— Тебе бы и к жене кого-нибудь приставить, — глухо отзывается Ярик. — Баба-то она у тебя видная. — С ней Павел останется, — разминаю шею с хрустом позвонков, — если она меня выпнет. — Ну еще кого-нибудь для присмотра. — Я ща тебе в рожу дам. — Чо? Ну, налетят же, Глеб. Это… как же… как же это называется… а! Мужская солидарность. И расплывается в жуткой подбадривающей улыбке. Левый клык у него — золотой. И выплавил он его из зуба дедушки. Очень странный тип, но надежный. Иногда пугает, но в нем есть что-то, что во мне откликается. — Будь я твои братом, то не разбил тебе голову деревянной лошадкой, — неожиданно говорю я. Ярик протягивает руку, и я ее крепко пожимаю. — Я прослежу за твоей сучкой… — Не моя она, — цежу я сквозь зубы. — Вот теперь мне очень не хватает деревянной лошадки. — Пардоньте, — Ярик вздыхает. — Но ты меня понял. И ты уж что-нибудь придумай, чтобы жена тебя не выпнула. Я тоже покумекаю. Обидно же. Все это ведь не по любви, Глеб. Глава 30. Не отпускай одного, если хороший — Как я выгляжу? — спрашивает Марк и важно затягивает школьный галстук под шеей. Косит на меня взгляд в ожидании. — Очень серьезно, — отвечаю я, и он открывает передо мной дверь — Вот выпендрежник, — шепчет Арс, а сам свой галстук якобы небрежно ослабляет. А еще волосы пятерней растрепывает. Дикий бунтарь, который, видимо, решил всех впечатлить своей подростковой агрессивностью и лихостью. — Антонина Петровна, добрый день, — к нам через весь холл бежит секретарша Глеба. — Вас уже ждут. Во мне вспыхивает иррациональная ревность, которая начинает оценивать Верочку как новую потенциальную хищницу. Она ведь тоже, наверное, перспективная и пробивная. А еще моложе меня. Лет двадцать пять. И мне все равно, что она замужем и что у нее есть ребенок. Медленно выдыхаю и подавляю в себе глупую ревность. Мне, что, теперь всех женщин считать врагами и видеть в них тех, кто уведет моего мужа, как бычка на веревочке, когда я эту веревочку отпущу? — Здравствуйте, — солидно говорит Марк и грудь выпячивает, и Арс рядом вздыхает. — Здравствуйте, — Верочка отвечает ему со всем уважением. — Марк, ну харе, — шипит Арс. — Раз нас ждут, то идемте, — Марк игнорирует брата и опять галстук свой поправляет. Арс с тоской смотрит на меня и ждет поддержки, и я ему шепчу: — Расслабься. Следуем за Верочкой и сворачиваем к лифтовой площадке. Марк продолжает играть маленького биг-босса и оценивающе озирается по сторонам, а затем заявляет: — Вера, вы сегодня хорошо выглядите. Поперхнувшись, Верочка оборачивается, распахивает глаза, а затем берет себя в руки и отстраненно говорит: — Это было лишним. — Соглашусь, — киваю я. — Марк, тормози. — Да и старая она для тебя, — шепчет Арс. Мягко пихаю его в бок локтем, когда бедная Верочка растерянно отворачивается. — Блин, а чо надо говорить-то? — виновато спрашивает Марк. — Я же просто… ну… где-то видел такое… — Радует одно, что Аленки нет, — вздыхает Арс. — Она бы тут устроила беготню с криками. Меня опять начинает тошнить, и накатывает волна жаркой слабости. Я сглатываю. Лишь бы выжить во всем этом безумии. А затем меня цепляет острый крючок беспокойства. Случилась ли у Глеба встреча с Наденькой? И о чем он с ней говорил? И чем все окончилось? Женская фантазия рисует отвратительные картинки, в которых Глеб и его молодая хищница целуются, а после взволнованно шепчутся о том, какая я дура и что скоро они смогут быть вместе, ведь я согласилась на развод. — Мам, — тихо отзывается Марк, — ну, извини, я больше так не буду. Слабо улыбаюсь ему, выныривая из темных мыслей. Заходим в лифтовую кабинку за Верочкой, которая спрашивает, заметив мое молчание и бледность: — Вам нехорошо? — Все в порядке. — Пакетик достать? — Арс лезет в карман. — У тебя, что, пакетик с собой? — удивляюсь я. — Да, — кивает. У Глеба, что ли, подсмотрел? Мы с ним прожили три беременности, и в каждой из них он по всем карманам распихивал пакетики, потому что меня могло в любой момент вывернуть. — А зачем пакетик? — недоумевает Марк. Но меня от ответа спасает то, что лифт с писком останавливается. Двери разъезжаются в стороны, и Марк забывает о своем вопросе. Мы выходим в просторный коридор с матовыми стеклянными дверьми и стенами. — Нам в переговорную, — Верочка сворачивает налево и указывает на дверь в конце коридора. — Вот туда. — Мальчики, идите, — тихо отзываюсь я, — а Вера покажет мне, где уборная. — Хорошо, — Марк приосанивается и твердо шагает по указанному пути. — Вот что оказывается означает “деловая колбаса”, — Арс прячет руки в карманы брюк. — Я теперь понял. — Нам сюда, — Вера разворачивается в противоположную сторону. Когда мы заныриваем за угол, она кивает на дверь в глубине коридора, но я не спешу к ней. Я останавливаюсь. — Антонина Петровна? — Вер, — смотрю на нее. — У меня, возможно, будет странный вопрос. — Я слушаю. — Вы же были на корпоративе три месяца назад? — Да, — она кивает. — Я не хотела идти. У меня же ребенок. Побыла часик для приличия и ушла. — Глеб Иванович… сильно тогда накидался? Вера хмурится.