Я так хотела бы до него достучаться, крикнуть, что все неправильно. У меня теплилась надежда, что все то просто какая-то игра. Может, даже, проверка меня. Я на все согласна. Я посмеюсь вместе с мужем над неудачной и даже жестокой шуткой, только… Сколько не вглядываюсь в глаза напротив, никак не удается уловить в низ хотя бы толику тепла ко мне. Только холод и безразличие… Давно так? Когда я упустила момент и стала ненужной? Заверения, что наш развод и женитьба на другой это всего лишь «временная мера» не внушают никакого доверия. Пора уже принять реальность такой, какая она есть. Убеждать или умолять одуматься? Нет, не стоит так унижаться. Раз Насиб отказывается так легко от меня после всего что произошло, то и мне не стоит думать о его чувствах. Когда он поймет что мы сбежали, то будет в ярости. Да хоть волосы себе на голове рвет, меня не должно это трогать. Больше не должно трогать. Главное, что мы будем далеко отсюда. Мне нужен план побега. Обдуманный, надежный, с дополнительными вариантами побега. А пока что выиграть время. Драгоценное время. — Скажем им, что это всего лишь временная мера, — как от назойливой мухи отмахивается. — Насколько временная? — не удерживаюсь от вопроса, сцепляю на коленях под столом пальцы между собой. Мне до ужаса страшно, но еще ужаснее остаться без детей. Нужно найти слабые стороны в этом деле, чтобы могла напирать на них. — Пока бизнес не встанет на рельсы и пока все не вернется в привычное русло. — Отец Алмаз будет тебе помогать в этом деле? — Да. — А какие обязательства у тебя перед самой девушкой? — На что ты намекаешь, Эйлина? — сканирует меня глазами. — Какие у меня будут права на детей? — прямо смотрю на него, выпрямляя еще сильнее спину, словно глотаю металлический стержень. — Что ты имеешь ввиду? — прищуривается. Мне нужно наперед все согласовать, чтобы понимать что к чему. Боль растекается в груди черной жижей, проникая и отравляя кровь. На этот сот я подумаю позже. — Я имею ввиду, что у нас будет на руках официальный развод. Может произойти всякое, например, Алмаз родит тебе детей, — волосы встают дыбом от осознания произнесенного, а Насиб только сильне прищуривается. — Я хочу, чтобы в заявлении на развод нужно указали с кем останутся дети в случае развода и сколько детям полагается наследства. — Для наследства еще очень рано говорить. Он даже не отрицает факт того, что у них даже теоретически могут быть дети. — Судя по тому, как складывается моя жизнь, то все может повернуться не в пользу наших общих детей, — произношу тихо с горечью и с понимаем того, что моя жизни ничего не стоит в глазах моего мужа. Или уже бывшего. Как давно он списал меня со счетов? — Мне нужно знать, что завтра от них не отвернутся, элементарно, не выкинут на улицу. И что при разводе дети останутся со мной. Что нас не разлучат — Что за бред, Эйлина? — возмущается и всплескивает руками. — Ты из меня злодея сделала. — Мне нужны гарантии для будущего наших детей и я без вопросов подпишу бумаги, — отвечаю тверже. — У меня никого нет, Насиб, и ты прекрасно об этом знаешь, — впервые при муже вспоминаю этот печальный факт. Но для детей мне нужны гарантии. Ради детей я готова на все что угодно. Даже врагу в ноги кланяться, чтобы нас не разлучали. А единственный враг на данный момент у меня — это мой собственный муж. — А не многое ли ты на себя берешь? — склоняется над столом, придвигаясь ближе ко мне. Только я не сдвигаюсь с места, выдерживаю его зловещий тон и голос. Сильнее сжимаю пальцы под столом, муж этого не видит, что меня спасает. — Мне просто нужно быть с моими детьми. Я не знаю, что у Алмаз в голове… — Она тоже понимает, что это вынужденный фиктивный брак, который будет выгоден обеим семьям, — перебивает безапелляционно, словно то не развод после стольких лет брака, а сделка купли-продажи. — А вот ты ведешь себя как несмышленная девчонка, Эйлина. Попробуй подумать о нашем будущем. Наши дети могут оказаться на улице без гроша в кармане. Задевает. Очень. Он говорит этом мне, с кем провел десять лет совместной жизни! Сколько он знает эту Алмаз? Вглядываюсь в лицо Насиба, будто смогу разглядеть эту деталь лжи. Но я не телепат и читать мысли я не умею. К сожалению. Моя жизнь вообще оказалась наполнена тем, о чем никогда не подумала бы. Вроде взрослая женщина, а слепо доверяла мужчине, который ради бизнеса, денег, связей готов отказаться от меня. Все было напрасно с моей стороны. Нет! Мои дети. — Я и думаю о наших детях, Насиб, — глотая обиду в свою сторону, заставляю продолжить. — потому на их имена должна быть оформлена недвижна, счет в банке и акции в крупных кампаниях. — Ты с ума сошла? — взвизгивает так, что эхом отдается в ушах. Я знаю границы дозволенного с мужем. И я балансирую на грани. Очень опасно. Но в любом случае дети должны быть обезопасены наперед, поэтому рискую. Мы сбежим и уедем из этого города, осядем где-то в глубинке. Но у них всегда должно быть что-то на крайний случай. Особенно, учитывая состояние моего здоровья и те слова, что до сих пор всплывают перед глазами. Судя по всему, я чем-то больна… Отгоняю эти мрачные мысли, потому что потом о них подумаю. Без своих детей я жить не смогу. — Я ведь не говорю о баснословных суммах, Насиб, — спокойно продолжаю, но голос уже предательски дрожит. Мне чертовски страшно, что муж запросто откажется. Только мне терять уже нечего. — И потом, это просто на случай крайней меры. Как только эта фальшь с игрой в другую семью закончится, все вернется на круги своя. Ты же говорил, что с Алмаз это лишь временная мера, — напираю на его же слова. — Временная, — повторяет даже философски, закрывает глаза и трет виски руками. Только я замечаю в его глазах фальшь. Теперь я убеждаюсь, что он мне бессовестно врет. Мне. Той, которая отказалась ради него от всего в своей жизни. Той, которая глотала слезы в одиночестве, чтобы не тревожить, не заставлять нервничать. Разве я не видела правду? Я могла приглядеться получше… Только мне самой было выгодно жить в мире вымышленных грез. Верить, что Насиб меня любит, заботится обо мне, будет со мной всегда… Реальность больно ударяет прямо в солнечное сплетение, вышибая дух. Если бы не дети, то сидела бы в своей комнате и жалела себя, винила бы судьбу в произошедшем, находила бы новые возможности доказать, что я ни в чем не виновата. Только виновата во всем я сама… Но разве это поможет мне сейчас? Нет, нужна холодная голова и трезвый ум. — Как только эти пункты появляются в договоре о расторжении брака, я подпишу их без лишних вопросов. Но и меня с детьми не разлучишь. — Тогда ты будешь сидеть дома, не высовываться и не ссориться с Алмаз, когда она станет официальной женой. Потому что она будет жить в этом доме. Если бы Насиб ударил меня, то было бы не так больно и унизительно, чем сейчас. Глава 7. Заслужила? — Тогда ты будешь сидеть дома, не высовываться и не ссориться с Алмаз, когда она станет официальной женой. Потому что она будет жить в этом доме. Если бы Насиб ударил меня, то было бы не так больно и унизительно, чем сейчас. — Мне нужны только дети. Чтобы были со мной и чтобы не остались ни с чем в итоге, — выталкиваю из себя главные интересующие пункты нашей сделки. А что именно сделка. Никаких поблажек в силу прожитых нами лет. «А еще я сбегу от тебя как можно подальше,» — добавляю про себя, стискивая крепче зубы. Я смогу пройти через этот ад. У меня хватит сил выстоять против всего. — Хорошо, — вновь отмахивается Насиб, на что снова реагирую очень остро. Но подавляю в себе эту горечь. — Тогда не целесообразней сразу заключить брачный договор, где будет прописано, что кому принадлежит в случае развода? И развод нам оформят в кратчайший срок на основании брачного договора, — предлагаю самый быстрый способ избавиться от меня. Насиб с удовольствием хвастается за эту идею, я вижу сверкнувший блеск в его глазах. Всего на мгновение, но мне хватает, и снова становится серьезным. Тошно от такой правды. Значит, давно строит куда бы меня сплавить? Не угодна стала ему. И как давно? Если не Алмаз, то на другую бы богатую наследницу клюнул? О, мой Аллах! О чем я рассуждаю?!