Глупая. Какая я глупая. – Полина? – раздаётся голос Никиты за дверью. – У тебя всё окей? – Да… я сейчас выйду. Соринка в глаз попала. – Соринка? Волков дергает дверь за ручку и приоткрывает, глядя на меня. На его руках сидит довольная Алиска, запустив пальчики ему в волосы, рассматривает своего отца, не отрывая от него взгляда. Он же смотрит на меня. Прямо и не моргая. Быстро протираю пальцами под глазами и, улыбнувшись через силу, выключаю кран. – Всё нормально. Дашь её мне? Тебе, наверное, уже пора… – Я хочу побыть с вами ещё немного. Если ты не против, – тихо произносит Никита, продолжая смотреть на меня. В его глазах мелькают непонятные мне эмоции, и я опускаю свои в пол, рассматривая шахматную кладку плитки. – Я совсем не против… – Я очень рад. Мы возвращаемся в комнату и с ковра перебираемся на диван как раз в тот момент, когда во дворе сквозь шум дождя слышится звук мотора подъезжающей машины, а у Никиты звонит телефон. – Твои вернулись? Неуверенно киваю, бросая взгляд на часы. Иногда дедушку подвозит сосед, они работают в одной смене, как раз по времени похоже на него. – Мне надо ответить, – говорит Ник и, поднявшись на ноги, идёт в сторону ванной. Слышу недовольный голос на крыльце и напрягаюсь всем телом, это определенно не дедушка. * * * В дверь нетерпеливо звонят. Оглядываюсь на ванную, в которой скрылся Никита и сглатываю. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы он пересëкся с моими матерью и отчимом. Но не просить же его вылезть в окно? Тем более на улице дождь, а на подъездной дорожке перед домом стоит его “мерс”… Это глупо и по-детски, словно мы здесь занимались чем-то постыдным, а не пытались наладить общение, хоть как-то. В определённый момент мне даже показалось, что мы на верном пути. Он общается с дочерью всё смелее, она охотно тянется к нему. Однажды моё присутствие им больше не понадобится. Если Никита не отступится и не сбежит, когда-нибудь я смогу доверить ему Алису и разрешить провести время с ней наедине. – Мама! Открывайте, тут вселенский потоп, – раздаётся раздражённый голос моей матери, и следом я вижу, как дёргается ручка двери. Алиса удивлëнно поднимает голову, реагируя на шум. Она опять опустилась на коврик у дивана и возится с пупсом, которого ей подарил Никита, он явно ей понравился больше всех остальных подарков. – Иду, – произношу, еле переставляя ноги. Поворачиваю замок и распахиваю дверь. Дождь и правда разошёлся, холодные капли отскакивают от крыльца и залетают в дом. Кутаюсь плотнее в домашнюю кофту и смотрю на гостей. – Чего так долго? – ворчит мама, протискиваясь мимо меня в прихожую. – Здравствуй, Полина, – кивает отчим. – Не помешали? – Чему мы можем помешать? – фыркает мама. – Я предупреждала, что мы заедем. – Мы тут кое-что привезли, – Григорий протягивает мне несколько пакетов с лейблом сети детских магазинов, полностью идентичных тем, что принёс Ник. Они там по очереди отоваривались? Негромко усмехаюсь. Сегодня какой-то щедрый на подарки день, но я не спешу их принимать. Просто скрещиваю руки на груди и жду, когда эти двое решат озвучить цель своего визита. Вряд ли заботливые дедушка и бабушка решили навестить свою внучку и побаловать её. Это не в их стиле. – Ты одна? – спрашивает мама, вытягивая шею в сторону комнаты, в которой осталась Алиса. Пожимаю плечами. – Бабушка уехала к подруге, дедушка ещё не вернулся со смены. Ты хотела с ними поговорить? – Нет, мы к тебе. – Полина, возьми, – настаивает Григорий, фальшиво улыбаясь. У нас с ним не было разногласий, когда мама только начала эти отношения. Он обычный мужчина средних лет. Не женат, детей нет. Недурëн собой и перспективен, не просто же так мама в него вцепилась. У него неплохо развит строительный бизнес в нашем регионе, и он даже занимается благотворительностью, обустроив за свой счёт стадионы у нескольких школ. У него есть неплохие шансы победить на выборах, потому что люди его любят и знают. Мне кажется, он сам это понимает. Или понимал. Иначе зачем он тут? Что-то изменилось? – Спасибо. Можете поставить вот тут. – Показываю на пол у входной двери. В комнате происходит какая-то возня, и Алиска радостно смеётся. – Это всё? Мне к дочери нужно, – говорю, нервно переступая с ноги на ногу. Боже… просто уходите. – Я надеюсь, ты подумала над предложением своей мамы, Полина. Нам… мне бы очень хотелось услышать, что ты на нашей стороне. Мы одна семья, поэтому должны держаться вместе. Если ты согласна, в удобный для тебя день мы пригласим съëмочную группу. С тобой свяжется мой пиар-агент и обговорит детали. Мы всё сделаем быстро. Ты расскажешь свою историю на камеру, пару раз упомянешь Волкова и его сына. Когда выйдет репортаж, можем вас с Алисой отправить в санаторий, подальше от лишнего шума. Мы гарантируем вашу безопасность и сделаем так, чтобы Волков не смог до вас добраться. Весь удар я приму на себя. Вы моя семья, Поля, – ласково улыбается Григорий и приобнимает за талию мою довольную мать. Она смотрит на него в ответ влюбленными глазами и переводит взгляд на меня. – Мы сможем стрясти с них деньги за моральный ущерб, Полина. Эта семья никогда не забудет, как поступила с тобой, – поддакивает мама. Мои ладони вспотели который раз за вечер, а по спине пробегает холодок. Возможно, когда я была беременна и зла на весь мир, на Никиту, его мать и отца, такой вариант событий я бы приняла. Со злости, не думая. Но сейчас, когда у моей дочери, возможно, наконец появился отец, и мы пытаемся наладить общение, я не хочу ломать это хрупкое равновесие. С его матерью и отцом мне ещё предстоит переговорить, и пока я точно не собираюсь их прощать, но мстить таким способом – это разрушить дорогу к отцу Алисы, раз и навсегда. – Я… – начинаю, прочищая горло. – Я не думаю, что это хорошая идея. Алиса не должна участвовать в вашей борьбе и быть вашим оружием. Она для вас никто. Как и я. – Мне нужно твоё согласие, Полина. Оно упростит работу моей команды. Если ты откажешься, мы найдём, как ударить по репутации Волкова по-другому, но это дольше и труднее. Вы с Алисой отличный вариант, вы очень поможете мне. И вы не никто для меня, вы моя семья. Если нужно, я могу тебя удочерить. Да, это отличная идея. Галина, как считаешь? Мама открывает рот, чтобы что-то сказать и вдруг бледнеет, переводя взгляд мне за спину. Я скорее ощущаю, чем слышу, как Никита выходит в прихожую. Боюсь даже обернуться, чтобы взглянуть в его лицо. Напрягаюсь как струна, когда он подходит ко мне, вставая рядом. У него на руках Алиска – обнимает его за шею и настороженно смотрит на свою родную бабушку и моего отчима. Они для неё почти чужие люди, настолько редко они видятся. – Здравствуйте, – спокойно говорит Никита застывшему Григорию, который пытается взять себя в руки и убрать с лица нелепое выражение, которое совсем не подходит ему по статусу. – Мне показалось, здесь звучала моя фамилия. У вас есть какие-то вопросы ко мне и к моему отцу? Предложения? – Никита, не надо. Идите обратно в комнату, я сейчас приду, – произношу тихо. Волков поворачивает ко мне голову, смотрит пристально, несколько секунд бегая глазами по моему лицу. Как раз столько хватает моей матери, чтобы прийти в себя. Она издаёт что-то похожее на “кря” и отлипает от отчима, тыкая пальцем в Ника. Её лицо искажается гримасой гнева, но я понимаю, что она пытается скрыть за ней отчаянную панику. Она только что лишилась главного козыря в политической борьбе мужа. –Ты! –Я, –холодно отвечает Ник и передаёт мне Алису, которая тут же тянет руки и обнимает меня за шею. –Возьми её, Кнопка, и вы идите в комнату, а я пока здесь поговорю. Его пальцы касаются моих, когда он вручает мне нашу дочь, и он не спешит их убирать. Нежно и подбадривающе поглаживает и, улыбнувшись, кивает на дверь за моей спиной. – Идите. Всё будет хорошо. – Молодой человек, вы не имеете права вмешиваться в семейные дела, – гремит голос отчима, когда я, развернувшись, всё-таки делаю, как просит Никита. Ухожу с поля битвы. Это не моя война. Политика меня не касается, и я не хочу в этом участвовать. Не хочу, чтобы меня и Алиску использовали как пушечное мясо для достижения целей других. И никакая мы не семья. Семья это те, кто помогают друг другу в трудную минуту, а не выставляют вон за порог. – Вы предложили Полине использовать нашего ребенка в своих целях, так что, я думаю, прав у меня тут побольше вашего. Выйдем на улицу. Здесь мы разговаривать не будем, – чеканит Никита. Это последнее, что я слышу, прежде чем Волков в компании моей мамы и отчима выходит из дома на улицу. Следующие полчаса моей жизни кажутся мне самыми длинными. Стрелки на часах ползут поистине медленнее, чем обычно. Я кормлю Алиску полдником и пытаюсь развлекать её, при этом поглядывая в окно, за которым, как назло, ничего не видно! Несколько раз хватаюсь за телефон и кладу его обратно, не понимая, зачем он мне. Кому мне звонить? Бабушке и дедушке? У них и так из-за меня больше проблем, чем у обычных среднестатистических пенсионеров. Когда слышу шум открывающейся входной двери, подхватываю на руки Алиску и срываюсь в прихожую. Никита как раз сбрасывает с ног кроссовки и проводит рукой по мокрым волосам, откидывая их с лица назад. Он промок почти до нитки! Они что, всё это время разговаривали на улице? – Как дела? – начинаю суетиться. – Я сейчас принесу полотенце. Тебе нужно переодеться. – Ничего, я сейчас уже поеду, – говорит Никита, пресекая мои метания. – Завтра заеду ещё. Телефон я починил, будем на связи. Не слушаюсь его и выношу из ванной полотенце. Алиска недовольно ворчит, когда понимает, что не её я собираюсь передать этому дяде. Волков тянет руку и щекочет её под подбородком, отчего она заливается звонким смехом и отворачивается, прячась.