— Да? — А мы еще поедем в наш дом? — Не знаю, — отмахиваюсь я, тут же переводя тему: — А давай позавтракаем? Я тебе там наготовила еды. Все, как ты любишь. Али поджимает губы, но все же соглашается. Видно, что дом ему очень понравился. А кто скажет иначе? Он прекрасен. С каких сторон ни смотри. Не зря ведь я выделила его еще тогда, в каталоге. И будь мы настоящей семьей, я бы с радостью согласилась. А теперь мною движут страхи, поэтому я не могу принять тот факт, что мы будем жить под одной крышей с Бураком. Это невыносимо — вновь окунаться в те воспоминания. Я ставлю перед Али чашку чая, а он подпирает щеку кулаком и выжидающе на меня смотрит. Ровно так, как делал это вчера его отец, когда пытался до меня достучаться и внушить, что вместе нам будет лучше. — Али? — Я выгибаю бровь. — Ты что-то хочешь сказать? Он кивает. — А тебе совсем не понравился тот красивый белый дом? От его вопроса я едва не впадаю в ступор, но, превозмогая неуемное любопытство сына, все же отвечаю. — Конечно, понравился. Очень даже. — Ма-ам... — снова тянет он. Я встаю из-за стола и отворачиваюсь. С силой прикусываю губу, понимая, какой вопрос он задаст следующим. И ошибаюсь. Потому что даже не один. Множество. — А почему не захотела там остаться? А почему не согласилась с папой? И вы поссорились... Я все видел! Ты его ругала, да... Почему вы поссорились? И почему ты ругала? Мама... ответь! Почему молчишь? Я сжимаю кулаки и прикрываю глаза, слыша в голове голос сына и его бесконечные «почему?». — Скажи, а мы вечером после садика поедем в тот дом? — Нет, — слишком резко отвечаю я. Голос не повышаю, однако все же не выдерживаю. Не могу больше. — Али, мы туда не поедем. Точка. Оборачиваюсь к нему и смотрю, как сын поджимает губы и опускает голову. Принимается ковыряться ложкой в тарелке. Явно обиделся. — И доешь свой завтрак, — указываю ему. Али молча кивает и быстро доедает приготовленную мной пищу. Затем вытирает рот салфетками и убегает в свою комнату. Я же падаю на стул и хватаюсь за голову. Шмыгаю носом и вытираю тыльной стороной ладони набежавшие слезы. Не хотела я обижать сына, но в последнее время не могу совладать с эмоциями. Нервы на пределе. Совсем вымоталась. Уже устала со всем бороться. Хочется тишины и покоя. Чтобы никто не доставал. Чтобы все было хорошо. Но увы, так не получается... Никак не выходит. Вот и на сыне уже отыгрываюсь. Это совсем неправильно. Он не заслужил такого отношения. Просто тема с домом и Бураком очень сильно меня ранит. Я никак не могу простить ему ту боль, что он мне причинил. А он давит и давит. Прет напролом. Все никак не может оставить меня в покое. Да и теперь, узнав о беременности, никогда это не сделает. А я не могу смириться с этим. Да еще и Али своими вопросами... Все навалилось одно за другим. И как справиться со всем, я не знаю. Однако сейчас нужно исправить свою ошибку и помириться с сыном. Встаю со стола и иду к нему. Али бегает по комнате и собирает свои вещи в рюкзак. Меня совсем не замечает. Я лишь рвано выдыхаю, наблюдая за всем этим. — Папа придет, — под нос шепчет он, проходя мимо меня. Обиженный. Маленький. Упрямый. Я кидаю взгляд на часы и качаю головой. Действительно, Бурак должен совсем скоро прийти. Али это знает и ждет его прихода. Я ловлю сына у двери, сажусь на корточки и удерживаю, когда он начинает вырываться. Обнимаю его крепко и всхлипываю. — Прости меня, малыш. Я не хотела тебя обидеть. Я тебя очень сильно люблю. — Но ты не хочешь, чтобы мы жили с папой, — шепчет он мне прямо в кофту. — А мне дом понравился, и я хочу там жить. Все вместе! — Я не знаю, поедем мы туда или нет... Это весьма сложно, — сдаюсь я. — Просто пойми: я пока не готова туда поехать. Он вырывается из моих объятий, и я поджимаю губы. Видимо, прощать меня не хочет. Однако уже в следующий момент Али тянет ко мне ручки и начинает гладить по голове. — Значит, не готова... А когда готова будешь, поедем? — совсем по-взрослому спрашивает он. — Конечно. — Я киваю. — Вот и хорошо. — Сын целует меня, крепко обнимая и полностью капитулируя. — Тогда договорились. Именно в этот момент раздается дверной звонок. Мы оба оборачиваемся, предполагая уже, кто это может быть. Довольный и веселый, Али идет к Бураку на руки. Они о чем-то шепчутся. В суть я не вникаю. Вместо этого быстро проверяю, все ли взяли. А затем мы выходим из дома. Довозим сына до детского сада и едем к офису. Бурак дважды спрашивает, все ли со мной в порядке и как я себя чувствую? А я сухо отвечаю, не желая развивать эту тему. Работа, как-никак, очень отвлекает от насущных проблем, и без нее я бы вряд ли смогла собраться. Не психотерапия, конечно, но все же очень хороший помощник, чтобы не сойти с ума в веренице дел и трудностей, возникающих на пути. В офисе жизнь кипит. И думать о наших с Бураком отношениях совсем не получается, что меня очень радует. Я заполняю документы, ввожу данные в Excel, распечатываю. Делаю все то, что уже здорово у меня получается. На автомате. К концу рабочего дня я едва ли не закрываю глаза от усталости. Спина сильно затекла. Глаза болят от света, исходящего от экрана. Зато все сделала, считай, наперед. Я тянусь руками, разминаю плечи, и когда хочу встать, раздается настойчивый стук в дверь. Я выгибаю бровь, совсем не предполагая, что кто-то может прийти. Бурак обычно ждет меня у выхода. А нужную документацию я уже сдала. — Входите, — хрипло выдаю я. А уже в следующий момент дверь открывается, и в кабинет входит та, кого я совсем не ожидаю увидеть. Жена брата моего мужа. Уфука. Гулизар неспешным шагом проходит в помещение, гордо вскинув подбородок. Окидывает кабинет оценивающим взглядом. Затем меня, но уже с явным презрением и ненавистью. Смотрит на меня сверху вниз, словно показывая, кто тут главный. — Ну, чего... — усмехается она, и я непонимающе выгибаю бровь. — Больше никуда не взяли, поэтому решила у мужа под боком поработать? — Она делает пальцами кавычки. — Хотя... какая тут может быть работа? Все прекрасно понимают, за какие заслуги ты здесь. Ты ведь ни на что другое не пригодна, Лейла. Умом-то не дотягиваешь, к сожалению. Стыдно должно быть. Глава 39 Ее слова я, конечно же, игнорирую. Внешне остаюсь спокойной, хотя дается это крайне сложно, тем не менее отвечаю на самые каверзные и нелицеприятные вопросы. — Стыдно? — Изо рта вылетает смешок. — А за что, позволь спросить? За то, что я стала работать в компании Бурака? Так имею на это полное право. Как и в других фирмах. Какое тебе дело до моей жизни? Или своей совсем нет, поэтому решила прийти? Стало легче? Хорошо. Да только реакции не жди. Я работаю сейчас. Работала до замужества. Мне есть чем гордиться, поэтому если ты просто решила испортить мне настроение — не получится. Или у твоего прихода есть другая причина? Если есть, то скажи прямо сейчас. Она протяжно вздыхает, будто я задаю самый сложный вопрос из всех. Затем в два шага оказывается возле моего стола и опускается в кресло. Но так и ничего не говорит. Вместо этого продолжает буравить меня презрительным взглядом. Ей совсем не понравились мои ответы, и теперь она явно намеревается переключиться на другую тему. Однако я ей этого не позволяю. Выгнув бровь, разрушаю гнетущую тишину. — Ну? Я долго буду ждать? — Бурак... — Она стискивает зубы. — Я пришла поговорить о твоем муже, Лейла, — начинает она издалека. — Так... — настороженно произношу я. — И о чем конкретно? — Когда Уфук был в больнице, Бурак бросался непонятными беспочвенными обвинениями... — Гулизар с подозрением щурится. — То есть намекал на что-то, связанное с моим мужем. — И чего же ты от меня хочешь? Я как к этому причастна? — Может быть, ты знаешь, что он имел в виду? Все-таки ты его жена. Я с ним поговорила, но он ничего не объяснил. Только сказал, чтобы я внимательно следила за своим мужем. Ты не знаешь, в чем дело? — Она протягивает руку и дотрагивается до моей. Сжимает. — Я переживаю. Мне нужны ответы. Мы ведь женщины и должны понимать друг друга. Ты должна меня понять и сказать, в чем проблема... Я качаю головой и вырываю из ее хватки свою ладонь. Усмехаюсь. — Вот оно, значит, как... — Улыбка сама по себе растягивается еще шире. — Даже не верится, что эти слова говоришь ты. Она откидывает локоны и отводит глаза, а я задумчиво продолжаю: — Оказывается, женщины должны понимать друг друга... Значит, теперь так, да? Когда сама столкнулась с проблемой и почувствовала угрозу или неладное, по-другому заговорила? А раньше на меня сыпалась уйма нападок и обвинений. В том числе от тебя и твоего мужа... Никто на мою сторону не встал. Наоборот, все масла в огонь подливали. Но когда дело коснулось тебя любимой и что-то пошло не по плану — все изменилось. Теперь я должна тебя понять! Войти в положение? Она кивает. Такого бессовестного человека я, пожалуй, в жизни не видела. Еще и соглашается с моим словами, будто не понимая, к чему я клоню. Строит из себя дурочку. Или овечку невинную. Сидит передо мной и ресницами хлопает, будто это заставит меня смягчиться. — Нет, Гулизар. Так не пойдет. Я тебя не понимаю и, если честно, даже не хочу вникать в суть ситуации. И даже сочувствовать не могу. Голову забивать вашими, — делаю акцент на последнем слове, — проблемами... я не собираюсь. А если уж Бурак тебе не сказал, откуда он что-то узнал про твоего мужа и зачем начал намекать, то я и подавно не стану об этом говорить. Я не пойду к нему и не буду выпытывать про Уфука, а затем тайно доносить до тебя его мысли и подозрения. Никогда этим не занималась и не собираюсь начинать. Потому что это не мое дело. Лезть в чужой огород, как и в дела мужа и его домыслы — худшее из зол. Уж прости, но сплетницей подрабатывать между вами я не стану. Жена Уфука начинает злиться. Вздергивает подбородок и сужает глаза настолько, что кажется, будто хочет прочитать мои мысли, но не может. Ее лицо искажает маска ярости и всепоглощающей ненависти. Ей не нравится мой ответ. Впрочем, меня это мало волнует. — А знаешь, что? — хмыкает она. — Лейла, ты змея. Самая настоящая змея! С виду такая вся добродушная, святая, хорошенькая, а в душе, — она тычет в меня пальцем, — просто завистливая стерва и эгоистка! Только о себе и думаешь! Я гораздо лучше, чем ты. Не притворяюсь той, кем не являюсь, и... — Ошибаешься, Гулизар, — перебиваю я. — Я вовсе не хорошенькая и не добренькая. Я такая, какая есть. А ты думала иначе? Думала, я буду продолжать терпеть? Ваши постоянные насмешки, ваши дурные взгляды в мою сторону? Нет. Так не бывает. И пусть я буду для всех плохая, но если кто-то перейдет мне дорогу... обидит меня и моего ребенка... я смогу дать отпор. Так, что тот человек дважды подумает перед тем, как что-либо сделать за моей спиной. Раньше, возможно, я была молчаливой и серой мышкой. Но не сейчас. Я изменилась. Хватит. Такого отношения больше не потерплю. Имейте в виду. Все. И не лезьте ко мне. А лучше идите куда подальше. Держите дистанцию. Иначе я за себя не ручаюсь. И... поверь! Я не всегда такая спокойная.