— Через две недели станешь свободной как ветер, — мрачно обещает он и садится за свой стол. — Край — месяц. — А ты ничего не забыл, Никита Александрович? — я поднимаюсь, глядя на него с холодным прищуром. — Меня спросить, например. — Крис… — Воскресенский натыкается на мой взгляд. — …тина, женщина не говорит, что она в разводе, если не хочет развестись. Ну да, ну да, это если бы у женщин ночевала логика. — Знаешь что, — скрещиваю я на груди руки, и его взгляд съезжает на обтянутую рубашкой грудь, — мне одного командира хватило так, что тошнит. Хочешь стать вторым? Так иди лесом, Никита Александрович! — Несколько отрывистых шагов к двери, но, взявшись за ручку, я притормаживаю. — И, будь добр, не забывай, что на работе работают. Глаза Никитиной Ани уже приняли обычный вид, но я спиной чувствую её любопытство. Ещё бы, не каждый день увидишь такие страсти! Смешно, но Костя оказался прав даже быстрее, чем ожидалось. А вот сообщения от Саши вообще не ожидалось и, не отвечая, я убираю телефон в стол и принимаюсь за работу, которую так не хотела. Первый рабочий день заканчивается со стоном сброшенными в прихожей босоножками. Едва передвигая ногами, я плюхаюсь на диван, закидываю конечности на спинку и медленно выдыхаю. Неудивительно, что эта их Дарья сбежала, темпы у Кости сверхкосмические. И подай, принеси, позвони ещё полбеды — стоило ему прошарить, что я разбираюсь и в документах, работы добавилось втрое. И сейчас поужинать бы, но нет сил даже сбросить ноги на пол. Ладно, хоть Никита не объявлялся, а Данькины внезапные каникулы у бабушки отменили футбол и манеж. Сегодня как раз день тренировки, так что Воскресенский гарантированно там. А я здесь, мечтаю о массаже и не работать. Интересно, Никита умеет делать массаж? Дурацкие мысли прерывает звонок в дверь, и я едва не плачу от необходимости вставать. Кого там ещё принесло? — Привет, дашь войти? — Странный вопрос от, по сути, хозяина квартиры, и я сторонюсь, пропуская Сашу внутрь и закрывая дверь. — Зачем ты приехал? Смотреть на высокого и жилистого мужа всё ещё сложно. Ничего удивительно, учитывая, что ещё полгода назад он был моим идеалом мужчины. Заботливым, любящим, умным, сильным… короче, полный набор. Жаль, что не суповой, а то желание окунуть всё это добро физиономией в кипяток за три месяца никуда не делось. — Я хочу с тобой поговорить, — вздыхает Саша… виновато? Это что ещё за фокусы? — О чём? — Долгое и нехорошее молчание. — Саша. — О нас, — заявляет этот образец идиотизма и приближается на шаг. — Ты можешь поговорить со мной о нас? И дурацкое сердце сладко ёкает внутри. Оно ещё помнит и отпадный секс, и сюрпризы на дни рождения, и ночные прогулки под Луной. Молча я прохожу в кухню, и Саша идёт следом, но вместо разговора обнимает меня со спины, жадно уткнувшись носом мне в волосы. Рабочая усталость мгновенно отходит на задний план, в то время как по телу проходит нервная дрожь. Боже, я помню его руки, помню тело, помню, как это было. — Кристина, я был таким дураком, — выдыхает он мне в ухо и разворачивает. — Последним кретином, когда решил… Прости меня, идиота! Пожалуйста, прости, я все мозги растерял, а вчера сижу, смотрю на неё и, не поверишь, воротит. — Верю. — Меня тоже воротило от его секретарши. Хотя почему в прошедшем времени… — Это да? — выдыхает Саша, зарываясь одной ладонью в распущенные волосы. Вот так сходу взять и забыть, как он повёлся на молоденькое тельце в облегающем платьице? Фигушки. — Это отойди. — Но отхожу я сама, вырываясь из объятий, где хочется прикрыть глаза, привалиться к родной груди и сделать вид, что ничего не было. Требовательная маета внутри меня ждёт, что Саша не отпустит, скажет что-нибудь глупое, но милое и завтра всё вдруг станет как раньше. Только что потом? Оставшуюся жизнь дёргаться из-за каждой проходящей мимо красотки? — Родная, дай мне шанс, — и пусть на мне нет его рук, но голос… — Всего один, и я докажу, что такого больше не повторится. — Что ты не уйдёшь к собственной секретарше? — Резко поворачиваюсь я к нему. — Мне нужна только ты, — пафосно и по-сериальному, но я как последняя идиотка верю виноватому тону и решимости во взгляде. — Может, это кризис среднего возраста, может, бес в ребро, но мне даже поговорить с ней не о чем, а ты… мы же семья, милая. — Мы были семьёй, — напоминаю язвительно, но Саша, продолжая заглядывать мне в глаза, приближается почти вплотную. А я уже не могу оттолкнуть. — Но ведь можно всё вернуть? Широкая ладонь касается щеки, и я закрываю глаза, так легче представить, что всё по-прежнему. Легче накрыть его руку своей. Легче не думать, вспоминая как это — быть с ним, с мужчиной, которому я сказала самое важное в своей жизни «да». И так легче ответить, когда его губы легко, но уверенно касаются моих. Глава 11 — Ник, твою мать, ты мне третий договор за сегодня запоганил! — Кот врывается в кабинет злющий, как голодная собака, но тормозится в шаге от переговорного стола. — Ник? Хреновый из меня сегодня гендир. Брат тоже так себе, хотя и до этого было не идеал. Про всё остальное лучше вообще не думать, иначе придётся делать в кабинете незапланированный ремонт. — Отправь Ане, она в курсе и всё сделает, — ровно отзываюсь я, но на брата не смотрю. Он же хотел, чтобы все работали, вот я и слушаюсь. Только уже час никак не получается вчитаться в три долбанных строчки с названием. Причём названием нашей же фирмы. — А тебя на манеже не ждут? — От Кота вопрос настолько неожиданный, что я поднимаю взгляд. — О-о-о… слушай, давай её уволим и… — Заткнись, Кот, — тоже спокойно, практически равнодушно, но он кривится в ответ. — Я-то заткнусь, а что ты будешь делать со своей проблемой? — Кот расстёгивает пуговицу пиджака, проходит дальше и садится на ближайший ко мне стул, облокачиваясь о столешницу. — Что-нибудь. Выпороть, например, потому что не хрен вот так шутить с особо нежными кандидатами в мужья. Я с вчера ещё не отошёл, а тут новая подача и снова в мозг. Да ещё это её «иди лесом, Никита Александрович»... карандаш в руке закономерно ломается, и я отбрасываю его на другой край стола под саркастичный Костин взгляд. — В принципе, канцтоварами я тебя обеспечу, — усмехается он и откидывается на спинку стула, — вот только хрена с два это поможет. — А что поможет? — рявкаю я, откашливаюсь и возвращаю мрачный взгляд в монитор. — Батманова твоего прибить? Или есть варианты адекватнее? — Да брось, Ник, — фыркает Кот, — у тебя что, до этого не было замужних б… девушек? — исправляется он, примирительно подняв ладони, когда я собираюсь прибить сначала его. Пока взглядом. — Это Крис. — Звучит как диагноз, да и чёрт с ним. — Все остальные меня, знаешь ли, не волновали. Мне бы даже в голову не пришло звать их замуж. — Только не говори, что здесь пришло, — смотрит на меня Кот, как на полного кретина. — Никита Александрович, я пойду? — В дверь заглядывает Аня и ожидаемо краснеет, напоровшись взглядом на Кота. — Ой, и вы здесь, Константин Александрович… — Иди, Ань, я на сегодня всё. — И такими темпами не только на сегодня. — До свидания, Константин Александрович, — шепчет она ни разу не впечатлённому Коту и захлопывает дверь с той стороны. — Ник? — Брат всё ещё ждёт ответ. — Что Ник? Подняться, дойти до двери, развернуться. — И что она ответила? — криво усмехается Кот. — А ты как думаешь! — огрызаюсь в ответ. — Ну, — откровенно издевается он, — судя по тому, что ты не мониторишь свадебные туры и не требуешь отпуск, ничего хорошего. Ты же в курсе, что они ещё не развелись? В курсе, не в курсе… Какая на хрен разница, если Крис то ли испугалась, то ли растерялась, то ли разозлилась. Кстати, надо бы выяснить, что конкретно её не устроило в моём предложении. Соседний с Котом стул с грохотом отодвигается от стола. Я сажусь напротив брата, чувствуя, как давит на плечи неподъёмная надежда. Встречаю его мрачный взгляд. — Что мне делать? — И вижу, как он осуждающе качает головой. — Я знаю что…