– Слышь, купи мне чего-нибудь попить, а то… – А то? – резко уточнил Пако. – А то вон тот мой друг, видишь его? Так вот, он бьёт сильно и больно. Пако усмехнулся и пожал плечами. Потом, нехотя, сделал приглашающий жест в сторону бара. – Чего сеньор изволит? – «Модело», чёрного. Литрушник. Довольный первым успехом, он обернулся и по-заговорщицки подмигнул своему приятелю. Верзила кивнул, расслабленно откинулся на спинку скамьи и закурил. Пако, внимательно наблюдая краем глаза за их немым диалогом, подошёл к барной стойке и, отсчитав нужную сумму, швырнул на прилавок горсть песо. – Пива, пожалуйста. Одну маленькую «Корону» и одного «кита», чёрное «Модело». – Как угодно сеньору. Немолодой бармен, поминутно протиравший прилавок тряпочкой и отгонявший назойливых мух, достал из холодильника две бутылки пива и поставил их на стойку. Пако обернулся к своему новому «другу» и сделал нетерпеливый вопросительный жест рукой, словно бы говоря ему: «ты же не думаешь, что я ещё и за официанта тут буду тебя обслуживать?». Тот с вальяжной ленцой двинулся к бару, легко протиснувшись между двух пустующих столиков из искусственного камня. Как только он приблизился, Пако уже долго не думал. Схватив полную бутылку за горлышко, он со всего размаха буквально впечатал её в лицо доходяги. Раздался такой звук, что окружающим на мгновение показалось, будто Пако треснул молотком по авоське с куриными яйцами со всей дури. Парень, мгновенно усыплённый болевым шоком, рухнул на землю с покорёженным лицом, как подкошенный, обливаясь кровью. Разъярённый Пако вдребезги разбил бутылку о край ближайшего корианового стола и ринулся было к скамейке под стенкой, но тот верзила в красном платке уже улепётывал по тротуару, тяжело пыхтя и отдуваясь, вдоль домов в сторону холма. – Сеньор, сеньор, – выросший словно из–под земли бармен почтительно, но настойчиво теребил Пако за рукав. – Прошу вас, сеньор, уходите отсюда, пожалуйста. Всё это очень плохо кончится. Вы ведь даже не знаете, с кем связались. Это же «Индейцы»! Пако, стряхнув с себя первую волну припадка ярости, лишь презрительно плюнул на асфальт и нарочито неторопливо побрёл к своей машине. «Понтиак» вызывающе взревел и, развернувшись, оскорблённо покинул негостеприимную улицу. Джек не спешил вновь сесть ему на хвост, потому что редактировал черновик электронного сообщения Нилу. Вся эта слежка уже казалась ему пустой тратой времени, он настаивал на этом в своём письме. Гутьерес вёл себя как обычный уголовник, скрывающийся от правосудия за южной границей. Джек был так поглощён своим делом, что не сразу заметил, как из высохшей рощицы, покрывающей склон холма за домами, на улицу выплёскивается возбуждённый людской поток. В этой толпе, состоявшей преимущественно из молодых мужчин, исподволь окружавшей уличный бар, повсюду мельтешила красная ткань – головные уборы, футболки, кроссовки. Когда они, не дозвавшись хозяина бара, начали крушить витрину, Джек на всякий случай завёл двигатель, и тем самым нечаянно привлёк к себе их внимание. Несколько человек тут же отделилось от толпы и решительно направилось к его машине, и не думая скрывать своих агрессивных намерений. Тогда вместо того, чтобы как следует развернуться, Джек переключился на задний ход и вдавил педаль в пол. Люди в красном побежали прямо на него, теперь он отчётливо видел дубинки и мачете в их руках. Они что-то орали на испанском, но он различал только часто повторявшееся слово «путо, путо»[16]. Добравшись, наконец, до перекрёстка, он нажал на тормоза, заставив колодки издать прямо-таки истеричный визг, и вывернув налево, смог стремительно унестись вниз по узкой безлюдной улочке. Но перед тем, как скрыться с глаз толпы, он явственно услышал, как две пули, одна за другой, расплющились о пуленепробиваемое стекло напротив на уровне его головы. Тем же вечером, вернувшийся с занятий из колледжа Пепе, заперся с кузеном в своей комнате. – Думаю, брат, ты единственный «почо»[17] на «понтиаке» в городе Хуарес, – таинственно сказал он вполголоса. – Может статься, ну и что с того? – поинтересовался Пако. – А то, что «Индейцы» за твою голову объявили награду. Штуку баксов! – Что ещё за «Индейцы»? – Худшая банда города. Много лет уже на Центральный картель работают. Хозяйничают на здешних улицах, убивают, кого хотят, направо и налево. Пако вытащил из кармана шорт мобильный телефон, отошёл к тахте, присел и задумчиво ввёл две буквы – «к» и «о». Высветилась надпись «Койот». В этот момент раздался звонок входной двери. Пако, подняв голову, вопросительно посмотрел на Пепе. Тот слегка приоткрыл дверь и внимательно прислушался. Потом сделал успокаивающий жест рукой. – Это Марьяха, – прошептал он, закрывая дверь. – Служба безопасности весь день их не выпускала из теннисного клуба. Из-за ситуации на улице. Пако кивнул и нажал кнопку вызова. 3. – Едут, едут! – Пепе, сидевший за рулём, растолкал задремавшего кузена. В самом деле, на горизонте пустого шоссе, по растрескавшемуся асфальту, щедро залитому насыщенным пурпуром закатных лучей, показался одиноко едущий издалека автобус. Признаться, Пепе не испытывал особого душевного комфорта здесь, на западной окраине города, пока они дежурили в ожидании соратников из Мехикали вместе с человеком, на которого охотилась банда кровожадных «Индейцев». С большим трудом он уговорил необъяснимо упрямившегося Пако оставить «понтиак» в гараже и выехать на мамином джипе «Киа». При приближении автобуса, Пако четырежды коротко нажал на клаксон, вышел из машины, помахал обеими руками и горделиво застыл, соорудив замысловатую фигуру из пальцев. Водитель автобуса затормозил у обочины и открыл дверь с тихим шипением, выпустив бодрого, как всегда, Койота, шустро сбежавшего по ступенькам. Пако раскрыл объятия. – Койот, брат! – Пако, дружище! Молодые люди обнялись. Пако представил другу своего двоюродного брата. – Это мой «примо», Пепе, я за него ручаюсь. Он отвезёт нас. Скажешь водиле, чтобы держался за нами? – Он в курсе. Койот обернулся в сторону автобуса и покрутил в воздухе рукой. Водитель, крупный бритоголовый детина, согласно кивнул. Койот влез на заднее сиденье джипа. Они тронулись. – Ты старшим в Л.А. звонил? – спросил Койот опершись на спинки передних кресел и нагнувшись к двоюродным братьям. – Звонил, они дали зелёный свет, – подтвердил Пако. – Отлично, – ответил Койот. – Я тогда на тюрьму цинкану. И он немедленно начал набивать в смартфоне текстовое сообщение. – Что за тюрьма? – поинтересовался Пако. – В Эль-Пасо, там наши с «Индейцами» совместно чалятся, составы – примерно поровну. Тем временем, Пепе въехал в «Сьерру», один из беднейших кварталов города. «Сьерра-Нуэва», возникла стихийно около года назад, но уже простиралась от предгорий вверх по склону, до самой вершины горы Франклин. Когда новые «Индейцы», завербованные в сельской местности, прибывали в город, они в первый же день начинали возводить хибары на отведённых им бандой участках, таская материалы из огромных куч строительного мусора с близлежащей городской свалки. Мазанки самостроя росли здесь каждый день как грибы. – Откуда автобус? – спросил Пако. – С городского маршрута угнали, – Койот довольно хохотнул. – Зашли на остановке со стволами, всех пассажиров высадили, так они знаешь какие счастливые были? – Да, а почему? – Ну, они ж уверены были, что мы их всех расстреляем, как братва в Сальвадоре, или, как минимум, в заложники возьмём. – Мы, кстати, уже на районе у «Индейцев», – Пепе нерешительно, с опаской обернулся в сторону бандита на заднем сиденье. – А где их боссы живут, знаешь, братишка? Пепе кивнул, но не совсем уверенно. В конце концов, подумал он, по граффити или по виду и расположению, наверное, можно вычислить. Самые аккуратные и просторные домишки должны были, так или иначе, служить логовом для верхушки «Индейцев». – Тогда так сделаем, – решил Койот. – Высадим всех наших здесь, пусть пробегутся по району. А мы втроём накроем их командование. Машины остановились на тускло освещённом пустыре за продуктовым рынком, видимо служившим чем-то вроде центральной площади новой Сьерры. Койот вышел из джипа и поднялся в автобус. – Раньше, когда здесь электрического освещения не было, – Пепе кивнул, указывая на фонари, источавшие слабое желтоватое мерцание. – Они здесь трупы сбрасывали. – М-м, – равнодушно отреагировал Пако. – А теперь где? – Теперь они их не прячут. Прямо перед полицейским участком могут вывалить, когда им это надо. Люди Койота, подвыпившие в дороге, вразвалочку спускались из обеих дверей автобуса. Водитель открыл багажное отделение, в котором темнела груда завёрнутых в брезент обрезков арматуры, топоров и мачете. Образовалась спонтанная очередь. Парни спокойно шутили и подначивали друг друга, как если бы они выехали на обычный пикник. В это же время, буквально в десяти километрах к северу от границы в каптёрку окружной тюрьмы ворвалась толпа заключённых из БП-13, вооружённых заточками. Расслабленные «Индейцы», отмечавшие день рождения одного из своих товарищей с контрабандной текилой и травкой были абсолютно не готовы к подобному повороту событий. Они заметались по каптёрке, кто-то смог вырваться в коридор, но их везде настигали, сбивали с ног, загоняли в углы и приканчивали тупыми и мощными ударами заострённых металлических предметов. Когда в сторону каптёрки с некоторым запозданием побежали охранники с автоматическими винтовками, на них посыпались с верхних этажей пылающие матрасы. Словно бы повторяя один и тот же стандартизированный жизнью сюжет, в пригородном посёлке под горой Франклин, люди Койота бегали среди шиферно-фанерных мазанок и ржавых трейлеров по узким переулкам, перерезанным бельевыми верёвками с ветхими стираными вещами, загоняя в углы припозднившихся местных жителей, беспорядочно, в панике рассыпавшимися в разных направлениях, пытаясь спастись. Когда удавалось кого-то из них настичь, парни Койота безжалостно, методично избивали их, рубили мачете, привычно нанося не совместимые с жизнью увечья и заливая кровью асфальт. Пацанов из «БП-13» абсолютно не волновало, имели ли эти прохожие хоть какое-то отношение к «Индейцам» или нет – им достаточно было устроить резню с жертвами у них «на районе». Догнать, повалить, затоптать – дело нехитрое, а самое главное, привычное. Сами «Индейцы» предсказуемо схоронились по тайным норам, расползлись по щелям. В войнах уличных банд неизбежно наступает такой момент, когда одна из сторон способна терроризировать остальные одним своим названием и количеством кулачного мяса, привычно бросаемого на мордобой. Когда такая банда с гулким топотом бежит по асфальту вражеского района, это заканчивается в итоге уже не столько физическим наказанием противника, сколько его моральным запугиванием, акцией устрашения для поддержания сложившегося в городских джунглях порядка. Койот добравшись до цели, указанной Пепе наугад, выволок за волосы полуодетую седую старуху из кирпичного домика, притулившегося выше по склону, c одной из стен, украшенной аэрозольным вензелем с короной, и повалил её перед крыльцом на колени. Старуха лишь нечленораздельно мычала что-то на коренном наречии, поводя по сторонам пустым бессмысленным взглядом. Пепе, который был вовсе не так уверен, что указал на правильный дом, застыл в ступоре. Его кузен Пако, скрестив руки на груди, бесстрастно наблюдал за готовящейся казнью. – Где «Индейцы», бабка? Где твои дети, внуки? Они же ведь «Индейцы», я знаю, – орал Койот. – Смотри у меня, бабка, вздумаешь обмануть, кишки выпущу, сонники вскрою! Он приставил лезвие мачете к морщинистому горлу женщины, по-прежнему неразборчиво шамкавшей беззубым ртом, в ужасе выпучив глаза. – Так что, ведьма, не скажешь? – он замахнулся мачете. – Койот, брат, не надо! – крикнул Пепе. Тот повернулся на окрик и, уставившись помутневшими глазами на Пепе, вдруг ощерился так хищно и злобно, что тот невольно отступил и попятился в тень. Из дома выбежала девочка в одних грязных трусиках лет шести-семи, которая с плачем бросилась к своей бабушке. Но Койот перехватил её, поднял на руки и теперь приставил мачете остриём к её чумазой цыплячьей шейке. – Ну что, старуха?! – крикнул он. В этот момент из-за угла прогремел выстрел. Пуля чиркнула о стену за Койотом, мелко и часто посыпалась штукатурка. Силуэт невысокого парня метнулся через проулок, ловко перепрыгнул через забор. Пако выстрелил ему вслед, но не попал. Койот выпустил ребёнка из рук, и все трое бросились в погоню. Через минуту парень показался на плоской крыше соседней лачуги. Койот и Пако инстинктивно присели, раздался выстрел. Пепе чем-то оцарапало ухо. Человек перепрыгнул на соседнюю крышу и побежал прочь ещё быстрее. Койот бросился за ним, как дикий зверь, казалось, он и впрямь вот-вот превратится в настоящего койота. Пако, выбравшись на крышу, тоже прицелился и выстрелил. Преследуемый сорвался с крыши и покатился вниз под гору по токсичным россыпям пластиковых пакетов с трущобным мусором. Койот остановился на краю той же крыши и также несколько раз подряд выстрелил вниз, в тело, распластавшееся на белых камнях. – Что там написано? – спросил он Пако, когда тот подошёл. – Что в Библии истина, – спокойно ответил Пако. – Аминь, – серьёзно сказал Койот и перекрестился. Примерно в эту минуту полковник Санчес дозвонился, наконец, до Джека, коротавшего вечер в номере Боша. Коллеги собрались на очередной «понюхон». Он поднял трубку с блаженной улыбкой на лице, которая не сползала с его лица, пока он слушал сбивчивую сводку от Санчеса о событиях, разворачивающихся на холме. – Мой дорогой Санчес, – сказал Джек в трубку. – Если будет побеждать Германия, будем помогать России, если будет побеждать Россия, поможем Германии. – Мистер Морган, я вас не понимаю…