Что же с нами случилось? Почему мы настолько отдалились? Откуда появились все его сомнения? Умом понимаю, что Бурак ничего такого не сказал, чтобы я так агрессивно ему отвечала. Но ничего со своими эмоциями поделать не могу. Они вырываются наружу как ледяная лавина, крушат все на своем пути. Хочется просто уткнуться в подушку лицом и расплакаться. Господи, да что, черт возьми, происходит? Я не хотела такого... Никогда не задумывалась над тем, что будет, если вдруг между нами образуется железобетонная стена. Я не готова ко всем этим испытаниям, что предоставляет мне судьба. — Лейла, — подает голос он. Феррахоглу опускается на колени рядом с кроватью, на которой я лежу. Берет меня за руку. Подносит к губам и целует ладонь, затем кончик каждого пальца, чем вызывает мурашки во всем теле. На моих глазах снова наворачиваются слезы. Второй рукой прикрываю лицо, дабы не видеть Бурака. Его боль, взгляд темных омутов. — Я бы тебе все рассказала в первую очередь, — шепчу, пытаясь отогнать слезы. Однако они не слушаются и текут по щекам ручьем. — Если бы ты позволил, Бурак. С кем, если не с тобой, я должна была поделиться такой новостью? Верно — ни с кем. Но ты настолько отдалился... Так унизил, так сильно ранил меня... что стал абсолютно чужим человеком. И зачем после всего случившегося говорить, что у нас родится второй малыш? Некоторое время в воздухе повисает звенящая тишина. Напряжение между нами никуда не уходит, не сбавляет обороты. Наоборот, меня еще больше колотит от ярости. Сегодня явно не мой день, потому что появление той девицы на моем пути — худшее, что могло произойти в моей жизни после всего, что я пережила. Лучше бы Сания Экремовна преградила мне дорогу и наговорила всяких гадостей, чем та шалава. Ее лицо так и стоит перед глазами, ее слова — как удар острым кинжалом в сердце. Ее самодовольная ухмылка, самоуверенный тон... Меня просто тошнит от них и выворачивает наизнанку. — Я все понимаю. — Голос Бурака хриплый, едва слышный. Мне кажется, что он заставляет себя говорить. — Понимаю, что причинил тебе невыносимую боль. Что оставил шрам на твоем сердце. Те воспоминания... они просто убивают... И не только тебя, но и меня, Лейла. Я ненавижу себя каждый раз, как вспоминаю тот день. Тот спектакль, который сам же устроил. Я жалею, родная. Мне очень жаль, что я повелся на провокацию своих же родных. Но... это и мой ребенок тоже. Ты должна была рассказать мне. Я ни в коем случае не стал бы тебя обвинять... — Это тебе кажется, — перебиваю я, вытирая пальцами слезы со щеки. — Тебе кажется, что не бросился бы на меня с очередными обвинениями, узнав о моей беременности. Сейчас так кажется, потому что ты знаешь правду. А тогда ты был настроен категорически. Совсем иначе. Ты был уверен, что я изменяю тебе с твоим конкурентом. Передаю ему информацию... Не нужно лгать, Бурак. Я не ребенок. Не ребенок... Феррахоглу вздыхает, утыкаясь носом в мою ладонь. Прижимается к ней колючей щекой, трется. Я прикрываю глаза и сглатываю невидимый комок в горле, размер которого с каждой секундой становится все больше и больше. — Прости меня. — Положив руку на мой живот, Бурак поднимает на меня глаза. — Прости меня ублюдка, Лейла. Прости за все, что я натворил. Прости... Я шмыгаю носом, желая зарыться пальцами в густые волосы все еще мужа. Хочется погладить их, уткнуться носом и втянуть в легкие побольше кислорода. Впитать в себя исходящий от Бурака аромат. Но я вынуждаю себя отстраниться. — Нам за Али поехать надо, — напоминаю я, желая сменить тему. — За ним Костя поедет. Звонил садику, ФИО его дал. Он паспорт покажет и Али заберет. Я киваю. — Я хочу домой. Не вижу смысла тут оставаться. — Конечно. — Поцеловав мою руку очередной раз, Бурак поднимается на ноги. — Завтра придется вернуться. Анализы сдать надо. Ты же слышала, что врач сказал? — Я знаю, что нужно сдать анализы, Бурак. И на УЗИ желательно... Не первая моя беременность, — говорю немного грубовато, почти огрызаюсь. На что Бурак реагирует спокойно и никак не комментирует. Спустя двадцать минут мы уже сидим в салоне автомобиля Феррахоглу. Он заводит двигатель и выруливает на трассу. Едем мы, к моему удивлению, молча. Иногда я поглядываю на него. Чувствую, что он тоже смотрит на меня, да только поворачиваться и сталкиваться с ним взглядом не хочу. Он сжимает руль до побелевших костяшек, что-то ворчит себе под нос, когда загорается красный свет светофора. — Куда мы едем? — интересуюсь я, понимая, что мы направляемся совсем не туда, куда следовало бы. — Бурак, я домой хочу. Эмоционально и физически выжата и не хочу никаких там ресторанов или подобного. — В наш новый дом отправляемся. Костя привезет Али туда. Точнее... он только что написал сообщение, что они уже на месте. Я отворачиваюсь, дабы не сказать колючих слов. Потому что мне неприятно. Бурак даже не спросил, хочу ли я этого. Все решает за меня сам. Да, я понимаю, что он просто привык. Ведь раньше, когда у нас все было замечательно, меня ни капли не задевал тот факт, что он принимает решения и за меня тоже. Наоборот, мне все нравилось, и я относилась к его выбору с уважением и любовью. Но тогда все было иначе. Тогда я его безумно любила. И сейчас люблю, не отрицаю. Даже несмотря на его подлости... на ошибки, которые заставили меня снять розовые очки и поменять отношение. И почему-то именно сейчас я чувствую себя гораздо сильнее. Будто имею некую власть над Феррахоглу. Я всем телом ощущаю, как он боится меня потерять. Ни капли не сомневаюсь, что он действительно раскаялся. Изо всех сил пытается вернуть нас с Али, снова стать той полноценной семьей... Однако сил на этот шаг у меня нет. По крайней мере, сейчас. А будут ли когда-то... я сама не знаю. Едем мы около получаса. Наверное, добрались бы куда быстрее, если бы не пробки. Бурак сворачивает налево, едет метров пятьсот, затем останавливается у высоких ворот, которые сразу же распахиваются. Такое ощущение, будто пультом управляются. И да, это тот самый дом, который я выбрала сегодня. Да только вживую он выглядит куда красивее, чем на картинках. Бурак заезжает в огромный двор, выходит из машины. Открывает дверь с моей стороны и помогает выйти. Оглядываюсь и замечаю две беседки. А после них — небольшая детская площадка. И судя по тому, что именно оттуда доносится звонкий смех Али, он там играет. — Мама! — восклицает сын, заметив меня. Костя — друг Бурака, останавливает качели, где сидит сын. Малыш прыгает, бежит в нашу сторону. — Осторожно! — Бурак подхватывает Али под мышки, потому что сын бежал именно в мою сторону. — Ты же у нас крепкий мальчик. Не боишься, что мама не сможет удержать равновесие и упадет? М? Али теряется на минуту, но быстро берет себя в руки. Меняет тему, хитренький. — А где вы были? Почему за мной дядя Костя приехал? — В больнице были, — отвечает Бурак без капли лжи. — А зачем вы туда ходили? Какой же неугомонный, любопытный. Я смотрю на Феррахоглу и пытаюсь по выражению его лица угадать его следующий шаг. И я отчетливо вижу, что врать он не собирается. — Ну, ты же хотел брата или сестричку? — тихо смеется он. — Вот мы и решили, что... уже пора. Али смотрит на меня, а я на мужа. Хочется хорошенько ударить его, чтобы не нес что попало. — Добрый вечер, — раздается со стороны. — Извините, не хотел бы вам мешать. Но... думаю, мне пора. — Ты куда, Кость? Зайди в дом. Поговорить надо. — Успеем поговорить. Завтра как-нибудь. Чувствую себя не в своей тарелке. — Брось, Кость. Все в порядке, — отзываюсь я. — Все документы оформил? Можем переезжать? Я сжимаю губы в тонкую полоску, сверлю Бурака недовольным взглядом. А он будто специально не обращает на меня внимания. Потому что наперед знает мою реакцию. — Когда захотите. Все документы в порядке. — Отлично. Тогда завтра же. И... в детскую нужно новую мебель заказать. И еще в одной комнате ремонт сделать. Желательно в светлых тонах. У меня скоро дочь родится. Ошарашенная его словами, я просто хлопаю ресницами, не находя подходящих слов, чтобы хоть как-то поставить его на место. С чего он взял, что у нас дочь будет? Бред. Это еще неизвестно. — Поздравляю, дружище, — улыбается адвокат мужа, хлопая его по плечу. — Ты не перегибай, Бурак, — тихо цежу я, дабы Али не услышал. — Я тут жить не собираюсь... с тобой под одной крышей. Да никогда! Глава 38 По дороге обратно я ловлю на себе вопрошающие взгляды Бурака, которые явственно напоминают о том, что ему совсем не нравится мое решение. Хотя вида он подавать не желает. Более того, спорить об этом — тоже. Было ли это его стратегическим решением, я не знаю. Помню лишь свои эмоции в момент, когда на его лице расплылась довольная улыбка. Муж явно думал, что после того, как узнал о беременности, я у него на крючке и буду делать все, что он прикажет. Но не тут-то было. Я не собираюсь плясать под его дудку и прощать... Забывать обо всем — тоже. — Лейла... — произносит он, когда наши глаза встречаются в зеркале заднего вида. Будто бы знает, о чем я сейчас думаю. Впрочем, так и есть. Не могу скрыть чувства, переполнившие чашу терпения. — Смотри лучше на дорогу. — Я поджимаю губы и отворачиваюсь. — Я все еще надеюсь на твой положительный ответ. — Он хмурится и добавляет чуть тише: — Все изменится. Больше не будет так, как прежде. — Все будет ровно так же, Бурак, — в тон ему говорю я. — Я знаю тебя как облупленного. Ты своей диктатурой снова меня задавишь. Едем в квартиру. — Как скажешь. — Он сжимает руль. — Квартира так квартира... Все равно никуда от меня не денешься. Последние слова он бурчит себе под нос, явно не догадываясь, что я все слышу. Я впиваюсь взглядом в проносящиеся мимо дома и думаю лишь о том, чтобы поскорее вернуться в квартиру. Несмотря на то, что дом мне очень понравился, жить в нем при таких условиях я не хочу. «Подумай над моим предложением, Лейла. Просто подумай», — так и звучат в голове слова Бурака, когда он пытался остановить мою истерику, которая рвалась изнутри огромным потоком. Я чувствовала, что он хотел надавить на меня и прогнуть, поэтому не могла позволить его самодовольному лицу сиять дальше. Категорически отвергла его решение жить здесь. Да, повторюсь, дом мне безумно понравился. Мы успели рассмотреть его со всех сторон. Более того, он даже лучше, чем я могла себе представить, однако это не отменяет того, что в любой момент мой любимый муж может вновь превратиться в человека, способного выгнать жену на улицу. Поэтому мой ответ ему — нет. Я останусь при своем мнении. И точка. Бурак на удивление не стал возникать и вступать со мной в перепалку. Видно, не хотел ссориться. Да и понял мою точку зрения. Оно и к лучшему. Мне не нужны эмоциональные всплески, которые могут навредить малышу у меня в животе. Теперь нужно беречь себя и следить за своим психическим состоянием. Но с Феррахоглу всегда как на пороховой бочке. Не угнаться за его действиями и словами, которые он кидает, стоит отвлечься или показать ему слабину. Я больше не хочу быть уязвимой перед мужем. По возвращении в квартиру я наконец выдыхаю. Все же время, проведенное в больнице, дает о себе знать. Усталость сдавливает плечи. Бурак, видя мое отношение, уезжает к себе. А мы с Али после повседневной рутины практически сразу ложимся спать. Утром я встаю как можно раньше. Хожу по дому, собираюсь. Готовлю вещи в садик сыну. Одеваюсь сама и иду в комнату к Али, чтобы его разбудить. Он просыпается практически сразу. Зачем-то оглядывается по сторонам. Хмурит бровки, явно не очень довольный. И только потом я понимаю, почему. — Мам... — тянет сын.