Мне в руки опускается мятая записка. Я оглядываюсь по сторонам, ища номера домов. – Могу проводить вас, посланник. – Буду очень признателен… – мою новую знакомую тут явно уважают. Мы шли в молчании. Я пялился на окружающий мир. Смерть молчала. – Почему? Почему этот мир такой? Он ведь должен быть другим… Я чувствую. И при чем тут Гофман? – Когда этот мир созидали, именно Гофман продал демиургу его сердце. Чужие мечты. Настоящие мечты, они прорастают новым. Целым миром. Только вот он не сказал демиургу, что автор мечты – любил. Любил ту, ради которой мечтал. И вот, мир был создан. Только она в нем воплотилась, Линси Красотка, а демиург потерял над миром контроль. Чему очень огорчился и пошел с претензиями к продавцу. Гофман не нашел ничего умнее, чем арендовать душу автора мира, на неделю, засунуть ее в иную оболочку и впихнуть в объятия Линси. При этом старый маразматик нарушил сроки аренды, и душа ушла на круги перерождения. Прямо из очередного приключения носителя. В итоге – парадокс, сравнимый с апокалипсисом. Время остановилось, законы физики обветшали. Всякая дрянь полезла – кстати, во многом через Гофмана. «Напиши себе квенту!» А солнце тут светит… да почти никогда. Темные небеса! Да тут курорт для смертей всего сущего. Сюда даже Творцу хода нет. Только через квенту. В общем, Творец не стал проверять границы своего бессмертия и махнул рукой. А мир разрастается… В итоге старому мастеру, – к слову, он мастер сказок. Древнейший, – так вот, мастеру поставили ультиматум. Или он решает проблему, которую создал, или едет уже мастером преданий в Александрийскую библиотеку. С закольцованным временем. Мастер внял и разыскал автора мира во второй раз. Как ему это удалось – вопрос отдельный. Только вот мир стал расти вглубь. Появились стражи, с которыми ничего не могло сделать даже сильнейшее оружие любого мира. Вот уж местные веселились, наблюдая, как рвут на части звено боевых роботов роботы паровые. Фееричное зрелище! И тут появляетесь вы, Майкл. И проходите дальше всех. Что вам пообещал Гофман? – Смысл жизни… – У него они еще остались? Это очень хорошая сделка, поздравляю! – Стоп, стоп. Я что-то ничего не понимаю. Целый мир в обмен на смысл жизни? Жизнь в обмен на просроченный лотерейный билетик? Кто определяет цены? Смерть расхохоталась: – Хорошие вопросы вы задаете, Майкл, правильные! Хаос танцует с порядком. Кто мы такие, чтобы понимать рисунок танца? Акт творения, чтоб его. Мы все что-то делаем и сами назначаем цену. Живем и умираем. Иногда навсегда. На очень короткое навсегда. Когда-нибудь, я думаю, вы поймете. Знаете, что самое страшное? Все счастливы: вы, я, Гофман. Тот жалкий наркоша, чье всё сейчас доедает Урфин, кривя свою уродливую пасть. Единственный критерий всего сущего – счастье. Мы, кстати пришли. Я огляделся. Трехэтажный дом, неотличимый от тех, что вокруг. Несколько парадных. Мы стоим у двери. – Вам на третий этаж. Квартира сорок два. – И всё? А как же испытания? – А кто сказал, что они закончились? Теперь слушайте меня. Если вы сделаете, что должно, мы – стражи, пленники, и просто отдыхающие – будем свободны. Тьма не уйдет в никуда. Она расползется по мирам, подобно вирусу из умершего лимфоузла. А вы можете вырезать этот лимфоузел. Тогда мы уйдем в забвение навсегда. На очень долгое навсегда. Не будет эпидемий, смертей, войн, катастроф. Целыми миры выживут. Вы даже такого числа не знаете, сколько разумных не умрут. Гофман засядет за пыльные свитки, вы очнетесь над своей дорогой-пропастью. Линси расплескает мозги из своей прелестной головки. И всё. Не выйдет отсюда Смерть, которая два десятка раз исчерпала своей лимит неудач. И все рожденные тут кошмары так и останутся – тут. В ваших руках судьба мироздания. – В обмен на смысл жизни. – В обмен на смысл жизни. – Да пошли вы все! Я забежал в подъезд и почти взлетел на второй этаж. Напротив квартиры номер сорок два была квартира сто пятнадцать. Плевать! Открываю дверь. В комнате светло. Тут огонь дает свет. Не та клубящаяся тьма и танцующие тени, а ровный свет газовой горелки и нескольких свечей. В кресле, спиной ко мне, сидит девушка. – Это вы Линси? – Я. А вы от мистера Стивенса? Как он? Девушка поднимается с кресла. Миловидное личико. Заплаканные глаза. И вот это – корень всего мирового зла. Ее горе – единственная преграда. Ее счастье – гибель миров. Моя вспотевшая ладонь сжимает пистолет в кармане. – Не знаю, мисс… Я простой курьер, и у меня для вас письмо. – Давайте его сюда. Скорее же! Я протягиваю ей конверт, не в силах принять решение. Кто они мне? Кто она мне? Нож для бумаги поддевает печать. В конверте какой-то клочок бумаги и лепестки цветов. Конверт полон лепестками цветов. Девушка расцветает и целует бумагу, потом начинает кружиться по комнате. Лепестки высыпаются из конверта и кружат с нею. – Спасибо, вам, спасибо! Какое счастье!.. Она обнимает меня, и теплые губы, мокрые от слез, целуют мою щеку. Взгляд цепляет текст письма. Всего несколько строчек: «Дорогая Линси! Ты знаешь, я не мастер говорить длинные речи. Скажу только одно. Каждый раз, когда я о тебе думаю, каждый раз, когда я тебя вспоминаю, я покупаю букет цветов и мечтаю о том, как дарю его тебе. А потом срываю с него один лепесток и кладу меж страниц своего дневника. Когда он высыхает, я прячу его в шкатулку. Тут семь тысяч лепестков – по одному на каждую тысячу букетов. Сохрани их и помни обо мне. Я вернусь, куда бы меня ни забросили время и жизнь. Дождись меня, мой ангел. Искренне и на веки твой Томас». За окном начался рассвет. Я выхожу из парадной. Вместо очередного монстра в подъезде вижу женщину, которая моет пол. На улице молочник звенит бутылкам. Пахнет конским навозом и сиренью. Вот статная высокая дома уселась в карету и, счастливо рассмеявшись, машет мне ворохом лотерейных билетиков. Вот мимо пробежал босоногий мальчишка, бросив в мою сторону лукавый взгляд карих глаз. На нем очень знакомая шляпа с дырой, а в руках трубка. Мне очень обидно. Где-то меня обманули, и я даже не понимаю, где. Взгляд упирается в обшарпанную зеленую дверь. Я достаю из кармана револьвер, активирую в очках тактический комплекс и снимаю левой рукой с головы шляпу. – Мастер Гофман! Я выполнил ваше задание! Удар башмака в дверь не приносит эффекта. Я дважды стреляю в дверные петли, раскурочивая их, потом в замок, разнося его в щепу. Добавляю в барабан патроны и снова пинаю дверь. Она выпадает наружу. Кидаю шляпу на развесистые оленьи рога на стене и всаживаю две пули в ненавистный головной убор. Калибр у револьвера слонобойный, и шляпа разлетается ошметками. Тут в дверном проеме появляется Гофман. Я ловлю патлатую шевелюру в прицел. Бабах! – Майкл, ты что творишь? Бабах! – Ты просто отнес письмо. Ничего особо сложного не было, согласись? Бабах! – Ну ладно тебе, подумаешь, пару раз чуть не скушали. С кем не бывает? Бабах! – Это была, между прочим, любимая амфора Цезаря! Бабах! – Это, между прочим, пули из истинного серебра! Они дорогие! Бабах! – Да успокойся ты, все равно не попадешь! Вот, давай сюда пистолет, – мастер выхватывает из моих рук оружие. – Все ты делал правильно. И не волнуйся, наврала тебе все старая карга. Кто тебе, дурню, всю правду расскажет! Не убил ты биллионы миров. Ну, может, пару десятков. Да не надо в меня тыкать этим пырялом. Оно тоже денег стоит. Ну и несет же от тебя, Майкл! Ты бы хоть кровь смыл… Да что за молодежь нервная пошла… Удар ручкой пистолета отправляет меня в беспамятство. Очнулся я от тревожного писка. Перед глазами – надпись: «Внимание! Остаток кислорода в регенераторе – 3 %! Расчетное время выхода из строя – 20 минут!» Судя по ощущениям, невесомость. Тут же замелькала иконка входящего сообщения на забрале скафандра, в котором я очнулся: Здравствуй, Майкл! Извини, что не получилось нормально с тобой попрощаться, но в последнюю нашу встречу ты был немного неадекватен. Вот, получи свою награду. Ты сейчас болтаешься на орбите одной забавной астероидной системы. Тут не так давно отгремела тотальная война всех со всеми, выживших не осталось. Но зато где-то есть автономные криогенные камеры с самыми красивыми женщинами этого мира. Сам выбирал! И вот он – твой смысл жизни. Выжить тут. Видишь, как все здорово? Самый лучший смысл жизни! Жемчужина моей коллекции. Мало кому выпадает такое. Гордись, заслужил. Наверное мы больше не встретимся, так что будь счастлив. Жаль, я не могу лично услышать твои слова благодарности – сигнал из этой системы даже по гиперу будет идти до меня не меньше десяти тысячелетий. Удачи, мой самый исполнительный курьер! Люблю, целую, великий мастер сказок, продавец всяческих редкостей Гофман А.Я.