Идти в комнаты детей и брать оттуда комплекты нижнего белья не решаюсь. Еще расспрашивать будут зачем и для чего. Да и других людей встречу… Вспоминаю, что месяц назад заказывала качественное белье детям, но случайно вдвое большем количестве. Поэтому часть положила в коробку в шкаф. И сейчас время как раз подходящее. Верхнюю одежду смогу приобрести как только уедем подальше отсюда. В любом населенном пункте полно магазинов одежды. Еще одной проблемой меньше, что придает больше уверенности. Упаковываю все аккуратно в рюкзак, закидываю туда и комплект нижнего белья для себя, новые носки тоже не забываю. Все же на улице уже холодно. И не забываю про резинки для волос. У моих девочек длинные волосы, а это предмет очень необходимый и всегда в дефиците. Проверяю золотые украшения в шкатулке. Их я прихвачу с утра, прямо перед выходом. Я на нервах переодеваюсь в джинсы, а длинную блузку оставляю. Пачку денег засовываю за пояс штанов. Да, неудобно, но смогу достать в любой момент. Я бы и документы прижимала к себе, только это точно не прокатит. Ставлю рюкзак у дверей, чтобы сразу прихватить с собой при выходе. Ставлю будильник на семь шесть утра. Потом, подумав, настраиваю еще пять будильников с перерывом в пять минут. Чтобы точно не проспать. Я знаю, что Насиб до утра не вернется домой. И это в лучшем случае бывало раньше. В последние месяцы он приходит обычно к позднему ужину, если с вечера запланирована задержка в офисе. В большинстве своем так и происходило… Встряхиваю головой, развевая волосы. Сажусь на край кровати и смотрю в окно. На улице уже стемнело. Тетя Исмат даже не спросила откуда я иду. Так была увлечена своей победой. Только что это ей даст? Ложусь на кровать, обнимаю подушку и закрываю глаза. В сознании вспыхивает образ Насиба. Он постоянно говорит о том, что ему нужна моя помощь: «Это все временная мера, Эйлина…» « Мы можем лишиться всего, понимаешь?» «Мне нужна твоя помощь, Эйлина…» «…это всего лишь игра на публику, в моем сердце и в моей жизни всегда будешь только ты, Эйлина…» И так по кругу. Нет конца и края этим фразам. А я хватаюсь за голову и пытаюсь достучаться, что это будет позором для меня. Но ведь у нас еще общие дети. «Я так не могу поступить, Насиб» — шепчу ему в отчаянии, заливаясь горькими обжигающими слезами. Тяну к нему руки, чтобы поддержал меня, обнял, сказал, что это была вселишь глупая шутка. «Да что ты возомнила о себе?!» — кричит во все услышание озлобленно и громко хлопает дверью. А я вмиг распахиваю глаза и подскакиваю на постели. — Что ты задумала, я тебя спрашиваю? — все так же кричит Насиб. Я думала, что это все еще голос из сна. Но, повернув голову в сторону, вижу как муж тянет мою руку к себе, пытаясь растормошить меня или же поднять. Его лицо перекошено от злости и он пытается чего-то добиться от меня. А я не понимаю, что он от меня хочет. Глава 12. Наказание — Что ты задумала, я тебя спрашиваю? — все так же кричит Насиб. Я спросонья плохо соображаю. — Зачем ты взяла документы детей? — размахивает бумагами перед моим лицом. И тут до меня доходит, что происходит. Страх пробирается до самы костей. — Отвечай, Эйлина, — приближает свое лицо вплотную к моему, схватив меня за шею, и смотрит прямо в глаза. Как обезумевший смотрит. Зрачки расширены и блестят призрачным огнем. Мурашки бегут по коже от осознания того, что Насиб может придушить. Хватаюсь пальцами в рукав его пиджака и пытаюсь отцепить его от себя. Но муж еще сильнее сдавливает мою шею. Ровно настолько, чтобы могла дышать. — Что ты надумала, говори, — медленно, сдерживая свой гнев, дышит мне в лицо. — Ни чего, — хриплю в ответ. — Ничего, Насиб, — мне безумно страшно от его взгляда и его действий. Почему он так рано пришел? Никогда такого не было обычно под утро. И сразу в мой рюкзак полез. Что теперь будет с детьми? — Вставай! — рявкает, отчего я вздрагиваю, и отпускает мое горло. Я начинаю кашлять, прикрывая горло и стараюсь отползти назад. Я уснула прямо в одежде. А хотела просто вздремнуть. Если бы уснула, то смогла бы избежать этой сцены… — Я тебе сказал вставай! — кидается ко мне на кровать и дергает за руку. Тащит к двери. — Насиб, что происходит? — наконец получиться спросить. — Я сейчас покажу тебе, что значит идти против меня, — шипит, понизив голос и ведя меня по коридору. В доме горит приглушенный свет, ковру никого. Все спят уже, наверняка. Я с ужасом наблюдаю как мой некогда любимый муж тащит меня на выход, злобно шипя и со звериным огнем в глазах. Я боюсь позвать на помощь, потому что дети испугаются. Такую сцену им точно не стоит видеть. Уж тем более в таком нашем положении. При выходе успеваю прихватить только легкую короткую куртку с плечиков и стоящие на виду старые кеды пока Насиб переобувается. Моей руки он так и не отпустил, поэтому приходится действовать быстро. Но муж не ждет, чтобы я хотя бы обулась, так и ведет на улицу. «Хорошо, что носки не сняла и джинсы надела» — замечает на периферии мозг. В самый ужасный момент моей жизни, мозг замечает незначительные вещи. А вот носки только были светлые. И в этих самых носках я слетаю вниз по ступеням вслед за Насибом. В лицо дует холодный ветер и температура на улице низкая. Но я не чувству. Этого от быстрого бега и вброшенного в кровь адреналина. Муж рывком усаживает меня на заднее сиденье черного внедорожник, припаркованного прямо у подножия ступеней. С остервенением закрывает за мной дверь, отчего та громко хлопает, а я от страха подскакиваю на месте. Насиб же через несколько секунд садиться с другой стороны, прямо рядом со мной. И тоже хлопает дверью, выплескивая все свое недовольство. — Поехали, — коротко отдает приказ тем же напряженным голосом. Не получается сглотнуть застрявший в горле ком. Обида и безысходность душит. За что он так со мной? Почему так поступает? Замечаю шофера на водительском сидении, а он без каких бы то ни было эмоций на лице заводит машину и выезжает с участка особняка. В оцепенении наблюдаю как мой дом уплывает за окном и остается позади меня. И одинокую фигуру в окне замечаю, из комнаты тети Исмат. Тут же слезы встают перед глазами. Не могу ничего даже вымолвить. В руках до побелевших костяшек сжимаю свои вещи, даже не предпринимая попытки одеться или обуться. Мои дети остались в этом доме, а я уезжаю в неизвестность. Мои крохи спят. Надеюсь, они видят сладкие сны… Смотрю на Насиба и слежу за каждым его движением. Жду от него резкого движения, чтобы вовремя защититься. Но жаре это не сможет успокоить мое отччаяне внутри. Где-то на краю сознания понимаю, что Насибу моя мольба по боку. Он все решил, по глазам вижу. — Насиб, давай с тобой поговорим, — пытаюсь наставить его на путь истинный, — это ведь наши общие дети. Они без меня не смогут, а Лайла… Он резко поворачивает в мою сторону голову, а я сильнее вжимаюсь в пространство между дверью и сиденьем. — Смогут! — как ножом отрезает. — Я предателей не прощаю, Эйлина. Каких предателей? О чем он говорит, ведь он сам... Но нельзя произносить это вслух, чтобы еще больше не разозлить мужа.