— Да. — Во-первых, не проснутся, — Глеб взгляда не отводит и смотрит прямо и открыто. — Я выскажусь грубо, Нина, но меня выдоили. Вряд ли доноры, которые сдают свой генетический материал, страдают от бессонницы и беспокойства о детях, которые родились благодаря их щедрости. Глеб говорит спокойно, но я вижу, что он злится. Я бы тоже злилась, наверное, на его месте. — Во-вторых, Нина, — касается моего лица. — У меня будет пятеро детей. Пятеро, и я буду занят ими. В-третьих, Ярик будет хорошим отцом. С некоторым приветом, но хорошим. Я перебрал в голове все варианты, как и ты, вероятно, и пришел к выводу, что лучшего нам не придумать. Ведь так? Я хмурюсь. Да, это лучший вариант из всех возможных. Я это понимаю, но уверен ли в себе Глеб? — И мы оба будем рядом с Любой и Яриком, — Глеб убирает локон с моего лба. — И нет, Нина, не для того, чтобы проникнуться привязанностью к ребенку, а чтобы поддержать друзей. И еще, чтобы тебя там не переклинило. А тебя ведь может переклинить, да? — Я не хочу его брать себе… нет… — Тогда к чему такие разговоры? — цепко вглядывается в глаза. — Он мне не нужен и не был нужен, Нин. Я в этом не лгу. — Я верю. — Ну, вот и выходит, что нам он не нужен, но нужен Ярику и Любе, — касается подбородка. — Что ты себя поедом ешь? Я могу повторить все, что до этого говорил, Нина. мое мнение не изменилось. Да, мы с тобой влипли в сложную ситуацию и вместе из нее выходим… Или у тебя нет ко мне доверия? — Дело не в этом… — отворачиваюсь. — Продажа ребенка… Некрасивая ситуация. — Лучше Надежде оставить? — Нет! — охаю я и вновь смотрю на Глеба. — Ты его забрать хочешь? — Нет. — Ты хочешь его смерти? — Что? Нет, — я медленно выдыхаю. — Я понимаю, почему ты сейчас так сказал… Закрываю глаза, я бы хотела вернуться в тот день и не отпускать тебя одного. — Это реально? — тихо и спокойно спрашивает Глеб. — Нет. — Тогда нам придется жить в тех реалиях, которые есть. Глеб замолкает, мягким рывком привлекает к себе и обнимает. Закрываю глаза: — Ты не отказалась от меня, Нина. — Нет, — закрываю глаза. — Не отказалась. Но… — Мысли всякие бродят? — Бродят. Дурацкие. Липкие. — Ты рассказывай мне о них, — Глеб целует меня в висок. — Вот прям обо всех? — Да. — Ты злиться будешь, — вздыхаю я. — Раздражаться. — Меня злишь не ты, а то, что я тоже не могу вернуться в прошлое и все изменить, — шепчет Глеб. — Меня злит, что ты нервничаешь, а по сути я ничего не могу сделать. — Ты можешь говорить со мной, — сжимаю его ладонь. — Вот сейчас говорим и мысли другими становятся. Хорошими. Мы не потеряли друг друга, доверились, не испугались… — Говорить могу, — прижимается щекой к виску. — Да, говорить, — отстраняюсь и заглядываю в его лицо. — И тогда, когда тебе страшно. Тебе, Глеб. Все началось с этого. С того, что тебе стало страшно и ты ничего не сказал. — Солгласен, — тяжело вздыхает он. — С такой же… — он осекается и через секунду продолжает с улыбкой, — герлфренд ничего нестрашно. — Ну, какая я тебя герлфренд? — фыркаю я чувствую, как к щекам приливает румянец. — Хочешь сейчас побыть леди-босс? — Глеб тянет меня к себе и целует в шею. — Я больше не могу! — доносится крик Марка со второго этажа. — Я ничего не понимаю, что происходит! Мы замираем, и я шепчу: — Блин, у нас же дети. — Точно, — вздыхает Глеб. — Дети. — Этой книгой можно пытать! — рявкает Марк. — Я думал это ужастик! — Аленке вот страшно, — смеется Арс, и я слышу в его голосе злорадство. — Мы бы давно закончили, если бы ты так не психовал. — Да я ничего не понимаю! — А ты слушай внимательно! — С Арсом надо поговорить, — шепчу я. — Я говорил, — едва слышно отвечает Глеб. — И не раз говорил, когда на пробежке были вдвоем. Он о многом беспокоится, но он тоже не отказывается от меня. Он верит мне. — Я сожгу эту книгу! — верещит Марк. — Да блин! — возмущается Аленка. — Пусть продолжит! Замолчи! Там что-то страшное началось! — Думаешь, мне не стоит с Арсом говорить? — тихо спрашиваю я. — Поговори. И это ты его в прошлый раз сдержала, Нин, — обнимает меня и валится на подушки дивана, увлекая меня за собой. — Как же мне с тобой повезло, Нинок. — Ты почаще об этом вспоминай, — Закидываю на него ногу. — Каждый час по пять минут. — Марк! — верещит Аленка. — Отдай книгу! Марк! Козел! — Может, сейчас успокоятся? — настороженно шепчу я. — Мам! — топот ног по лестнице и через несколько секунд в гостиную врывается злая Аленка. — Марк выкинул книгу в окно! — И еще раз выкину, если принесешь! — Ален! — доносится смех и голос Арса. — Она у меня и на телефоне есть! И на ноутбуке! И на планшете! — Да блин! — отчаянный вопль Марка, и я со смехом утыкаюсь в плечо Глеба, который шепчет: — Эти двое вырастут, подоспеют другие двое. Большой, теплый и пахнет сухим мхом и сладкими булочками. Мой. Не отказалась и не откажусь. Глава 52. Солнышко — Как ты? — спрашиваю я у Арса, который отвлекается от телефона и поднимает на меня недоуменный взгляд. — Норм, — пожимает он плечами. Я минут молчу, подбирая слова, чтобы вывести старшего сына на откровенный серьезный разговор. — А… — тянет он и отхлебывает из кружки чай, — я понял о чем ты. Затем он откусывает от пирога с мясом кусок жует и бубнит: