Никита касается пальцем кончика моего носа и улыбается, наблюдая за тем, как я опять краснею. – Мне пора. Приедешь сегодня? – спохватываюсь, делая шаг в сторону женского туалета. Волков отрицательно качает головой. – Сегодня нет, выезжаем вечером на матч в другой город. Забыл сказать. Думал, смотаемся туда одним днём, но тренер решил иначе. Я позвоню вам с Алиской по видео. Расстроенно киваю и напоминаю себе, что это его жизнь и его выбор. Я не навязываю ему общение с дочерью, он тянется к ней сам. Нет ничего страшного в том, что он куда-то уедет. Никита не бросает нас снова. Не бросает её. – Тогда пока, – говорю поспешно, стараясь скрыть разочарование в голосе. – И удачи на матче. Порви там всех. – Спасибо, я постараюсь, – улыбается Никита и, взмахнув рукой, идёт в сторону своей команды. Смотрю несколько секунд в его широкую спину и, ускорившись, влетаю в женский туалет. – Я так понимаю, ты тоже имеешь виды на мою Белоснежку, Волчара? – слышу перед тем, как дверь в туалет закрывается. – Стоило об этом предупредить заранее. Я первый её приметил. Чистенькая такая, непорочная. Так и тянет испортить девочку… Чернов… От возмущения спирает горло. – Захлопнись, Чёрный, – раздраженно отвечает Никита. – Сбор сегодня в четыре. Встречаемся у входа на стадион. – Как скажешь, капитан, – с сарказмом бросает Чернов. Больше я не слышу ни слова, потому что влетаю в кабинку и начинаю судорожно расстегивать пуговицы на пальто. Которые несколько минут назад любезно застегнул Волков. Все до единой. * * * – Моя сестра тебя ненавидит, – доверительным шёпотом произносит Надя на лекции, игнорируя бубнëж преподавателя. Катя поднимает голову от тетради и смотрит на меня, выгнув брови. Пожав плечами, ставлю жирную точку в предложении и поворачиваюсь лицом к Наде. – Прям так и сказала? Вчера я столкнулась с Милой в коридоре. Девушка одарила меня таким взглядом, что даже не знаю, как я после него выжила. Она, видимо, думала примерно так же. Пару раз в университетских сплетнях мелькала новость о том, что капитан футбольной команды расстался со своей девушкой. Там даже были кое-какие фотографии. Не особо чёткие и сняты словно через какие-то кусты. Но на них определенно был Волков и его, уже бывшая, девушка в момент ссоры около его машины. Хотелось бы верить, что бывшая. Почему-то это вдруг стало для меня важно. Я эгоистично хочу, чтобы Никита был свободен и был только наш с Алиской. Он уехал только вчера, а мне уже его не хватает. Привыкла, что он каждый день хоть на полчаса, но старается к нам заехать. К хорошему привыкаешь быстро. Я всё ещё боюсь, что мы ему наскучим и он исчезнет из наших жизней, как это уже было. – Прям так и сказала. Цитирую: “Я ненавижу эту швабру Романову”, –хихикает Надя и пригибает голову, прячась от взгляда преподавателя. –Ты же видела, что пишут местные сплетницы… –Видела, –бормочу, чувствуя, как начинают краснеть щёки, а сердце отбивать чечëтку. – Я вообще предупредить тебя хотела. Она может выкинуть что-нибудь. Она такая, вроде адекватная, а в то же время не очень, – говорит Надя. – Н-да… – тянет Катя, – что она сделать-то может? Тем более Волков и Полина не встречаются. Пусть разбирается с ним сама. – Да, у меня ничего с Ником нет. Кроме общего прошлого, дочери и чата в телефоне, в котором мы теперь время от времени переписываемся, куда отправляю ему фото Алисы. Редко пишу первая, в основном он начинает. Сегодня утром вот спросил, как мы спали… Мечтательно пялюсь в окно, за которым начинает накрапывать дождь. Осень полноценно вступила в свои права на прошлой неделе, сорвав с деревьев всю оставшуюся листву. Температура стремится к нулю. После ночи на улице кое-где можно встретить тонкую корку льда на лужах и первый иней на пожухлой траве. Алиске очень нравится топать по льду ножками, наблюдая, как он покрывается паутиной трещин. Моя малышка только познаëт этот мир, и её многое ещё может удивить. Например, её удивил вчерашний созвон по видео с Ником. Правда, мы успели поболтать всего пару минут, и то вышло как-то скомкано и быстро. Я почему-то очень смущалась, а дочь пыталась головой выбить телефон из моих рук. Волков весело смеялся, наблюдая за нами, заставляя своим смехом что-то у меня внутри сжиматься. В определенные моменты, когда его не было рядом, я даже забывала, что между нами пропасть в виде нескольких лет. Моя обида. Его мать. Вита. Моя мать. Много всего. Как большой снежный ком, который разросся до необъятных размеров, но который вроде начинает потихоньку таять. Потому что я сама начинаю рядом с Никитой оттаивать. Он своим вниманием, направленным на нашу дочь, отогревает и меня. – Он на Милку наорал так, что она рыдала потом в женском туалете. Это после того, как она поставила на твой номер переадресацию, когда Ник в душе был. Волков не дурак, быстро выяснил, что это её рук дело. Ревность осиновым колом вдалбливается мне в сердце. От нахлынувших чувств больно стискиваю ручку. Спит с ней, значит. А я тут нафантазировала о крепкой и дружней семье, несмотря ни на что и вопреки всему. – Надя… – предостерегающе шепчет Катя, замечая перемену моего настроения. – Что? Хочешь сказать, что вы лишь бывшие одноклассники и только? В жизни не поверю, – говорит Надя. Катя, вздохнув, начинает скользить ручкой по листу бумаги, набрасывая очередной быстрый скетч. Она знает про то, что у нас с Волковым своя история. Я без подробностей, но обрисовала ей ситуацию и рассказала об Алисе. Да она и сама часть слышала. Не то чтобы мы стали прям “подругами”, но кое-какие приятельские отношения у нас уже есть, и она мне очень импонирует. –Ты находка для шпиона, Надежда, –невесело посмеиваясь, возвращаю взгляд к преподавателю и на доску, на которой успели появиться новые формулы. –А ты отличный партизан! Слова лишнего не скажешь, –улыбается девушка, –но мне правда интересно. Я не для сестры спрашиваю, мы с ней на ножах. Просто вот был парень, вот была девушка, у них были шуры-муры-тужуры. Ну ты поняла. А тут появляется кто-то третий, и всë… вроде есть отношения, а вроде и нет. Волков же теперь постоянно где-то пропадает. Милку это бесит, с ней он время постольку-поскольку проводил… Плюс все видят, как он на тебя глазеет. Надя хоть болтушка и сплетница, но весьма добродушная и приятная, особенно когда занята пирожками из столовой. Однако то, что она сейчас говорит, больно задевает струны моей души. Все мои чувства и мысли приходят в смятение. Не контролируя собственные эмоции, спрашиваю: – Я читала, что они расстались… это не так? Мила красивая девушка с эффектной внешностью. Если она интересна Волкову, то он, наигравшись в заботливого папочку, может легко отмахнуться от нас с Алисой и вернуться к своей прежней жизни. Где нет подгузников. И нет меня. Морщусь, когда получаю удар локтем под ребра от Кати, продолжая нетерпеливо смотреть на Надю. – Да расстались, сто пудов. Только она так просто не сдастся. Говорит, любит его, жить не может, – пожимает плечами девушка. – Бесишь ты её, потому что красивая и с Волковым смотришься здорово. Она нашла ваши фотографии с выпускного где-то в интернете. Странно, что никакие паблики их ещё не выложили… – Странно, – произношу задумчиво. Волков вчера со мной и Алисой так быстро поговорил. Спешил куда-то. Сказал: на тренировку. А может, позвонить своей не бывшей девушке спешил? – Хочешь, фотки покажу? Я скачала. – Что-то не хочется смотреть. – Зря. Ты там такая красивая, а ещё кажешься очень счастливой. И Никита тоже. Светится как медный пятак. Самовлюбленный такой индюк. Сейчас он приуныл как-то. Самодовольный индюк – это, скорее, про Чернова. Кстати, Катя… Надя переключается на нашу старосту, а я прекращаю их слушать. Преподавателя тоже не слышу. Уплываю в своих мыслях на два с половиной года назад. Туда, где был наш с Волковым выпускной. Я знаю, почему он такой довольный на тех фотографиях, а я такая счастливая. Потому что ещё немного, и мы удерëм от всех на рассвете, чтобы заняться любовью, после которой родится Алиска. Вечером очень жду звонка от Ника. У них завтра важная игра, а сегодня финальная тренировка, которая может затянуться допоздна. Об этом он писал мне утром, больше на связь не выходил. В мою голову лезут странные мысли. Прогоняю их. Он мне ничего не обещал. Он вообще ничего не обещал! Пару недель назад вообще грозился судом и дочь отобрать. А сейчас я скучаю по нему как дурочка, и это всего лишь после нескольких совместно проведённых вечеров. Хожу из стороны в сторону, развлекая ноющую Алису, её опять начинают беспокоить зубы. Бабушку она сегодня довела до повышенного давления своими капризами и отказами от еды. Хорошо, что сегодня и завтра мне не нужно выходить на смены. Хотя есть вероятность, что могут вызвать. Люди болеют, народу не хватает. – Хочешь, папе позвоним? – спрашиваю у дочки, когда она заходится в очередном плаче, катаясь по своей кроватке. Мы начали готовиться ко сну, но что-то пошло не так. Уже и десны ей помазала, и песенки детские мы послушали, которые она так любит. Я редко называю Никиту при ней “папой”, не знаю, как он сам к этому относится. Но сегодня вырвалось как-то непроизвольно, а Алиса тут же поняла, о ком речь. Потëрла глазки кулачками и уставилась в экран телефона. Волков ответил на седьмом гудке. Да, я считала. Закусив губы, смотрю, как на экране появляется его потное красное лицо. На шею наброшено белое полотенце и, кажется, он обнажëн по пояс. Во рту скапливается слюна. Капец.... На скуле у Ника виднеется свежая ссадина. Хмурюсь. Он с кем-то подрался? Или неудачно упал на поле? – Мы не вовремя набрали? Алиска привыкла к твоим звонкам. Что я несу? Позвонил пару раз, и уже привыкла. Можно было сознаться в том, что мы скучаем, точнее, дочь скучает. – Только из душа, – устало улыбается Ник, падая на подушку. – Устал, ппц. Как вы? Чем занимаетесь? – Спать собираемся. Вот решили позвонить. – Молодцы. Эй, принцесса, скучала? – подмигивает дочери Никита, она довольно улыбается и тянет к нему ручки. – Тоже к тебе хочу. Потерпи чуток, малышка, и встретимся. Я тебе привезу кота. – Надеюсь, ненастоящего? – смеюсь, переводя камеру на себя. Никита мягко улыбается, глядя на меня. В уголках его глаз собрались лучики морщинок, а на правой щеке образовалась ямочка, точно такая же бывает у нашей дочери, когда она заливисто хохочет во весь свой беззубый рот. – Ты чего так смотришь? – говорю, нервно поправляя волосы. – Кот, говорю, ненастоящий? А то от него мало что останется… Алиса ему шерсть повыдëргивает.