— Али, родной... А как же твои друзья? Ведь они ждут тебя, — пытаюсь уговорить сына. Ну, блин... Вот что он будет делать в компании? Бегать туда-сюда? Вопросы задавать? Интересоваться чем-то, что его внимание привлечет? Окей, я согласна. Но не сегодня... Потому что в офисе намечается важная встреча, на которой я тоже должна присутствовать. А я чувствую себя настолько вымотанной, что вообще ничего не хочется. Не смогу сконцентрироваться, постоянно буду бегать за Али. — А папа отвез бы, — неожиданно выдает сын, топая. Он складывает на груди руки и обиженно надувает губы. — Что случилось? — раздается голос Бурака. Я поднимаю голову, замечаю его у двери. Хмурый такой, с Али взгляда не сводит. — Мама не разрешает с вами поехать! — И из-за этого ты грубишь? Сын на секунду застывает, он явно не ожидал такой реакции. Ведь отец его всегда поддерживал, с каждой мыслью соглашался. Никогда не отказывал. А сейчас вдруг против пошел. — Я не грублю, — тихо отзывается Али, опуская голову. — Хорошо, я в садик поеду. Подняв на меня глаза, легонько целует в щеку. Направляется к двери. Но я чувствую, что сын недоволен. Обиделся. Бурак ловит его, поднимает на руки. Заглядывает в лицо. Оба хмурые, расстроенные. — Нельзя так с мамой разговаривать, Али. Если ты думаешь, что будешь идти против нее и при этом получишь от меня поддержку — ты ошибаешься, сын. Она твоя мама, не забывай. Она единственная, кто твою боль ощущает как собственную. За тобой ухаживает, все, что хочешь, готовит. Бежит к тебе, когда ты падаешь. Поднимает. А ты вот так вот... Больше не позволяй себе такое поведение. Договорились? Сын кивает. Вскинув брови, смотрит на меня. Жестом просит Бурака отпустить его. И, будто взрослый человек, понявший свою ошибку, возвращается ко мне, чтобы обнять мои колени. — Прости, мам. Я больше не буду так. Али выбегает из комнаты. Я же глубоко вздыхаю. Сумасшедший день. А он только начался. — Спасибо, — шепчу, отворачиваясь. Я ищу телефон, чтобы наконец спуститься. Я готова. Нам в детский сад сначала, а потом в компанию, где часы будут длинными и напряженными. — Лейла, нам надо поговорить, — слышу за спиной голос Бурака и замираю. У меня ощущение, что он еще со вчера хочет что-то сказать, но не решается. Я неоднократно видела, как он ведет переговоры по телефону и видеосвязи. И даже слышала, как он говорил о переезде в чужую страну. Не придала тем словам значения, но сейчас всем телом чувствую, что речь пойдет именно об этом. Да, будь это еще несколько месяцев назад, когда между нами не было пропасти, я бы с удовольствием согласись. Пошла бы за мужем хоть на конец света. Однако сейчас... Я оборачиваюсь к Бураку. Он берет меня за руку, заглядывает в глаза. В его собственных столько боли и сожаления, тоски и любви одновременно, что самой хочется наконец прижаться к нему и сказать, что простила. Что готова начать все заново. Каждый имеет право на второй шанс, и я его дам мужу. Дам этот шанс нам. Не только ради нас и нашей любви... Не только ради Али и будущего ребенка... А потому, что верю в него. Он сможет вернуть нам наше прошлое. Уверена. Но не сейчас. Еще не время делать шаг навстречу. — Что-то случилось? — встревоженно спрашиваю я, заметив, как по лицу Бурака пробегает что-то вроде страха. — Садись. — Он кивает на кровать и опускается рядом. Все так же держит меня за руку, гладит ладонь. — Хочу тебе кое-что сказать. Я долго думал над этим... Не знал, как тебе преподнести. Но надо... Мне важно знать твое мнение. — Я тебя слушаю, Бурак. Надеюсь, ничего плохого все-таки не случилось. Я уже всего на свете боюсь. Тишины хочу. Чтобы никто не трогал, и мы спокойно работали. Жили по-человечески. — В этом плане все прекрасно. Не волнуйся. Никто больше не посмеет нас потревожить. Если ты о моих родных, — так они тем более... Потому что поняли, насколько я серьезен в своем решении и словах. Дело касается нашей семьи. — Хорошо. — Я смотрю в темные глаза. — Я тебя слушаю, Бурак. Не тяни. Разглядываю его лицо так, будто давным-давно не видела. Щетина, волосы... К ним притронуться хочется. Кусаю щеку изнутри, сглатываю нервно, дабы не думать обо всем этом... Что-то со мной творится в последнее время. Иногда я чувствую необходимость просто потрогать мужа. — Я давно вел переговоры с некоторыми партнерами, друзьями из Штатов. Хотел там бизнес построить. После нашего разрыва... точнее, после того, как я понял, что облажался... начал плотнее этим интересоваться. Короче, Лейла... Я хочу свалить отсюда. Может, просто на какой-то срок... Если понравится там — останемся на столько, на сколько вы захотите. А если нет... вернемся. Но на данный момент я хочу отдохнуть. Отбросить всю эту беготню, нервы... Хочу остаться наедине со своей семьей и ни о чем не думать. Хочу просто жить. Наслаждаться каждым прожитым днем, а не пахать как ненормальный. Из горла вырывается нервный смешок. Потому что я слишком хорошо знаю Бурака. Он не сможет жить... Не сможет просто бездельничать, не работать. Это он сейчас настроен иначе, но со временем поймет, что ему чего-то не хватает. — Бурак, ты с ума сошел? Нет, я не верю, что ты сможешь перешагнуть через свой бизнес, который годами строил. — Смогу, поверь мне. — И кого же оставишь во главе? Раз ты согласен остаться в Штатах навсегда, если мы этого захотим... Кто будет управлять компанией? Бурак вдыхает, устало трет лицо ладонью. Прикрыв глаза, он тяжело сглатывает и снова приподнимает веки. Теперь смотрит на меня так, будто уже принял решение, которое больше не изменится. — Костю. Он справится — я уверен. Ты мне скажи... согласна или нет? Может, тебе время нужно? Ну, подумать... Я отвожу взгляд. Потому что не знаю, что ответить. На самом деле как-то все равно — жить тут или в Штатах. В любом случае у сестры теперь своя жизнь. Она настолько счастлива со своим мужем, что едва вспоминает обо мне и Али раз в несколько дней. Пишет короткое сообщение, а потом снова испаряется. Я ее не трогаю, поскольку не хочу лезть к ним. Лишь бы она была счастлива. Другого мне не нужно. А бабушка... Ну, она тоже отказалась с нами жить. Еще пару лет назад, когда Бурак предложил ей переехать в наш особняк. Сослалась на то, что у нее своя квартира есть. Свои подруги по соседству... А сейчас уж тем более не захочет улететь отсюда. Поэтому... не думаю, что кто-то огорчится, если я соглашусь на предложение Бурака и мы переедем в Штаты. Зато без семьи Феррахоглу будет спокойнее. Вдали от тех людей, которые собственноручно угробили брак своего родного человека. — Я даже не знаю... Бурак, ты же понимаешь, что ответить я тебе в любом случае не смогу? Эти решения так спонтанно не принимаются. Я... — Понимаю. Оставим этот разговор на завтра. Вот тогда ты и скажешь, что решишь. Окей? Не успеваю я возмутиться, что один день — это мало, как в комнату забегает Али. Покрасневший и испуганный. — Что случилось? — Я сразу встаю и подхожу к сыну. Опускаюсь перед ним на корточки. — Там, — тычет пальцем на дверь, — бабушка... Она упала! Ей плохо стало! Мам, бабушка... Бурак сразу же выходит из спальни. Я иду следом за ним. Быстро спускаемся вниз. Бабушка Ясемин лежит на ковре в гостиной, а рядом стоит наша домработница с телефоном в руке. — Я скорую вызвала! — говорит она, замечая нас. — Давление, наверное, — бормочу встревоженно. Падаю на колени рядом с бабушкой, глажу ее по волосам. Дышит... — У нее такое часто бывает. И чувствую, как у самой перед глазами плывет, затем темнеет. К горлу подкатывает тошнота. — Лейла! — врезается в сознание голос Бурака. Но я, кажется, отключаюсь. Глава 45 Просыпаюсь с тяжелой головой. События прошедшего дня вкупе с бессонной ночью дают о себе знать. Виски сжимает так сильно, что я морщусь, едва сажусь на постели. Вчера от страха за бабушку я не смогла сдержать себя и, оказывается, упала в обморок. Тревога не утихала до тех пор, пока, я не узнала, что все нормализовалось и страшное позади. Бабушка Ясемин в порядке. Я оглядываюсь, замечая, что в комнате одна. Превозмогая ломоту в теле, встаю с кровати и иду к дверям, пытаясь найти сына. — Доброе утро. Вы не знаете, где Али? В детской его нет, — спустившись с лестницы, спрашиваю у домработницы, которая вовсю орудует на кухне. — Доброе, — в тон отвечает она. — Бурак Османович отвез Али в детский сад, так что можете не беспокоиться. От ее слов я облегченно выдыхаю. Прищурившись, подхожу к столешнице, и, налив воду из графина в стакан, сразу же его осушаю. — А где он сам? Уже поехал в офис? — Нет. — Домработница отрицательно мотает головой. — Как только хозяин отвез вашего сына, он вернулся сюда. Сейчас он находится в своем кабинете. Я киваю и иду в сторону нужной комнаты. Поднимаюсь на второй этаж, и, не доходя до двери, слышу мужские голоса — Кости и самого Бурака. Прикусив губу, прислушиваюсь, чтобы понять, о чем они говорят. — Так получилось, что у меня, кроме тебя, нет человека, которому я могу всецело доверять, — говорит Бурак. — Да, у меня есть братья. Отец. Мать. Но ты уже знаешь, какие они на самом деле. К ним доверия нет и не будет. Тем не менее каждый из них сейчас пытается со мной сблизится. Однако я не смогу к ним относится, как раньше. Как ты понял, я сделал выбор, и их для меня не существует. Да и наладить отношения они решились только потому, что начались проблемы в компании. Они проиграли тендер. Проект прогорел, и им сейчас очень нужны деньги и моя финансовая помощь. Поэтому и подбивают клинья. Уж явно не из благих намерений. Только вот меня это не волнует... — Муж делает короткую паузу. — Для меня главным ориентиром будут Лейла, сын и наш будущий ребенок. Мне они нужны. А те, кто воткнет в спину нож, едва я отвернусь, — уже нет. Ты, наверное, думаешь, к чему это я? Так вот, Кость... Я хочу, чтобы ты встал во главе компании. Потому что других претендентов кроме тебя я не вижу. Да и как сказал до этого — их просто нет. Считаю это правильным и взвешенным решением. Хочу, чтобы моей компанией управлял достойный. Ты же понимаешь? — Это слишком большая ответственность, — откликается адвокат. — Знаю. Но у тебя есть варианты лучше? Есть кто на примете, Костя? — усмехается Бурак. — Ты прекрасно знаешь, что замену найти сложно, а бросать дело своей жизни на тех, кого я едва знаю — как минимум непрофессионально и глупо. Ты же знаешь о компании все. — И то верно, — отвечает тот. — Но все же... — Останься здесь. Во главе компании, — командным тоном перебивает Бурак. — Никто другой не справится. — А что насчет Лейлы? — вдруг говорит Костя, и я не сразу понимаю, о чем он. — Ты ей-то сказал о своем решении? — Сказал, но согласия она еще не дала. Это лучший вариант для нас всех. После того, что произошло... Эти воспоминания и люди вокруг будут преследовать ее постоянно. А я этого допустить не могу. Лейла — самое важное, что у меня есть, и если ей некомфортно, то разве я могу быть счастлив, видя ее в таком состоянии? Она ведь и переехать сюда решилась только из-за Али. Уверен, что не из-за меня. Знаю, что ей все это в тягость. Поэтому других вариантов не вижу. Мы улетим в другое место. А директором компании будешь ты.