— Куча пацанов, а ты девочка, — он завистливо фыркает. — Это нечестно. Арс удивленно приподнимает бровь, впечатленный хитростью Марка. — Одна девочка? — Пленка продолжает щурится и шепчет, — а девочек любят больше… — задумчиво жует губы, а затем вновь смотрит на меня. — Ладно, пусть будут мальчики. Я буду особенной. Глаза разгораются детским самодовольством. Она распрямляется, немного вскидывает подбородок и оборачивается на Арса и Марка: — А вам не повезло. Отходит от кушетки, преисполненная девочковой гордостью. — Еще два сына, — Глеб выдыхает и переводит на меня обескураженный взгляд. — А мальчики у нас… — он сглатывает. — Громкие. — Это же мальчики, — хмыкает Аленка. Узистка закусывает губы, пряча улыбку и протягивает мне салфетки. — Так, — Глеб шагает к двери. — Идем на выход. Мне надо воды выпить. А потом оглядывается на меня и шепчет: — Мы и тебя с водой будем ждать. — Да можно сразу с ведром воды. — Могу устроить. — Я шучу. — Я и шутки сейчас совсем не совместимы, — Глеб опять сглатывает. — Попросишь слона, слона найду. — И куда нам еще слона? — тихо спрашиваю я. — Да без понятия, но вдруг нужен? — Не нужен. — Все, пап, пошли, — Арс толкает Глеба в спину. — Мам, — Алёнка оборачивается, — может, ты пони хочешь? А? Поник классные. Не хочешь, нет? — Пошли, — Марк тащит ее за Глебом и Арсом. — Вот хитрющая, но тебе еще учится и учится. — У тебя? — Можно и у меня. — А он у меня учится, — смеется Арс. Когда дверь закрывается, я медленно выдыхаю и вытираю живот от пятен густого прозрачного геля. Рука трясется. Я уже чувствую, как малыши шевелятся, и скоро их танцы станут активнее и сильнее, а я все никак осознать не могу, что скоро рожу еще двоих. Еще и пацанов. — Я же тебе тогда говорила, что все будет хорошо, — узистка улыбается. — А какой ты был испуганной, злой и растерянной. Дети у тебя замечательные, муж… — Почти бывший муж, — сажусь, откладывая салфетки в сторону, и прячу округлившийся живот блузкой. — Сегодня забираем свидетельство о расторжении брака. — Чего? — узистка вскидывает бровь, зависает на несколько секунд и шепчет. — Не поняла. Чего, блин? — Сегодня он станет мне бывшим мужем, — пожимаю плечами. — Чего? — недоуменно повторяет узистка. — Тогда какого черта… Вы в разводе такие милые? Что за бред? — Да я сама себя странно чувствую, — вздыхаю. — Но мы потом опять поженимся. Должны, — с беспокойством смотрю на узистку, — я же его тогда точно убью, если вздумает обмануть. Не должен же. Накатывает очередная волна тревоги, и я хочу заплакать. Пожалеть себя, что я теперь в разводе. Я так надеялась, что в этот раз меня обойдет стороной моя плаксивость, но ничего подобного. — Я теперь разведенка, — шмыгаю я. — Беременная разведенка с тремя детьми. И по щекам текут слезы. Я знаю, что Глеб никуда не денется и что развод у нас фиктивный. И я в курсе того, что он меня любит, но вот накрыло желанием поплакать и пожаловаться. — Ясно… — Это гормоны, — шепчу я и сглатываю. — Меня то тошнит, то я плачу, — губы дрожат, — вот он со мной и развелся, — закрываю глаза и выдыхаю, — вы меня не слушайте… Мне так стыдно… Стыдно и грустно… — У меня сестра такая, — узистка встает и шагает к столу, — рыдала над крабовыми палочками из-за того, что они не из крабов, а из рыбы, которая ни в чем не виновата. Всхлипываю и рыбу мне тоже жалко. — Я сама от себя устаю, — вытираю слезы. — Это жуть. Я не знаю, что со мной будет, когда я получу свидетельство о расторжении брака. В суде мы вообще всех поставили в тупик. После оглашения того, что наш брак считается расторгнутым, я буквально ревела в грудь Глеба, а он меня утешал и попутно убеждал судью, что развод очень нужен. И я сквозь рыдания соглашалась с ним. После еще по телефону жаловалась Любе, что я выходила замуж не для того, чтобы разводиться. — То есть вы после узи в загс разводиться? — спрашивает узистка, клацая по клавиатуре за столом. — Да. — Обычно наоборот, — кусает губы. — Хотя… в нашей жизни всякое бывает. Глава 50. Прям в животе! — Одинаковые, — говорит Арс, разглядывая свидетельства о расторжении брака. — Ага, — соглашается Марк с правой стороны от него и хмурится. — Одинаковые. Аленка слева отправляет ложку мороженого в рот и кивает. Мы и ЗАГСе произвели неизгладимое впечатление. Завалилась толпа и давай требовать свидетельства о расторжении брака. Марк, Арс и Аленка чуть не передрались за эти бумажки. Мы их разнимали и пытались объяснить, что третьего экземпляра не предусмотрено. Только два. Не по одному на каждого из них, а два. Для меня и Глеба. Мы же развелись. Я еще ни разу не видела столько недоуменных взглядов. — Вы теперь не муж и жена, — Арс поднимает взор. — Как ощущение? — Как и день назад, — Глеб пожимает плечами. — Как и неделю назад, — делает глоток кофе. — Это только бумажки. Никакие бумажки у меня ничего не поменяют. Никуда ваша мама от меня не денется, — деловито отставляет чашечку на блюдце. — Подожди… нет, что-то изменилось, — замолкает на несколько секунд, — блин, — разворачивается ко мне, — если я тебе не муж, то… бойфренд? — Чего? — вскидываю бровь. — Я тебе теперь бойфренд, говорю, — Глеб улыбается. — Прекрати… — Я аж помолодел от бойфренда. — Пап, — Марк кривится. — Блин, не будь странным. — Кринжовым, — вздыхает Арс и тоже кривится. — Кринжовый бойфренд, — Глеб вскидывает бровь, глядя на меня. Медленно моргаю. Минуту назад я хотела плакать, сейчас готова розеточку с мороженым разбить о голову бывшего мужа.