... Родными. Близкими. Все считали ее гулящей! Из-за него! Что это за любовь такая... Не понимаю! — Я развожу руками. — Ты еще скажи, что он ее любит до сих пор! С ума прямо сходит и сожалеет. Так вот, у Дарины, как и у меня, — одно мнение. Ложь все! Любящий человек так никогда не поступит. — Любящий человек может поступить и хуже. Гораздо. Если его любимой угрожает опасность. — Я не верю в такую любовь, — мотаю головой. — Это все отмазки. — Ты судишь поверхностно, Лейла... И многого не знаешь. — Ну так объясни мне! Зачем он так поступил с Дариной?! Скажи мне, что заставило его пойти на такие гнусные поступки?! За что моей подруге пришлось проходить через все это?! Бурак оборачивается ко мне, когда светофор загорается красным. Кладет горячую ладонь мне на колено. — Лейла... — Он вздыхает. — Послушай меня. Жизнь — штука сложная. Порой приходится принимать разные решения, которые могут даже идти вразрез с твоими убеждениями или принципами. Будь все так просто, наверное, на Земле не было бы никакого баланса добра и зла. — Господи, Бурак... О чем ты говоришь?! Какое еще добро и зло?! — Я имею в виду, что если ты чиста душой, это не значит, что другие — такие же, понимаешь? Нас окружают разные люди, и мы не знаем, как они поступят уже в следующий момент. Мы не в ответе за их действия... Не в ответе. И когда такие люди начинают вредить твоему любимому человеку, ты уже не можешь стоять в стороне, не можешь допустить того ужаса, что мог бы случиться без твоего участия. — Считаешь, что любое действие можно оправдать? — Теперь — да. Раньше так не думал. Признаюсь. — То есть ты считаешь, что для защиты любимого человека можно поступить подло? — Да, — соглашается он. — Такое в жизни тоже бывает. Именно после поступка Альпа я в этом убедился. — Все с тобой ясно. — Я поджимаю губы и отворачиваюсь. Вижу, что говорить с ним об этом бессмысленно. Он будет защищать своего друга до последнего, а я буду настаивать на своем. Потому что моя подруга — главная жертва. Как, впрочем, и я. Но у мужчин всегда находится оправдание. Всему. — Наши мнения по поводу этого никогда не сойдутся, — продолжаю холодно. — Я не принимаю таких жертв «во благо». Больше мы ни о чем не говорим. Каждый уходит в свои мысли. Наступает полная тишина. Никто не спорит, не кричит и не доказывает свою точку зрения. Мы выдохлись. Даже когда мы забираем Али из детского сада, продолжаем молчать. Лишь голос сына то и дело врывается в сознание, разряжая накаленную до предела обстановку. Когда мы заходим в дом, я сразу задумываюсь о том, что бы приготовить такое... на скорую руку? Однако дойти до кухни не успеваю, потому что Феррахоглу хватает меня за руку и преграждает путь. — Что? — Я выгибаю бровь, следя за тем, как Али заходит в ванную и закрывает за собой дверь. — Может быть, лучше сходим в ресторан? — предлагает Бурак, словно читая мои мысли. — Поужинаем? Не хочу, чтобы ты утруждалась. Я хмурюсь. Ресторан — это, конечно, здорово. Но это не та еда, которая полезна для Али. Домашняя пища точно лучше, чем фастфуд, который непременно выберет сын. К тому же, это дорого. Так что я однозначно против. Одного похода было достаточно. — Слушай... — начинаю я, но не успеваю договорить, так как ровно в этот момент телефон Бурака начинает издавать звуки. Он достает мобильный и кривится, явственно показывая, что ему не нравится абонент, который позвонил. Я кидаю взгляд на экран и понимаю, откуда такая реакция. На дисплее одно имя... «Уфук». Значит, он вышел из комы? Или у него была легкая форма? Бурак нехотя берет трубку, и буквально сразу я слышу по ту сторону громогласные возмущения. — Брат, что ты себе позволяешь, а? — орет он. — Скажи мне! Из-за какой дряни... Легкодоступной девицы... Шлюхи, которая раздвигает ноги перед первым встречным... Выкидываешь нас с братом из компании! Что это за поведение вообще? Променять родную кровь и плоть на... нее? — выплевывает он брезгливо. — Семья одна! А таких, как твоя Лейла, можно найти миллион! Любая падет к твоим ногам. Ты сам это знаешь! Но все равно делаешь все, как она просит... Она недостойная. Правильно мать говорила: такой не место в нашей семье. Дрянь настоящая! И... — Рот закрой, — жестко обрывает его на полуслове Бурак. А за этим следует отборный мат. — И чтобы еще раз... — Мама! Папа! А я все! Крик Али заставляет нас вздрогнуть. Бурак взвинчен. Нервы на пределе. Желваки ходят ходуном. Он никак не может успокоиться. От злости бьет кулаком в стену. — Остановись... — шепчу я и кладу ладонь ему на плечо. — Сын все видит. Он рвано дышит. Но через какое-то время кивает, понимая, в каком сейчас положении и где находится. — С тобой мы еще не закончили, — говорит с угрозой своему брату и вырубает звонок.