— А это что в коробке? — Черничный тарт по моему рецепту. Шеф приготовил в “Секвойе”. — Я тебя не заслуживаю! — смеется она и плачет одновременно. Вот клянусь, только она так умеет. Ни разу прежде не видел, чтобы женщина так реагировала на подарки. — Пойдем попробуем с этим что-нибудь сделать. Блин! — Что такое? — У меня нет вазы. Мне цветы не часто дарят. Аня уже открыто веселится и тянется обниматься, но в зоне риска букет в ее руках и тарт в моих. Мы идем на кухню и я, мягко говоря, охреневаю от бардака и апокалипсиса из мисок, кастрюлей, и ошметков овощей по кругу. — Что тут у тебя случилось? — Пыталась приготовить несколько азиатских блюд и… переволновалась… и лапша… в общем, все плохо, Сева. Никаких больше экспериментов. — А я за эксперименты. Давай, приготовим вместе? Только переоденусь. — Мне тоже нужно переодеться? — Нет! — не буду же я говорить, что вот как только зашел в квартиру, у меня стояк начался. Стоило увидеть ее в этом наряде. До чего ж сексуальная, моя сладкая… Очень быстро переодеваюсь в спальне, срывая с себя рубашку и джинсы. Надеваю более удобные брюки и футболку. Быстро мою руки и мчусь на помощь к своей девочке. Меня забавляет, как она вышла из ситуации и опустила букет в одну из высоких кастрюль для спагетти, набрав в нее воды. Смотрю на ее спину и вижу какой-то узор на пояснице. Платье ужасно открытое и я бы ни за что не позволил бы выйти дальше нашего дома в нем. — Ань, а что это у тебя на спине? — спрашиваю ее, и она резко поворачивается ко мне лицом. — Сюрприз. — Ты же понимаешь, что я сейчас возьму и посмотрю, — у меня все горит, я прижимаю ее к кухонной столешнице, ставя руки по бокам от ее упоительного и дразнящего меня тела. — Но давай сначала поедим. Я очень голодная! — она на этих своих босоножках на каблуках чуть повыше. И губы ее ближе, покрытые мягким мерцающим блеском. От нее пахнет ванилью, и я ее сейчас и съем. — А я голоден в другом плане. Меня три дня на диете держали, — знаю, что вот сейчас, если мы поцелуемся, все наши планы на вечер пойдут по одному месту. Держусь, как могу держусь. — Повернись. 23.4 Сева Она слушается и я прижимаюсь бедрами к ее мягким ягодицам. — Так, начнем с овощей. Вот все, что нарезала — неправильно. Нужны более крупные куски, — кладу нож в ее правую руку, и накрываю своей, помогаю резать сельдерей и морковь. Она вжимается еще сильнее в меня. Нас разъединяет только шелк ее умопомрачительного платья и мои брюки. Я с шумом втягиваю воздух. Не выдерживаю, целую ее в сгиб шеи, поднимаюсь выше, цепляю зубами мочку уха с простой сережкой. Кстати, надо будет подарить ей украшения. Вообще завалю ее подарками. Разными. — Будешь так заигрывать, трахну вот как есть, — обещаю ей, а она стонет. Вот ну не сумасшедшая ли? — Тебе нужно было свою фотку мне отправить, я бы послал нахрен работу в ту же секунду. Она сдвигается в сторону от меня. А я учу варить ее лапшу, и ругаюсь, что она купила готовую. Обещаю ей в следующий раз научить готовить свою. Пока она мешает лапшу, мои руки свободно забираются к ней под платье. — Сева! — восклицает, нет, хрипит она, когда мои пальцы проникают ей под микроскопическое белье и касаются увлажненного лона. Перекатываю ее набухший клитор между пальцами, и она откидывает голову назад, держась за мою руку.. — Ты весь сюрприз загубишь, — в бессознательном состоянии бормочет Аня. — А это еще не все? — похотливо оглядываю ее с головы до ног. — Накормишь, скажу! Зараза! Вытаскиваю руку из ее трусиков и шлепаю звонко по сочной попе, а она смеется. Вот прям еле держусь, чтобы снова, как тогда, не разложить ее на столе… Доиграется же! Мы кое-как справляемся с подобием азиатской кухни. Я и правда параллельно учу ее, как сделать в следующий раз все правильно. И худо-бедно мы заканчиваем готовить простой удон с курицей и овощами. Вначале убираем весь хаос на кухне, а потом сервируем стол. Я, конечно же, выслушиваю от нетерпеливой Карамельки, что я душный, а я нет… я просто люблю детали и порядок. Во всем. Ну, и вдруг все же захочу ее попробовать на какой-нибудь поверхности? Я открываю припасенное шампанское, разливаю его по бокалам, хотя к удону, по-хорошему, нужно пиво. Но у нас впереди еще десерт. Очень сладкий и вкусный десерт. Отодвигаю стул для Ани и сам присаживаюсь рядом. Удон получился поразительно вкусным. И это наверняка из-за атмосферы секса, которой мы приправили блюдо. — Как фкуфно! — стонет Аня. А я обожаю, когда она ест мою еду. Вот прям аж кормил бы ее и кормил с утра до вечера. Но фигура мне ее нравится больше, поэтому берегу свою сексуальную Карамельку. Она мягкая именно в тех местах, где нужно. — Ань, — зову ее, пытаясь отвлечь от смакования еды. — Я хочу тебе кое-что сказать. Она слышит мой серьезный тон. Вытирает рот салфеткой и мгновенно становится серьезной. — У меня с Евой ничего не было. И не будет никогда. Хочу, чтобы ты это знала. — Но ты реагируешь на нее, — вдруг упрекает она. — Анечка, реагирую я только на тебя. И очень конкретно реагирую, ты разве не видишь? Не чувствуешь? Или тебе продемонстрировать? — Может, и продемонстрировать, — вот же шалунья. Но я не поддаюсь на ее провокации. — Хорошо, — я встаю из-за стола, но цель не в том, чтобы показать силу своего желания, хотя она все замечает и краснеет! Всегда с этого всегда прусь! Как бы мы не трахались, она всегда смущается! Я выхожу в коридор и забираю из кармана пальто самое главное — маленький бархатный футляр. Возвращаюсь к Ане. Встаю на колено перед ней и спрашиваю: — Ань, давай теперь точно скажи мне. Ты выйдешь за меня? — Выйду, — тут же отвечает она и я надеваю ей на безымянный палец красивое изящное кольцо с крупным бриллиантом. Она сползает ко мне в объятия и теряет контроль над эмоциями. Целует меня, я раскрываю свои губы и сам ухожу с ней в другое пространство. До чего же невероятно целовать эту женщину, знать что она теперь точно моя. — Первого декабря, — требую я, разорвав поцелуй. Не хочу тянуть со свадьбой. — Поэтому черничный букет и пирог? — усмехается Аня. — Прощание с прежней фамилией? — Родители твои не против, я спрашивал. Билеты уже купил, в ЗАГСе дату забронировал. Осталось только им квартиру подготовить. — Сева? А как же платье и костюм? Фотосессия? — в ужасе спрашивает Аня. — А тебе это счастье принесло в браке с Ромой? — я бы вот даже в трусах женился, если бы в загс пустили. — У меня этого не было, — глухим голосом сообщает Аня. Вот же я дурак! — Моя принцесса хочет праздника, — понимающе целую ее в мягкие губы. — Все будет, родная. Все, что захочешь. Тебя не смущает дата? — Мне кажется, самая подходящая, — одобряет Аня. — Потом просто будет виден живот. — А? — непонимающе переспрашиваю. Ее глаза блестят и тут до меня доходит! Беременна! Аня моя беременна! У нас будет ребенок! Я хмелею от счастья, переполняющего меня в этот момент. — Ань, как же я тебя люблю! — кричу я, стискивая ее в своих руках. — И я тебя очень люблю, Сева, — снова смеется и плачет. Ну что за женщина! Дарит мне целый мир, новый счастливый мир, и плачет! 23.5 Сева