Все оборачиваются на нас. Этот пес был замечательным другом и мне жаль его. Очень. — Я и пыталась тебе дозвониться. Вдруг ты хочешь попрощаться… — Хочу, — и это правда так. Эта забавная такса занимает отдельный уголок в моем сердце, и я просил Еву оставить Ричи мне, но она не согласилась, сославшись на мою ночную, на тот момент, работу. И теперь у меня осталась та короткая встреча с псом в кафе, когда меня больше беспокоило состояние Ани и сейчас, когда он уже умирает. Время быстротечно. — Тогда пошли скорее. Я живу недалеко. Где бы еще жила дочка Филатова. В самом центре столицы. Могла бы что-нибудь модное себе подобрать для жизни, но любит всякую старину, просто помешана на ней. — Что с ним случилось? — спрашиваю на ходу, хотя ветер перекрывает мой голос. — Онкология, — коротко отвечает Ева. И я додумываю сам, что это не остеопороз, о котором она говорила в прошлую нашу встречу. — Лечить слишком поздно. Ветеринар не сразу обнаружил. Мы заходим во двор старинного дома, поднимаемся на пятый этаж к квартире с собственной террасой — модные квартиры и до ужаса дорогие. Столько денег тратить в пустоту для меня не имело смысла, те же деньги я вкладывал в свой бизнес. Да и моя квартира в новом доме, откровенно говоря, нравится мне куда больше. И соседки там ничего такие… были. Ева открывает дверь квартиры, впускает меня и закрывает дверь за собой. Она включает везде свет. Как я и предполагал, любимый ее стиль прованс, или как он там называется, в общем то, что я до ужаса терпеть не могу. — Раздевайся. Чай попьем. Чай пить мне некогда. Смотрю на часы — уже время к половине седьмого двигается. А я же обещал Ане пораньше прийти! Но она не звонит, и, значит, время у меня еще есть. Ева раздевается сама и забирает у меня пальто и вешает в какой-то ветхий, но жутко дорогой состаренный шкаф. — Отведи меня к Ричи, — прошу Еву, но смотрю, как этот весельчак радостно царапает когтями паркет и скулит от счастья, машет мне хвостом. Прибегает ко мне и тут же ложится на спину, открывая мне свой довольно пухленький животик. Я присаживаюсь на корточки перед ним и с удовольствием глажу это доброе существо, которое его хозяйка не заслуживает. — Кажется, и вести никуда не надо, — виновато проговаривает Ева. — Я смотрю, Ричи вполне себе жив и здоров. И помирать не собирается, не так ли? — блять, вот я идиот! Ева как всегда! Вот как всегда! Люди не меняются! Нашла, за что меня можно зацепить и провоцирует. Снова! — Мне пора. Встаю и пытаюсь открыть шкаф, но Ева закрывает его собой. — Пожалуйста! Нам нужно поговорить, Сев! Ну, пожалуйста! Просто поговорим и все! Просто поговорим? Понимаю, что это невозможно. Но я так надеюсь, что потом она отстанет от меня, что я соглашаюсь. Хотя меня ждет Аня. Что я вообще делаю? Мы идем на просторную кухню, вот с нее как раз и можно попасть на террасу, но в ноябре идти туда не хочется. А вот летом там, наверняка, шикарно. — Неплохо устроилась, — говорю дежурную фразу, присаживаясь за стол. Ева заваривает какой-то чай с травами — она никогда кофе не пьет. Веган до мозга костей. — Спасибо. Но для меня одной здесь слишком много места, — понимаю, что это она так объявляет о том, что у нее никого нет. — Давай ближе к делу, — прошу ее. Ева садится рядом со мной. — Сева, я очень скучаю по тебе, по… нам. Я поражен. И правда к делу быстро переходит. Кладет мне руку на колено. Я ее тут же снимаю. — Нет никаких нас, Ева. Ты сама все разрушила. — Но почему же ты так смотришь на меня? Думаешь, я не замечаю? Вот этим вопросом она сбивает меня. Как я на нее смотрю? Неужели Вася прав, и я ей реально повод даю себя так вести? — Я хотела работать с тобой, но ты отказался. Я не знаю, как еще сблизиться и доказать тебе, что я изменилась. Я стала надежной. И я до сих пор люблю тебя… Она наклоняется ко мне. Я чувствую запах ее дыхания. От нее пахнет розмарином и имбирем — видимо успела сделать несколько глотков своего чая. Я на секунду закрываю глаза, размышляя — а может, нам и правда было очень хорошо? Настолько, что оба отпустить не можем? Но перед глазами всплывает другой образ — моей Ани. Женщины, которую я по-настоящему и сильно люблю. Той, что любит меня. И она сейчас меня очень-очень ждет. Ева приближается ко мне ближе, я уже чувствую ее дыхание на своих губах. Распахиваю глаза и резко встаю, отталкивая ее от себя. — Ева. Я не люблю тебя больше. Да, нам какое-то время было хорошо вместе, но ты сделала свой выбор два года назад. Сейчас у меня другая жизнь. У меня своя… семья! И я не позволю снова разрушить все, что так мне дорого. — Поздно, Всеволод! — в слезах кричит мне Ева. — Твоя благоверная дурочка уже в курсе, что ты у меня! Как отмазываться будешь? Думаешь, она поверит, что мы не трахнулись с тобой? — Она? Поверит. Потому что у нас не принято врать друг другу, — отрезаю я, но ее слова вызывают во мне беспокойство. Анька же и правда начудить что-нибудь может. Возьмет и переедет к себе на этаж! Или еще хуже, билет до Красноярска возьмет, а я иди объясняй Николаю Семеновичу, почему Анька от меня сбежала. — Она, наверное, очень удивлена, что ты хранишь наши фотки. Хранишь ведь, да? — Ева встает напротив меня и целует меня в шею, скользя руками по моему торсу, прикрытому рубашкой. — Да отстань ты от меня! — отталкиваю ее от себя. — Еще раз причинишь боль моей невесте, я за себя не отвечаю, ты поняла меня? Не посмотрю, что ты женщина. — Невесте? — вычленяет самое главное Ева и я вижу, как рушится мир в ее глазах. — Да, представляешь! Я женюсь на самой прекрасной девушке и безмерно счастлив! И тебе счастья желаю! Найди себе уже мужика, наконец, и отстань от меня! 23.3 Сева Наверное, я слишком жесток с ней. Надо было как-то помягче ей сообщить новости, но довела меня! Я быстро одеваюсь и вылетаю из ее квартиры. К черту! Блять ну как можно было додуматься и заманить меня якобы умирающим Ричи? Ну совсем голова не соображает! Идиотка! Вот реально, хотя я не особо верю в судьбу и высшие силы, но бог отвел, как говаривала моя бабушка, от жизни с этой сукой! Уже на улице достаю телефон — семь часов, блин! Аня не звонит, и я начинаю придумывать все самое плохое! Но обращаю внимание, что сам же телефон на авиарежим поставил. Да ну нахер! Вот точно, приеду сейчас, а она там в расстройстве. Сажусь в свою машину, припаркованную неподалеку, и звоню ей. Длинные гудки. Считаю один, второй, третий… Аня! Пятый… — Алло? — отвечает мне, и я замечаю, что все это время не дышу. Выдыхаю. — Аня! — Что? — голос дрожит, как будто отражает печаль всего этого мира. — Я еду домой. Прости, что задержался. Я дома все объясню. — Если сам этого хочешь… — шмыгает носом. Зараза! Сидит там и плачет, пока я… да нет мне оправдания. Просто завожу свой внедорожник. Надо поскорее домой. — Что это значит? — Ты же говорил мне, что тебе можно верить. И что если что-то изменится в наших отношениях, ты сообщишь мне об этом. Блять. Ну вот никаких слов, кроме матов у меня нет. — И я верю, Сева. Я ломаю ее своим поведением. Евами всякими и прочими мутными историями. А я не хочу ее ломать. Я просто хочу быть с ней, чтобы все от нас отстали. — Скоро буду, родная, — говорю ей в трубку. Блин, забыл кое-что в ресторане. Аня отключает связь, а я еще трачу время на то, чтобы все забрать. Наконец, снова сажусь в машину, срываюсь, буквально нарушая все правила на радость федеральному бюджету. Через сорок минут, подрезав и нарушив все, что можно, пару раз чуть не врезавшись на перекрестках, я наконец-то дома. Знаю, что так водить нельзя. Но вот Васян ведет себя на дороге еще хуже, когда у него что-то горит. Так себе отмазка, но все же. Аня ждет! Открываю дверь ключом. Сразу осматриваю коридор на малейшее присутствие Ани — шарфик висит, и ключи на комоде брошены. Шорохи на кухне слышны. Дома моя Карамелька. — Сева? — выглядывает она. Плакала. Много плакала. Лицо припухло слегка. Но такая красивая. Невероятно просто. Я чуть не роняю все, что у меня в руках. — А где Аня моя? — неуклюже шучу, разглядывая ее грудь в слишком откровенном платье. У меня потеют ладони. — В Красноярск уехала. Она слышала, что вы с бывшими контакт налаживаете и не стала вам мешать, — упрекает меня, подходя ко мне. — Ань… виновен, что к ней пошел. Она заманила меня тем, что Ричи вот-вот скончается. Так бы я даже мертвый к ней не пошел, клянусь. — Серьезно? Она и до такого додумалась? — она расслабляется и останавливается близко от меня. — А что это у тебя? — Цветы — тебе, — улыбаюсь ей. Она забирает букет из моих рук, и я вдруг понимаю, что впервые подарил ей цветы. Надо почаще. Потому что она такая прекрасная в окружении этих нежных кремовых роз и… — Ягодки черники? — наконец-то улыбается. — Ты серьезно, Сев? — Очень черники хочется в последнее время. Ты даже не представляешь, откуда ее привезли, чтобы подготовить такой букет. Ну и не только букет.