— Я хотел с тобой все мирно решить, — произносит, как иголками колет. Столько в этих словах снисхождения и даже презрения. — Но ты меня не послушала. А решила сбежать с моими детьми, — вскрикивает в конце и опасно подается в мою сторону. — Моими, Эйлина, — рычит сквозь зубы раздраженно. — Ты меня предала, — отодвигается на свое место. — Давай, решим все мирно, Насиб, — в отчаянии хватаю его за руку, а он тут же ее скидывает, словно грязь к нему притронулась. — Давай, поговорим и обсудим, Насиб все. Я на все согласна. — Уже поздно, — снова отвечает жестоко. — Тебе надо преподать урок. Раз решила уехать, то я доставлю тебе прямо в точку «Б» — Куда мы едем, Насиб? — ошеломленно спрашиваю охрипшим голосом. — Скоро как раз доедем и узнаешь. Тебе не помешает немного поучиться жизни. А то всю жизнь на моем содержании, — и утыкается в телефон. От его слов у меня по спине бежит холодок, промерзая все до самых костей. — Насиб, что происходит? — спрашиваю во все глаза глядя на открывающуюся картину за окном автомобиля. — А это твоя новая жизнь, моя женушка, — в наказание впечатывает в меня все тот же озлобленный взгляд. Глава 13. Похититель — А это твоя новая жизнь, моя женушка, — в наказание впечатывает в меня все тот же озлобленный взгляд и отрезает пути к отступлению жестким приказом, — Выходи, давай. Сглатываю от подступившего ужаса. Трясущимися пальцами открываю дверь и выхожу все в тех же носках на промозглую центральную площадь в нашем городе. На улице вовсю царит ночь, дует холодный, пробирающийся под самую кожу ветер. И ни души вокруг, все сидят в своих уютных домах. А я сжимаю в руках свою легкую куртку и кеды. Держусь за них как за соломинку, которая не даст мне окунуться в пучину отчаянья и безысходности. Все это время во мне теплилась надежда, что Насиб просто наказывает меня, сейчас напугает, а потом вернет домой со словами, чтобы не смела ослушаться его. А я буду благодарить его, что не стал срываться на мне и все это было не всерьез. Но вот Насиб стоит передо мной, все такой же злой, глаза мечут молнии… И смотрит ужасным взглядом. Даже этот холод на улице так не страшит как блеск в глубине глаз мужа. — Насиб, давай вернемся домой. Я больше тебе ни слова не скажу… — Оставь свои оправдания при себе, — отрезает жестко и хватает меня за горло. От неожиданности разжимаю руки и мои вещи летят на асфальт. Вскидываюсь и хворать за локоть Насиба, который впечатывает меня в бок машины. Коротко вскрикиваю от пронзившей спину боли. Синяк точно появится завтра. — Ты решила увезти моих детей от меня, — шипит разъяренным голосом. На глаза тут же набегают слезы. Картинка размывается, но вижу перекошенное лицо Насело перед своими глазами. Такого я еще н разу не наблюдала за мужем. Он так себя никогда не вел. Словно это не он вовсе. Словно не я с ним провела все десять лет жизни. Счастливой жизни, как мне казалось… — Насиб, — хриплю в ответ. Мне не хватает воздуха и сознание постепенно темнеет. — Вот же! — резко отпускает и я хватаюсь за горло, склонившись попала и отчаянно хватая воздух губами. Оседаю на землю, утирая слезы из глаз. — Ты хотела свободы? — подцепляет мой подбородок и поворачивает к себе. Насиб присел передо мной, а на его лице непроглядная тьма. Я не узнаю своего мужа. — Ты получишь эту свободу. — Не оставляй меня, — задыхаюсь от ужаса, что может надумать Насиб. Я хочу умолять его о том, чтобы не разлучал меня с детьми. Просить о прощении за эмоциональное решение, но Насиб снова перекрывает мне кислород, смыкая пальцы на моей шее. Тепер уже не так сильно, то говорить от страха не получается. — Ты меня ослушалась. Поживи без меня и когда поймешь, что без меня ты никто и никому ты не нужна, то я приму тебя обратно. Но уже на своих условиях. Смотрю на Насиба и морозом покрывается все внутри. Хватаюсь за его руку, когда он встает. — Постой, дай я тебе все объясню, — тараторю, чтобы успеть его переубедить. Пока не поздно.. — Уже поздно, — встряхивает мою руку, отряхивает с отутюженного мною пиджака невидимую пыль, словно то я испачкала его. А потом без слов садиться в машину. — Нет, только не это, — шепчу онемевшими губами и пытаюсь встать на ноги. Внедорожник начинает отъезжать и я понимаю, что упускаю свой шанс.Паника глушит, но так же подстегивает действовать. Бегу за машиной мужа вдогонку. — Не уходи! Постой, — кричу Насибу, чтобы не уезжал. Еще немного, он ведь сейчас остановит машину и скажет, что сжалился надо мной?… Резкий удар выбивает воздух из легких. Падаю на колени, выставляю руки вперед в защитном жесте. Вскрикиваю от боли в колене, скорее от неожиданности, чем от самой физической боли. Но не обращаю на него внимания, смотрю вслед уезжающей машине. Как он мог так со мной поступить? — Ты чего так плачешь, красавица? — рядом со мной присаживается мужчина. Отдаляюсь от него назад, чтобы увеличить между нами расстояние. От него веет угрозой и его оценивающий взгляд и ухмыляющиеся губы прямо-таки кричат о том, что лучше держаться от него подальше. Слёзы тут же прекращаются, истерика заканчивается. А под моим зареванным и заляпанным внешним видом никак не отыскать красавицу. Что у него за намерения я уже понимаю. А еще понимаю, что совершенно беспомощна здесь. Оглядываюсь в надежде, что кто-то есть на площади посреди ночи, но вокруг пустота. — Ты тут одна, — вкрадчивый голос, от которого становится и противно и страшно. — И тут один, — тянет, проходясь по мне взглядом. Сразу помыться захотелось, растереть кожу до дыр, только бы отмыться от этого липкого чувства, что изваляли в грязи. — Давай, вставай, и пойдем отсюда. — Не нужно… Не успеваю сказать что-то против, как незнакомец рывком ставит меня на ноги. — А вот там твои вещи, красавица, — словно с несмышленым ребенком мягко разговаривает, ведет к моим вещам на асфальте. И до сих пор никого вокруг, как бы не крутила головой, не нахожу. Что же за день сегодня такой? Хочется кричать на всю площадь, чтобы помогли. Где же полицейские, которые должны дежурить на улицах? Или это я все в кино только видела. Как бы страшно не было и ужас не сковывал сознание, но без помощи этого опасного и противного незнакомца я бы сама вряд ли стояла на ногах. Я слишком больно ударилась, колени саднят. Но с каждым шагом я стою более уверенно. И иду тоже. — Вот и твои вещи, надо одеться, а то холодно ведь. Ты же не хочешь заболеть, — елейный голосок вызывает только тошноту, но никак не благодарность. Мне только куртку накинуть и кеды обуть. А потом либо усыпить его бдительность и бежать. Либо же ударить его и тоже бежать. Паника снова подступает из-за того, что не могу вырваться из его хватких пальцев, он держит меня за плечи. Потом быстрым движением поднимает куртку и накидывает мне а плечи. И подводит к обуви. Засовываю ступни в кеды. Мужчина тут же ведет меня в сторону. — Я в другой стороне живу, — торможу ногами, вырываясь из его цепких лап. — А я именно в этой стороне, — сменяет елейный голосок на жесткий и низкий. — И мы сейчас с тобой отлично проведем время. — Помогите! — кричу что есть силы, но вырывается только писк, но мужчина тут же закрывает мой рот рукой. И уверенно ведет в намеченном им сторону. Конец первого тома