В глаза Станиславу бросилось, как в сторону пожилой женщины с маленьким внуком, которая, сидя на садовой скамейке, испуганно прижимала к себе малыша, вскинув руку с арматурой, бежит долговязый «тинейджер», все с тем же воплем: «Вэ зэ пэ вэ!» Еще мгновение, и его безжалостная железяка искалечит, а то и убьет женщину и ее внука. Но, в два прыжка достигнув скамейки, Стас успел перехватить арматурный прут и неуловимо точным движением свободной руки отправил подонка в нокдаун. Кувыркнувшись на траве, тот с трудом поднялся на ноги и, держась за челюсть, поспешил, пошатываясь, прочь. Зато сразу с двух сторон на Крячко яростно накинулись еще двое парней с арматуринами. Блокировав удар одного, другого сильным толчком ладони в подбородок он опрокинул назад, а потом и первому отвесил хорошего подзатыльника, отчего тот, закрутившись волчком, стукнулся лбом о скамейку. Как видно, поняв, что их сейчас будут бить, и весьма крепко, погромщики, в момент забыв свою речевку, кинулись наутек. Того, что приложился лбом, Станислав успел схватить за шкирку. – Пусти! – истерично завизжал юнец, пытаясь вырваться. – Не пущу! – жестко бросил Стас. Однако ему пришлось разжать и отдернуть руку, чтобы ее не перебил арматурный прут, мелькнувший откуда-то сбоку. Резко развернувшись к нападающему, Крячко увидел перед собой крепкого поджарого типа в черной маске. Он сразу же понял, что нападающий – не какой-то там «тюха-матюха», а достаточно опасный противник с хорошей бойцовской подготовкой. Еще он понял, что этот человек скорее всего руководит бандой подростков-погромщиков, контролируя ситуацию со стороны и вмешиваясь лишь тогда, когда она становится угрожающей кому-то из банды. Все это промелькнуло у него в голове с быстротой молнии. Блокировав ногой удар, нацеленный в голову, Станислав тут же перешел в контратаку, проведя кулаками серию ударов в голову и корпус неизвестного. Судя по тому, что тот вынужден был поспешно отскочить назад, удары своей цели достигли. Развивая наступление, теперь уже Стас выполнил ложный финт руками, после чего нанес крепкий удар каблуком в солнечное сплетение, дополнив его ударом колена по печени… Их схватка длилась менее двух минут, но при этом изобиловала крепкими, техничными ударами, каждый из которых способен был нанести здоровью противника немалый ущерб. Кончилось все тем, что Крячко вынудил своего противника допустить ошибку, и тот, вовремя не заметив его замаха, получил сильнейший удар правой в переносицу. Даже не охнув, неизвестный плашмя рухнул на землю, и на его запястьях почти сразу же защелкнулись браслеты наручников. Сорвав маску с головы противника, Стас увидел темноволосого типа средних лет с низким лбом и горбатым носом, свернутым набок. Его переносица, украсившаяся разлитым синяком, распухла и окрасилась в багрово-синюшные цвета. – Кто такие? Что за банда? – жестко спросил Станислав, пронизывающе глядя на неизвестного. – Да пошел ты… – натужно прокашлял тот. В этот момент послышались сирены полицейских машин, и в скверике появилось около десятка пэпээсников. Впрочем, ловить было уже некого. Как положено оформив задержание негодяя и передав его коллегам, Стас решил все же сходить к любовнице Лобуха, предварительно позвонив Льву. – Слушай, а как он выглядит? Дай-ка его словесный портрет! – попросил тот, выслушав рассказ приятеля. Обрисовав основные черты лица, Крячко упомянул и про весьма характерный нос с загибом вбок. – Что?!! – услышав это, перебил его Гуров и почти приказал: – Срочно его сюда, в Лефортово! Аллюр – галоп на ураганной скорости! Еще когда Стас только начал повествовать про случившееся на Конвейерной, Лев вдруг интуитивно почувствовал, что побоище, устроенное агрессивными сопляками, и заказное нападение на Зимчука – явления одного порядка. Ну а когда Крячко упомянул про характерный нос главаря, он понял: это то, что им нужно! – Лева, так я уже подошел к дому этой мадам… Как ее? Маргарита Дукатова вроде бы… Ага, точно! Маргарита Дукатова. И что теперь, заворачивать оглобли и везти того охламона в Лефортово?! – Да, Стас! Именно так! И чем быстрее, тем лучше! – По-о-нял… – проворчал Крячко, отключая связь. В Лефортово он прибыл примерно через полчаса. Гуров ждал его прямо у входа СИЗО. Выйдя из своего «мерина», Станислав вывел из его кабины сидевшего на пассажирском месте главаря отморозков. – Вот, привез это «счастье», принимай… – объявил он, указав на задержанного. – Только я не врублюсь никак в такой нюанс: а на хрена он тебе сдался, да еще так срочно? – А чтобы устроить смотрины с его участием… – Окинув бандита придирчивым взглядом, Лев убедился окончательно: это именно тот, кто им нужен. – Сейчас мы его покажем некоему Арнольду Бунцагину и посмотрим, что он теперь запоет! При этих словах бандит дернулся, словно его оса ужалила. Впрочем, встрепенулся и Станислав. – Ого! Его задержали? – удивленно спросил он. – В аэропорту, прямо перед посадкой успели взять… – с наигранным равнодушием ответил Гуров, краем глаза наблюдая за реакцией бандита, на лице которого отразилась крайняя досада. – Бумаги на своего «крестника» захватил? – А как же без них? Все есть! – широко улыбнулся Крячко. – Все, как положено. Значит, задержанный – Глебушкин Андрей Юрьевич, восьмидесятого года рождения, уроженец Волгограда, но вырос и живет в Подмосковье. Кличка – «Клещ». Имеет три судимости, отбывал наказание за разбой, за ограбление ювелирного магазина, за серию крупных квартирных краж. Во время последней отсидки был произведен в «авторитеты». – О-о-о!.. Хорошего судака заблеснил! Поздравляю! – усмехнулся Лев и скомандовал Глебушкину: – Вперед, и без глупостей! Они прошли через КПП на территорию следственного изолятора и направились в кабинет для проведения допросов. – Хочешь организовать очную ставку? – поняв, что за игру затеял Лев, уточнил Стас, язвительно хохотнув. – Я ничего говорить не буду! – неожиданно выпалил задержанный, с ненавистью глядя на оперов. – Я требую вызвать моего адвоката! – Будет тебе и адвокат, будет и белка, будет и свисток… – с непередаваемым безразличием обронил Гуров. – Но ты сейчас и сам как канарейка защебечешь… Ошарашенно взглянув в его сторону, Клещ угрюмо насупился и стиснул рот, как бы подчеркивая этим, что говорить он и в самом деле ничего не станет. Когда опера вошли в кабинет, Глебушкина посадили рядом с дверью, чтобы входящие в кабинет сразу его заметить не могли. После этого Лев распорядился снова привести Бунцагина. Тот вошел в помещение, как и прежде, угрюмо-молчаливый, настроенный отказываться от всего и вся. Приказав ему сесть, Гуров с нескрываемой язвительностью поинтересовался: – Ну что, гражданин Бунцагин, теперь вам придется отвечать еще и за организацию покушения на охранника Зимчука. Вы наняли уголовного авторитета Клеща, оплатили ему услуги, и он заказ выполнил. Но не в полной мере, так, как вам хотелось. Удар Зимчуку нанес не он сам, а его, так сказать, «воспитанник» из молодежной криминальной группировки ВЗПВ. И поскольку мальцу людей убивать еще не приходилось, его рука дрогнула, и удар не оказался смертельным. Зимчук, к счастью, жив. И через пару дней расскажет много интересного про то, кто и зачем приходил к вам два года назад. Так что дурачком не прикидывайтесь и говорите все начистоту. Учтите, последний раз прошу дать чистосердечное! Если нет, то пойдете по самым серьезным пунктам. Так да или нет? – Нет! – выплюнул Бунцагин. – Я могу вернуться в камеру? – Идите! – все так же многозначительно улыбаясь, утвердительно кивнул Лев. Директор НИИ с заложенными за спину руками встал со стула, повернулся к двери и… Тут же замер, словно громом пораженный: он увидел сидящего на стуле Глебушкина. Это было настолько неожиданно, что Бунцагин на какое-то время утратил дар речи. Но пару мгновений спустя яростно выпалил: – Ссучился, падло?! С потрохами сдал?!! Самолюбиво сверкнув глазами, Клещ тоже вскочил со стула и, скривив рот, презрительно бросил: – Мудак! Тебя купили задешево, как лошару последнего! Зря я с тобой связался, с козлом тупым! Да еще и полудурком дефектным. Че таращишься? Сам раскололся как панельная дешевка. Молчал бы, гнида, и все было бы тип-топ. А теперь… А теперь получишь по полной. И по суду, и от братвы. «Малявы» сегодня же отправлю по всем зонам! Когда конвой увел Клеща, Бунцагин некоторое время потерянно молчал, явно собираясь с мыслями. Молчание нарушил Гуров: – Ну, так как? В камеру или продолжим разговор? – А каковы гарантии того, что мне уже завтра не отрежут башку тупым ножом? – искоса взглянул на Льва директор НИИ. – Гарантии в том, что можно попасть на воровскую зону, а можно – на «красную». Второй вариант подразумевает, что там «засланных казачков» не будет, – без тени ерничества ответил за Гурова Крячко. – К тому же, – добавил Лев, – суд обязательно учтет содействие следствию. Дело, которое мы расследуем, – не заурядная уголовка. Оно имеет государственную значимость, и поэтому тут каждая мелочь может или потянуть на дно, или стать спасательным кругом. Так что делайте выводы. Тягостно вздохнув, Бунцагин уныло мотнул головой – согласен. Он рассказал, как несколько лет назад с ним и в самом деле приключился казус с уймой кредитов, которые он набрал для развития бизнеса. Но это случилось уже после «Черкизона», когда Черкизовский рынок уже закрыли. – Может, и правильно сделали, что закрыли? – угрюмо выдохнул он. – Там такое творилось, что волосы дыбом. Не знаю, правда это или нет, но мне по секрету рассказывали, что там любой мог пропасть – как будто и не бывало. Вроде того, под «Черкизоном» были вырыты тоннели, в которых оборудовали секретные клиники для разделки людей на органы. Да и бабки драли со всех, кто там торговал, крутяцкие. Сам платил немалую дань за свои точки. Вижу – отжать их у меня собираются. Решил продать точки и перебраться на другой рынок. Взял кредит, а рынок – бац! – и закрылся. Ох, там после этого по ночам и суета творилась! Вывозили какое-то оборудование, какие-то большие ящики грузили на машины… Как далее рассказал Бунцагин, после закрытия рынка он открыл платную автостоянку. Сначала дело пошло неплохо, расплатился с долгами по кредитам. Но несколько лет назад он решил расширяться, взял большой кредит, и тут вдруг оказалось, что в документах на автостоянку есть серьезные погрешности, поэтому они были признаны недействительными. Парковку пришлось закрыть – опять убытки. К этому времени его двоюродный брат стал большим чином в министерстве по недрам и полезным ископаемым. Он и предложил Бунцагину должность директора НИИ. – И вы согласились возглавить научный центр, не имея хоть какого-то высшего образования? – прищурился Гуров. – Почему это его у меня нет? – пожал плечами Бунцагин. – Я заочно окончил международный институт бизнеса, организованный профессором Ульрихсоном. У меня есть диплом международного образца! – Как, как, как? Институт Ульрихсона? – язвительно хохотнул Крячко. – Ну, дела! Его в прошлом году закрыли, как образовательную «пустышку», созданную только для того, чтобы выкачивать деньги из тех, кто мечтает о дипломе. Там же вообще ничему не учили! Кстати, сам Ульрихсон никакой не профессор, а крупный шведский мошенник, объявленный Россией в международный розыск. Сейчас он где-то в бегах… Обескураженный этим заявлением, Бунцагин растерянно развел руками, как бы желая сказать: что имею, то и имею, и продолжил: – Н-ну и вот… Два года назад ко мне пришел какой-то странный человек, судя по всему, побывавший в заключении. Он сказал, что разработал очень эффективный, малоэнергоемкий метод синтеза искусственных алмазов. Я предложил ему дать мне для ознакомления документацию с изложением методики, а он объяснил, что это его ноу-хау и, так как бумаге свои секреты он не доверяет, весь процесс синтеза алмазов, все расчеты, все нюансы у него в голове. Но рабочая установка уже имеется, даже показал что-то, как мне показалось, стеклянное. – Он на этого человека был похож? – Гуров положил перед Бунцагиным фото Захарова. – Назвался не Владимиром Захаровым? – Н-ну-у-у… – неуверенно протянул Бунцагин. – Да, чем-то похож, и даже очень. А вот имени я не запомнил. Но назвался он не Владимир Захаров. Нет! Это я точно помню. – Ну, и что же было дальше? – спросил Крячко. – Я сказал ему, что у меня нет времени выслушивать бредни всяких полоумных изобретателей. Он психанул и ушел, хлопнув дверью. Я созвонился со своим братом, рассказал ему про этого ненормального. Он почему-то этим типом очень заинтересовался и попросил меня дать его адрес. Я позвонил на вахту, и мне продиктовали адрес регистрации этого человека. Я сообщил его брату. Вот и все. Я про это даже забыл… По его словам, вчера днем ему внезапно позвонил профессор Калмыков, который обрушился на него с обвинениями в том, что он два года назад несправедливо обошелся с настоящим гением, настоящим самородком-изобретателем. – Я, конечно, тоже завелся с пол-оборота… Тоже чего-то там ему наговорил… – кисловато повествовал Бунцагин. – Потом дошло, что это не просто так, за этим кроется что-то очень серьезное, поэтому позвонил брату. Тот отчего-то резко закипишился, занервничал, потребовал, чтобы я немедленно вернулся в Москву и… Ну, в общем, предпринял ряд действий – уволил Калмыкова, заодно и его любовницу Чистюхину – она могла слишком много знать. Насчет Зимчука, который видел того изобретателя, он тоже распорядился. Его надо было убрать. А как? Пришлось искать самому. Созвонился с Клещом – он у нас на «Черкизоне» собирал бабло в «общак». Клещ согласился, запросил пятьдесят «штук». И тут что-то пошло не так. Вижу – полиция «села на хвост», того гляди за глотку возьмет. Смекаю: беги, дурень, уноси ноги, пока не прихлопнули. И убежал бы, если бы не сцапали в Шереметьево… – То есть во всем виноват один ваш брат? – с подначкой спросил Станислав. – Гм-м-м-м… Ну-у… Отчего только он? Ну-у-у… Сам я тоже накуролесил до хрена и больше. Но сразу скажу: с установки большую часть прибыли за «левые» алмазы брал он. Правда, и сам тоже делился с какими-то большими людьми. – А где он сейчас может быть? – поинтересовался Гуров. – Ну, где? На даче у своей любовницы. Или у той, что в Красногоровке, или у другой, в Васильково… – неохотно сообщил Бунцагин. Задав еще несколько уточняющих вопросов, опера отправили задержанного в камеру. – Как считаешь, ему можно верить? – поглядев в сторону закрывшейся двери, спросил Крячко. – Ну, понятное дело, свою вину он постарался приуменьшить, чужую приувеличить… Но в целом, думаю, он не соврал. Он теперь не столько боится суда, как расправы со стороны криминала, – пожав плечами, ответил Лев. – Тогда немедленно высылаем в Красногоровку и Васильково опергруппы? – Да, я сейчас созвонюсь с Петром… – Кстати, Лева, – перебил его Стас, – а что может означать «вэ зэ пэ вэ»? – «Воровской закон – превыше всего», – иронично усмехнулся Гуров. – В Питере завелась криминальная группировка «АУЕ», название которой означает «арестантский устав един». В ней тоже подростки, «опекаемые» уголовниками со стажем. Теперь вот и у нас такая хрень появилась, только речевка другая. Я вот только не пойму, чего они добиваются, эти «наставники» с зоны? К чему эти демонстративные избиения людей? Чтобы кого-то запугать? Так их теперь, по идее, должны бы так прижать, что и мокрого места не останется. Правда, наши либералы во власти, типа Фанфурова, найдут, каким способом пролить свою крокодилову слезу по поводу «бедных, обманутых мальчиков». Вон, как насчет того же Сенцова. Он готовил реальный теракт, а его теперь всякая шелупонь преподносит как «борца за свободу»… Но, в любом случае, я так понимаю, взрослым главарям этих сопливых банд скорее всего достанется по полной. Клещу, я думаю, срок хороший придется отмотать, и не только за нападение на Зимчука. – Я бы таких уродов, которые сбивают детей с пути, вообще к стенке ставил бы! – сердито буркнул Стас. – Хотя тут и предкам этих пацанов не мешало бы ума вставить, и всем тем, кто потакает таким вот «играм»… Ну, с Бунцагиным, худо-бедно, мы разобрались? Теперь, думаю, нам позарез нужен Лихарев… – Да, теперь он становится одной из ключевых фигур нашего расследования… – согласился Лев, задумчив покачав головой. – Так! Надо срочно звонить Петру – пусть высылают наряды в Красногоровку и Васильково. Вот только куда именно посылать? Надо дать задание информационщикам – пусть пробьют номера машин, которые в собственности Лихарева. Это упростит задачу. Его фото, я думаю, разошлось, еще когда только объявили в федеральный розыск. Ну-ка, стоп! Сейчас проверим! Он достал свой смартфон и, подключившись к сайту МВД, зашел на страницу федерального розыска.