– Губернатором?! – И в Вязьме они раньше не бывали! – Вот это славно! Так нам, похоже, свезло. На следующий день, с утра, покатила по лесной дорожке пароконная бричка. Поскрипывала, покачивалась на ухабах, но лошадки оказались резвыми: уже к обеду, миновав Смоленскую дорогу, бричка свернула к Вязьме. – Эй, кто вы есть там? Бумагу давай! – на въезде в город застил дорогу будочник, похоже – немец или австрияк. Вытянутое лицо с красным носом, осоловелый взгляд… и сильный запах перегара. – Кор… чев… ские, – будочник прочел по слогам, – месье Андре… и мадам Ванда. Поляки? – Из Вильно, – «месье Корчевский» попытался по привычке пригладить бороду… или подкрутить усы. Увы, ни того, ни другого нынче не имелось – в целях конспирации пришлось сбрить. В тех же целях Денис взял с собою и Софью – «рескрипт» был выписан на двоих, к тому же девушка неплохо знала все здешние места и, самое главное, бегло говорила по-польски – гувернантка научила. – Co wy tam tak dlugo, panie wladzo? Czy wy nie umiecie czytac? Podpis pana gubernatora nie rozpoznales? (Что вы там так долго, господин офицер? Вы что, не умеете читать? Подпись господина губернатора не разглядели?) Сонечка лихо сыграла недовольство и даже некий вполне себе шляхетский гнев. Раскраснелась, дерзко стрельнув синими глазищами. В простом сером платье и дорожном плаще из толстого сукна, девушка все же надела модную шляпку, ранее принадлежавшую истинной пани Корчевской. Шляпка должна была показывать всем: ее обладательница – дама не из простых. – И куда направляетесь? – служака был неумолим. – Мы записаны на прием к полковнику Фурнье! – влет соврал Давыдов. – Знаете такого? В ладонь красноносого упала старая серебряная монетка – экю. Упала – и исчезла. – Проезжайте, – будочник тотчас же вернул рескрипт и повернулся к давно дожидавшейся крестьянской повозке. Копыта запряженных в бричку лошадок зацокали по булыжной мостовой. «Супруги Корчевские» искали подходящий постоялый двор. Желательно, чтоб окна его опочивален выходили на здание городской думы. – Нам на центральную площадь надо, – негромко промолвила Сонечка. – Во-он тот поворот, где трактир без стекол. Он был и без крыши – этот трактир, – судя по всему, сорвало взрывом артиллерийской бомбы. Да и вообще, захваченная французами Вязьма представляла собой довольно печальное зрелище. Грязные, давно не метенные улицы, разрушенные дома, загаженные скверы. Повсюду запах конского навоза и тлена. Прямо на глазах у прохожих пятеро французских солдат, поставив длинную лестницу, деловито сшибали золоченые кресты с православного храма! – Вот уж поистине – исчадия ада! – украдкой перекрестилась Софья. – Правы мужички, ох правы… Нужная гостиница обнаружилась на центральной площади слева, выходя фасадом как раз на ратушу, кою занимала нынче штаб-квартира полковника Фурнье, заместителя губернатора, генерала Бараге-Дильера, по всему уезду. Как и во всех провинциальных гостиницах с самого порога шибал в нос неистребимый запах кислых щей. Внизу, как водится, располагался трактир, на втором этаже – меблированные комнаты для богатых путешественников, а общие опочивальни для народа попроще – на третьем, под самой крышею. Сонный приказчик-портье, подремывавший за трактирной стойкою, при виде посетителей нисколько не оживился, лишь безразлично приоткрыл левый глаз… и снова его закрыл, даже не спросил – чего изволите? По стойке резво пробежал большой рыжий таракан. Сонечка фыркнула и покрепче ухватила «супруга» за локоть. – He, arretez de dormir! (Эй, хватит спать!) – Сняв перчатки, Давыдов пристукнул по стойке ладонью. Любопытный таракан ничуть не испугался, лишь отбежал в сторону да притаился возле чернильного прибора из позеленевшей бронзы. – Послушай-ка, любезный! – нагнувшись, гусар гаркнул приказчику в ухо. – Мы бы хотели снять комнату! – Под лестницей – два рубля! – нелюбезно указал рукой портье. Рыжий, с торчащими в стороны усами, он и сам чем-то напоминал таракана. – Два рубля?! – ахнула Сонечка. – Под лестницей? Раньше по семьдесят копеек брали. – То раньше, – приказчик философски вздохнул и открыл уже и другой глаз. – Можете и французскими деньгами заплатить – мне все равно. – А если ассигнациями? – Денис с готовностью запустил руку за отворот сюртука. – Можно, – кивнул рыжий. – Тогда – восемь рублей с вас. Если ассигнациями. Давыдов покачал головою: – Однако – курс! И это за «под лестницей». А меблированные комнаты сколько стоить будут? Не сомневайся любезный, деньги, слава богу, есть. Вот тут «таракан» оживился: – С пансионом брать будете? – С пансионом. – У нас только щи да каша. – Все равно. Но комнату лучше с видом на площадь. Не любим, знаешь ли, по задворкам. «Пан Анджей» вытащил из-за пазухи целый ворох ассигнаций, экспроприированных у французских мародеров. – Ассигнациями будет… будет – тридцать два рубля! – Вот вам! И вот… еще сверху… тебе лично, любезный! – Денис деловито отсчитал деньги. – О, господа мои! Прошу, прошу же, – снимая со стены ключ, возликовал приказчик. – Это наш самый лучший номер. Я могу, коли надобно, и водицы согреть… За особою плату. – Грей! В обиде не будешь. – Тогда идемте, господа мои. Я вас провожу… Да! А вещички ваши… – В бричке. Дорожный сундук и два саквояжа. – Сей же час пошлю мальчика! «Лучший номер» оказался той еще комнатенкой! Узенькой, как пенал, с большой скрипучей кроватью, угловым столом и колченогими стульями. Хорошо хоть большое трехстворчатое окно выходило на площадь, хоть в этом прощелыга приказчик не обманул. – Ну, нам тут не жить, – успокоил свою спутницу бравый гусар. – Дождемся гостя и… – Как же мы его узнаем? – По дормезу, душа моя! По дормезу и суете. Дормезом в те времена называлась большая дорожная карета, оснащенная разного рода столиками и нишами, в которой можно было и принимать пищу, и что-то писать, и спать. – Что-то табаком пахнет, – девушка вдруг наморщила носик. – А вы ведь, Де… – Тсс! – приложив палец к губам, Денис красноречиво указав на стены. – Ах, мой дорогой супруг… – одарив гусара улыбкою, перешла на польский Софья. – Видно, здесь есть отверстие… Чтобы послушать… – быстро осмотрев комнату слева направо, Дэн перешел на шепот и указал на дырку в портьере. – Впрочем, нас будут не только подслушивать… Еще и подсмотрят! – Что ж, – так же тихо откликнулась Сонечка. – Будем вести себя, как муж с женою. Чтоб не навлечь подозрений, ага. Тут как раз появился лохматый запыхавшийся мальчишка с баулами. В крестьянском армячке, под которым виднелась посконная расстегнутая рубаха, босой. – Сундук ваш посейчас принесу, – поставив саквояж на пол, поклонился парнишка. – Уж больно тяжел. Софья скривила губы: – Что-то ты долго, парень. – Так это… пока дотащил. Получив монетку, парнишка ушел, и Давыдов, поставив Сонечку спиной к портьере – закрывать дырку – внимательно осмотрел саквояжи. Их вскрывали, это понятно, впрочем, в дорожных вещах разведчиков ничего подозрительного не было. Ну, не считать же подозрительным пару пистолетов и трость с встроенной в нее шпагой? Предосторожность отнюдь не лишняя по нынешним лихим временам. Заказав завтрак (или, скорее, уже обед) в номер, молодые люди наскоро перекусили и ближе к вечеру вышли на променад. Прошлись под ручку по главной площади, заглянули в одну из еще действующих церквей с разграбленным иконостасом и, пользуясь прекрасной погодою, прогулялись вдоль витиеватой ограды особняка городской думы – ратуши. Видно было, что в особняке кого-то ждали: по двору сновали какие-то мастеровые и солдаты, что-то подметали, закапывали, подкрашивали. – Верно, завтра и прибудет наш маркиз, – негромко промолвил Денис. – Или даже сегодня ночью… Хотя нет – в темноте побоится ехать. – Как мы прочтем послание? Софья прищурилась, окидывая внимательным взглядом все подступы к особняку и внутренний двор с небольшим садом и узенькими дорожками. Солдаты, сбросив мундиры, деловито посыпали дорожки желтым речным песком. – Здесь везде часовые, – нахмурилась девушка. – Даже не представляю, как мы проникнем внутрь? – Может быть, и не придется никуда проникать, – задумчиво протянул гусар. – Нам нужно срочно разузнать о маркизе всё! Всё, что сможем. Сонечка с сомнением покачала головою: – И как же мы это все разузнаем? – Просто посидим в трактире, где собираются господа французские офицеры. – Вряд ли они в нашем будут…