– Ты можешь простудиться и умереть, пропустив свой футбол, – несу какую-то чушь, чувствую, как заходится сердце. – Как мило, что тебя это заботит, – коротко улыбается Ник, всё-таки принимая полотенце и накидывая его на шею. – А теперь расскажи мне в двух словах, почему ты не живешь с родителями? – Что они тебе сказали? – хмурюсь. – Я не собираюсь тебе это повторять. Думаю, ты и так в курсе. А я до сих пор нахожусь в каком-то информационном вакууме. Пазл в моей голове не складывается, Полина. Твоя мать обвиняет мою семью. Ты живешь не у себя дома и скрываешь ребёнка. Думаешь, мой отец начал бы политическую карьеру, зная, что у него где-то есть внучка? Моя башка пухнет от всего этого. Поэтому давай кратко и начистоту. – Ладно, не знаю, правда, получится ли кратко… – Основные моменты, детали продолжим разбирать завтра, – говорит Никита и ободряюще улыбается мне. – Если что, я на твоей стороне. Я киваю. Он мне не враг. И никогда им не был. 16.Глава Три недели спустя. Выбегаю с работы, не успев даже переодеться. Запрыгиваю в машину, дёргаю ручник и, не прогрев двигатель, завожу мотор. – Блин, блин. Только бы успеть. Однако сразу на шоссе встаю в огромную пробку. Час пик, вашу маму. Я проспала. Просто вырубилась на диванчике в подсобке после смены. Последние несколько дней я работала без выходных, чередуя дневные и ночные смены. Сезонный грипп выкосил половину народа в смене, и те, кто остался, просто зашивались. Зоя вчера ушла прямо посреди ночи, оставив нас со сменщицей вдвоём, её сопли того гляди попали бы в коктейли посетителям, поэтому администратор отправила болезную домой лечиться. Полный клуб людей, и всего две официантки! Под конец мы уже не справлялись с потоком заказов. Как только последний человек вышел из клуба, я, скинув балетки и накрывшись своей курткой, прилегла на диван буквально на полчаса, а теперь жутко опаздываю на важный семинар. Преподаватель обещал дать коллоквиум, чтобы оценить уровень знаний студентов. По итогам этой работы можно будет получить зачет автоматом и не переживать о допуске на основной экзамен в конце семестра. Мне очень важно написать его хорошо. Первая зимняя сессия приходится на новогодние праздники, а на них можно хорошо заработать, потому что смены в праздничные дни у нас оплачиваются по двойному тарифу, плюс больше народу – больше чаевых. Поэтому я планирую не отдыхать, а совмещать сдачу экзаменов и работу в клубе. Надеюсь, у меня всё получится. Спустя тридцать пять минут медленной толкучки в пробке, я наконец добираюсь до универа. Машину поставить, конечно, уже некуда, поэтому я бросаю её около жилого дома, где парковалась первый раз. Даже если я опять встала на место золотого мальчика Чернова, плевать. Чернов… При воспоминании о нём сразу начинает болеть голова. Он где-то раздобыл мой номер телефона и теперь постоянно написывает. Причём стоит мне заблокировать один его номер, он пишет с другого. Понятия не имею, что ему от меня нужно! Как-то так получилось, что на мою светловолосую голову и тощую задницу свалилась популярность, о которой мечтают десятки девчонок в нашем университете. Вот Надя точно мечтает о чём-то таком! А я мечтаю о спокойствии и отсутствии внимания к моей скромной персоне. Точнее, последнее время мне всё больше хочется получить внимание от другого парня. От Волкова, а не от его наглого мажорного друга Чернова. Может, пожаловаться на него Никите? Хотя, скорее всего, он в курсе, это же его друг. Просто Волкову всё равно, кто мне пишет. Его интересует только Алиска. После безобразной сцены с матерью и отчимом у меня дома, у нас с ним состоялся откровенный разговор. Под завывание ветра и стук дождя я рассказала Никите как всё было два года назад, от и до. Про его мать, про то, что его отец тоже был в курсе моей беременности, но, видимо, разбираться с этим оставил матери. Рассказала, что даже взяла деньги у его родителей и выбросила их. Рассказала, как вместе с Витой ходила в клинику и не смогла сделать аборт. Просто не смогла. Рассказала, как мне было больно и страшно одной в роддоме. Как меня пугал маленький красный живой комочек, который я родила и с которым не знала, что делать. Совсем не знала. Никита слушал меня в основном молча, поглаживая нашу Алиску по спинке, когда она, завозившись, решила уснуть между нами, на диване. Слушал и хмурился. Чем больше я рассказывала, срываясь на эмоциональный громкий шёпот и размахивая руками, тем сильнее у Ника проявлялась морщинка между бровями и темнело лицо. Я была готова к тому, что после моего рассказа он опять обвинит меня во лжи и уедет. Кто я для него? Зачем мне верить? Всего лишь девчонка, которая родила от него ребенка два года назад. А теперь и я, и этот ребенок как яблоко раздора для наших семей. Вместо этого, после завершения моего эмоционального диалога, сказал: – Теперь я всё понял, Кнопка. Разберёмся. Не переживай. У меня словно сняли плиту с груди, которая давила на меня все эти годы и не давала дышать в полную силу. Мне не хватало рядом присутствия человека, который мог просто сказать мне: “разберёмся”. Не хватало ощущения, что я не одна. Никита приезжает к нам каждый день, за редким исключением, всегда предупреждает, когда не сможет заехать. Звонит и пишет. Спрашивает, как дела у Алиски, заваливает её подарками. Нужными и не очень. Его интересует только она. Когда он рядом, её интересует тоже только он. Они словно пытаются наверстать то время, когда были порознь. Он не поднимает больше тему наших родителей, а я просто знаю, что однажды она всё равно всплывет. Мы ещё не закрыли двери в прошлое и не до конца распрощались со старыми обидами. Взяли передышку и делаем вид, что у нас всё супер. Улыбаемся друг другу и любуемся нашей дочерью. Я верю в то, что он её полюбит. Уже полюбил. А всё остальное неважно. Бабуля пустила слезу, когда увидела их первый раз вместе. – Всё теперь правильно, Полина. Ребёнку нужен отец, – всхлипывала она, уткнувшись в кухонное полотенце лицом. Дедушка не особо обрадовался появлению Волкова-младшего у нас дома. Теперь демонстративно каждый вечер начищает ружье, приговаривая: – Ещё пригодится, вот увидите. – Что ты такое болтаешь, дед! – журит его бабушка и шлëпает тем самым полотенцем по спине. * * * Перед тем как ввалиться на пару, на которую я и так безбожно опоздала, бегу, перепрыгивая через несколько ступенек, в сторону женского туалета. Мне необходимо переодеться! Пакет со сменной одеждой зажат в руке, второй я придерживаю полы пальто. Не хватало ещё попасться на глаза преподавателям в таком виде! Эти шорты смотрятся ещё кошмарнее и развратнее при дневном свете. “Ты где? Я тебя прикрыла на пятнадцать минут, поторопись, плиз.” – падает на телефон сообщение от Кати. “Ещё пять и я буду.” “Он уже раздал задания.” “Бегу!” Неожиданно ближняя ко мне дверь открывается, и из неё вываливается толпа студентов. Пытаюсь затормозить, но всё равно влетаю в кого-то, больно припечатавшись носом. Кажется, в чью-то спину. В ноздри проникает знакомый запах и моё сердце тут же подпрыгивает как у безмозглой влюблённой дурочки. – Извини, – бормочу, отлетая на шаг назад, пытаясь удержать равновесие. – Не извиню, – улыбается Никита, а его руки пробираются под моё распахнувшееся пальто. Горячие пальцы касаются голой кожи под рубашкой и смеющиеся карие глаза темнеют, когда он опускает на меня свой взгляд. Волоски на теле встают дыбом от того, как он смотрит. Очень давно на меня так не смотрели мужчины. Так, будто я ему нравлюсь, и он хочет содрать с меня это пальто вместе со всей оставшейся одеждой. Облизываю вмиг пересохшие от частого дыхания губы. Никита тут же смотрит на них и зеркалит жест. Теперь я таращусь на него во все глаза, приоткрыв рот, позабыв, где мы находимся и что я вообще-то куда-то спешила. – Куда торопишься, Кнопка? – тихо спрашивает Ник, чуть наклоняя голову, чтобы наши глаза были на одном уровне. – На пару… опаздываю. Я больше не собираюсь падать, – намекаю ему на то, что он может меня уже отпустить и чуть отодвинуться, а сама не очень-то этого и хочу. Просто знаю, что так нужно и будет правильнее. Он не мой мужчина, хотя его ладони обжигают именно мою талию. Он отец нашей дочки. – Уверена? Киваю и чувствую легкий укол разочарования, когда руки Волкова соскальзывают с моей талии. Он хмурится, оглядывая меня с ног до головы, и быстрыми движениями застëгивает пуговицы на моём пальто. Последнее время мы постоянно бываем вместе, но не одни, рядом тоже постоянно кто-то есть. Общаемся уже не так натянуто, как вначале, но и не так раскованно, как в школе. Между нами, до сих пор стоит наше прошлое. Мы не поднимаем тему родителей. Не разговариваем о его матери и моём отчиме. Просто делаем вид, что этих проблем не существует. Пока наше внимание полностью сконцентрировано на Алиске. – Ты опять работала допоздна? – Это неверная формулировка. Скорее, я работала до утра, – давлю в себе глупый смешок и откидываю со лба волосы. – Тебе стоит подумать о смене работы или о том, чтобы уйти совсем. Будешь учиться и заниматься Алисой, – заводит Ник тему, которая уже не раз проскальзывала, между нами. – Очень заманчиво. А ты будешь оплачивать наши счета? – не могу удержаться от шпильки. – Я тебе задолжал приличную сумму. И мне нетрудно будет вас содержать, – спокойно отвечает Никита, отходя от меня. Чуть дальше от нас стоят ребята из его футбольной команды, которые явно ждут своего капитана. Мне же давно пора быть на паре. На важной для меня паре! Напоминаю себе, жуя губу, потому что я прилипла к долбаному полу и не могу сдвинуться с места. – Ты не обязан. Ты ничего не знал. Я до сих пор принимаю у Никиты подарки, которые он дарит Алиске, и даже разрешила оплатить ей осенний комбинезон, но не смогла взять у него приличную сумму денег, которую он предлагал мне вместо официальных алиментов. Это не чёртова гордость, это страх того, что он просто пытается от нас откупиться. Купить деньгами своей семьи. – Зато знаю теперь, Кнопка.