— Да. — Плохо мне было. — Как именно? Я уже не отступлюсь, раз начала. Он тоже должен понять, что его внезапная мужская сила стала следствием волшебных таблеточек. — Тошнило, вертолетики, голова болела и… — Глеб замолкает и вздыхает, откинувшись на спинку дивана. — Продолжай. — Нечего продолжать. Я все сказал. — Ты врешь, — сердито отвечаю я. — Ты мне обещал не лгать, Глеб. Поверить не могу. Мы с тобой такие шаги сделали, а ты сейчас нагло врешь мне в лицо. — Тебе так важно знать, что я под душем устроил марафон рукоблудства? — кричит шепотом и раздувает ноздри, зло вглядываясь в мои глаза. — Вот я тебе, блин, и подозрительно мычал в ответ. Он у меня не падал! Финиш за финишом! И больно! Опять резко замолкает, скрещивает руки на груди и смотрит на экран. Слоны пытаются разогнать гиен от слабого слоненка, который не может выбраться из лужи с грязью. — Не падал? — шепчу я. — Нет. И опять молчание. Задумываюсь над тем, что мужчины иногда невероятные тугодумы. — Когда упал и немного протрезвел, тогда и вышел, — шипит Глеб. — Только не начинай предъявлять мне претензии, что я мог спустить пар с тобой. Я был не в себе и не совсем понимал, где нахожусь. Мне нельзя мешать алкоголь. Я надрался всем, что была предложено. Если пить, то что-то одно. Или это срабатывает защитная реакция психики и не позволяет Глебу думать в том направлении, что может объяснить его состояние? — Если начал с крепкого, то сиди на крепком, — громко и недовольно цыкает. — И не мешай. — Думаешь, в твоем марафоне виноваты коктейльчики? — К чему ты ведешь? — К тому, что рукоблудить столько времени и приходить к финишу раз за разом… ненормально, Глеб. Физиология не подразумевает такого… Это отклонение от нормы. И у тебя это отклонение было разовое. Вот теперь я замолкаю и в ожидании смотрю в глаза Глеба. Он не тупой. Он простой упрямый и не хочет думать в нужную мне сторону. — Ты серьезно? — спрашиваю я после минутного молчания. — Глеб, блин. — Что? — Эта гадина опоила тебя, — не выдерживаю я. — Что тут непонятного? Глеб хмурится, а слоны успешно прогоняют гиен и вытаскивают слоненка из лужи. — Не понял… — Ты еще не такой старый, чтобы сейчас так нещадно тупить! — бью кулаком по подлокотнику. — Ты нажрался какой-то наркоты! И эту наркоту тебе скормила Надежда! Блин! Молчит. Медленно выдыхает и пялится на экран телевизора. — Так меня реально нагнули… — медленно выдыхает он и разминает шею. — Ну, значит, не коктейли виноваты в том отвратном похмелье… А можно уточнить, — вновь смотрит на меня, — у тебя-то эта информация откуда? Теперь я молчу и шмыгаю. Как мне не сдать Юру? — Ну… — пожимаю плечами. — Я думала… думала… и пришла вот к логическому выводу… — Лжешь, Нина. — Да, блин! — повышаю я голос в отчаянии. — Твой друг новый приходил. Рыбкой похвастался и вот… — Ясно, — Глеб приглаживает волосы ладонью. — Я ведь подозревал, что так и будет. Блин, Ярик… — переходить на злое шипение. — Нашел, у кого деньги просить. Очень глубоко он свой нос сует. Так глубоко, как никто другой. — И ты принят в какой-то клуб козлов, — с небольшой завистью шепчу я. — Вот… и еще… Глеб… Мы точно разводимся? Может… — Разводимся, Нин, — Глеб кивает. — Я не хочу рисковать. Ярик должен все довести до конца. Взять ребенка на руки, выйти с ним из роддома и получить свидетельство о рождении, где он будет записан отцом, а Люба — матерью. Глава 48. Не верю в вашу радость! — Вы чего только меня выдернули? — спрашиваю я у Ярика и Любы, которые сидят на лавочке передо мной и молчат. — Не поняла. Что за секретики? Люба позвонила, попросила о встрече, которой не стоит говорить Глебу. Ноя сказала. У нас же теперь не должно быть секретов. Глеб нахмурился и отпустил меня на тайную встречу в парке, но в его глазах я увидела благодарность, что не играю втемную. Наверное, он тоже на нервах, пусть и не показывает этого — Страшно нам, Нин, — Люба вздыхает. — А чего страшно-то? — Новость-то у нас хорошая, но… — Ярик замолкает и сводит брови вместе. — Я бы сейчас от Глеба в рожу мог получить, поэтому его здесь и нет… — Все еще не понимаю. — Мальчик, — Люба улыбается. — Мальчик будет. А вот сейчас начинает доходить. Меня такие мысли тоже посещали. А если Глеб врет сам себе? Сейчас ребенка нет, он лишь в перспективе, но… вдруг когда он его увидит, его переклинит? Увидит в чужих руках. В чужих руках своего ребенка? Конечно, вслух я ничего не говорила, потому что мы же все обсудили. — Вот снимки, — Люба лезет в сумку и протягивает мне папку со снимками. — Хочешь посмотреть? — Давай. Сажусь рядом, и ее испуганные глаза светлеют. Похоже, они боялись, что и я все еще в сомнениях и негативе к их будущему малышу. А я приняла то, что они будут родителями. А Глеб? Рассматриваю снимки УЗИ, поднимаю взгляд на Любу: — И с ним все в порядке? — Да. — Это хорошо. Вновь опускаю взгляд на снимки. Пока он в животе Надежды, вокруг происходят дикие страсти. — Я думаю, что стоило позвать Глеба, — возвращаю снимки Любе и перевожу взгляд на Ярика. — Вот так неправильно. Замечательно, что будет мальчик, но это ваш мальчик. И, как друзья, вы должны поделиться радостью. — Но вдруг… — Люба шмыгает.