– Ой, спасибо, утешил, отец родной! Значит, высший суд уже не раз давал команду не сечь головы тем, кто не пожелал стать жертвой бандюгана или дать в обиду другого человека? Замечательно! Но его почему-то слишком многие не слышат и продолжают головы тяпать. Вот и задумаешься: какая у нас интересная справедливость! Ведь такое бывает не так уж и редко: вынул пачку баксов – и она тут же заулыбалась. Торжествует, значит. Денег нет – все, суши сухари! В войну ходила частушка: «Антонеску дал приказ за два дня забрать Кавказ, а румыны не поняли, за два дня Кавказ отдали». Вот и у нас то же самое: не понимают почему-то! – А случай с Захаровым, как ты считаешь – это факт торжества справедливости или чего-то иного? А? – в упор посмотрел Лев на Орлова: – Гм… – Генерал несколько понурился и, не поднимая головы, тягостно вздохнул. – Мужики, ну, вы же понимаете, что это не вчера появилось и не завтра кончится? Ведь и при Союзе было точно так же, если не хуже… Ведь и тогда самозащита была строго регламентирована, и людей сажали за ее превышение сплошь и рядом. И при царе… Смотрели «Петербургские тайны»? Хмырь-графчик женщину изнасиловал, так ее еще и на каторгу осудили! О, как! Это – Россия, мужики! Ладно уж, что в наших силах – поправим, что не в наших – попробуем поправить. Все, закрываем эту тему и обсуждаем наши текущие дела. Что у вас на завтра? – Именно свои текущие дела на данный момент мы уже почти закончили, – спокойно парировал Лев, откинувшись в кресле. – Мы установили заказчика и исполнителей убийства под Истрой, выяснили причины происшедшего, задержали ряд фигурантов, которые, вполне возможно, понесут уголовную ответственность… – Почему это «возможно, понесут»? – недоуменно хмыкнул Орлов. – А потому, мин херц, что у нас есть такое явление, как «правоприменительная практика», согласно которой тот же Чача может быть признан агнцем безгрешным. Помнишь, в «лихие девяностые», как их не так давно одна известная особа назвала – «святые», мы отбили у нашего правосудия паренька, которого едва не упрятали лет на десять. Будучи голодным, он украл бублик. А козел-следак на него навешал все свои «висяки». Хорошо, мне удалось его поймать на взятке! Тут же вся обвинительная база рухнула и рассыпалась. А суд, я уверен, решение посадить вынес бы автоматически, в соответствии с заветами товарищей Ульриха и Вышинского. Было? Вот! Кстати, следака тогда, я помню, не посадили, а всего лишь выгнали с работы. Так что не питай иллюзий, товарищ наивный генерал, – еще вопрос, за кем будет последнее слово! – Точно, точно! Я тот случай помню… – вскинул указательный палец Крячко. – Фамилия того следака была Гнильцов. Бог знает, кому какую фамилию дать. А что касается завтрашнего дня, то нам еще чачинскую группировку нужно прошерстить, да и про кислянцевских не забыть. Дел еще полно. – Но не забывайте и про свое основное расследование! – заметил Орлов. – Пока группировка исламистов не отправится в СИЗО, вам «сушить весла» рано. Выйдя из приемной в коридор, опера переглянулись. – Слушай, а тебе не кажется, – негромко заговорил Стас, – что нашего Петруху малость начала душить общеизвестная жаба? Смотри: «алмазное дело» раскручивать начали мы, вышли на основных фигурантов тоже мы, а теперь, фактически, это дело перехватили фээсбэшники. Ну, у меня-то тут никакой ни зависти, ни ревности – пусть доводят до конца. Но вот Петруху-то, я гляжу, проняло основательно… Слушая его, Лев со смехом утвердительно кивнул: – Похоже на то… Ну, а как ты хочешь? Генерал – он всегда со своей, генеральской, колокольни смотрит. Был бы ты на его месте, не исключено, тоже в той или иной мере страдал бы местничеством и «корпоративным патриотизмом». Услышав пиликанье телефонного звонка, он достал сотовый и с удивлением отметил: – О! Вольнов! Легок на помине. Ну-ка, что там у него? Как оказалось, Александр собирался сообщить нечто сугубо позитивное. По его словам, полчаса назад Лихареву позвонил эмир Хасан, который вдруг резко поменял свою точку зрения и попросил дать контакты Энвера, пообещав в ближайшее время погасить все долги бывшего помминистра. – Это связано с тем, что ваши сотрудники уже начали прессовать его шарашку? – понимающе спросил Лев, внутренне отметив, что их операция развивается вполне успешно. – Как говорят в таких случаях: ты не поверишь! Да, «наезд» на подпольный цех по изготовлению алмазов в Юранистене состоялся. Но только нашим сотрудникам делать ничего не пришлось. Их работу выполнили какие-то люди в камуфляже, по виду – что-то вроде натовского спецназа. Но натовцы тут совершенно ни при чем. А агентура из «Ворлд Дьямонда» прибыть к тому моменту в Юранистене не могла просто физически. Но наши установили, что база исламистов замаскирована под лесопилку. Там работают местные жители, которые изготовляют пиломатериалы, даже не подозревая, что творится у них под ногами. – И что же эти неизвестные налетчики вытворяли? – смеясь, спросил Гуров. – Да ничего особенного… Связали сторожей, постреляли из автоматов, сожгли три лесовоза с готовыми досками… У «световеровцев» паника поднялась нешуточная. Однако сегодня утром на территории лесопилки – тишина и покой. Они объявили тамошней полиции, что возгорание произошло из-за короткого замыкания проводки одного из тягачей. Сторожа, они из местных, не жаловались – скорее всего, им заплатили хорошие компенсации. – А стрельба? Стрельбу «световеровцы» как объяснили? – Это осталось неизвестным, но, видимо, как-то отбрехались. Полиция пробыла у них меньше часа. Сейчас пытаемся выяснить, что за группировка совершила нападение. Есть версия, что это местные нацики – потомки «лесных братьев», которые недовольны появлением у них пусть и граждан Евросоюза, но азиатских кровей. – Я могу тебе сказать достаточно точно, чьих рук это дело… Лев рассказал Вольнову о своей версии бойни в лесу под Истрой, подтвержденной показаниями членов группировки Кислянца, и пока не подтвержденном, но вполне жизнеспособном предположении об истинных намерениях задержанного им вчера «вора в законе» Чубуридзе – захапать себе производство алмазов. – Да, несомненно, ты прав… – задумчиво произнес Александр. – Если принять твою версию за основу, то оно все так и выходит, все тут же становится на свои места. – Знаешь, о чем я сейчас подумал? Надо срочно готовиться к внезапному визиту эмиссара «световеровцев». Надо… – Лева! – перебил его Вольнов, – Я сейчас к вам приеду, и мы детально это все обсудим. Хорошо? Минут через пятнадцать в кабинет оперов вошел Александр. Стас сбегал к кулеру, набрал в электрочайник воды, Гуров достал из ящика стола припасы к экспресс-чаепитию. Разлив по чашкам кипяток и заварив его чаем с чем-то пряным, приятели заговорили о складывающейся ситуации. Около часа пообсуждав разные, даже самые невероятные варианты развития событий, они пришли к нескольким однозначным выводам. Прежде всего, приятели согласились с тем, что нельзя допускать и малейшего упрощенчества в создании антуража «исламистского подполья». Да, разумеется, у «световеровцев» положение сейчас начало складываться не самое благоприятное, они крайне встревожены и напряженно будут искать «тихую гавань», где можно было бы продолжить производство синтетических алмазов. Но это не значит, что они утратят бдительность и будут хвататься за первый подвернувшийся вариант. Напротив, скорее всего их подозрительность усилится многократно, и их может спугнуть любой пустяк. Кроме того, следовало подумать над тем, как продолжить «прессовку» исламистов силами своей агентуры. Например, вариант с «лесными братьями» был бы очень даже эффективным. Всплыл и такой момент, как вероятность приглашения в Юранистене одного из членов «молодежной исламистской группировки». А такое может произойти запросто. – Тут поневоле задумаешься: как быть? – Александр напряженно нахмурился. – Или отказаться от этого и поставить операцию на грань срыва, или рисковать жизнью своего сотрудника… Ведь не исключено, что его там могут подвергнуть зверским пыткам, чтобы окончательно убедиться – нет ли ловушки? Им же терять нечего, а зверье они еще то – судить можно по Сирии. – Можно разыграть спектакль с тем, что его как будто разоблачили сотрудники ФСБ, и он погиб в ходе перестрелки на подходе к границе, – пожав плечами, предложил Крячко. Обсудив и иные моменты – оборудование «секретной явочной квартиры» для Лихарева, «резиденции» для Бунцагина, молельного домика в Подвербино – одном из немногих не урбанизированных сел в ближнем Подмосковье, где, согласно легенде, обосновались «молодые исламисты», опера обсудили и иные интересующие всех вопросы. Например, куда поедут на рыбалку после того, как покончат с «алмазным делом». – Интересно было бы узнать, каким временем мы располагаем для подготовки к встрече с эмиссаром? – уже собираясь уходить, как бы сам себя спросил Вольнов. – Боюсь, его у нас крайне мало. Считаные дни, если не часы… – уверенно произнес Гуров. – Ты думаешь? – прищурился Александр. – С того момента, как эмир Хасан пообщается с Энвером, эмиссара ждать следует с минуты на минуту. У них сейчас не та ситуация, чтобы можно было относиться к этому с прохладцей. Они сегодня общаться будут? Вот максимум через сутки эмиссар и прискачет. Так что готовиться надо в пожарном порядке, и начинать это надо прямо сейчас. – Хм-м… – Вольнов испытующе взглянул на приятелей. – Тогда буду вынужден попросить вас помочь – мне одному даже с помощниками и за сутки не управиться. – Сделаем! – кивнул Лев. – Берем на себя подготовку Лихарева и его явочной квартиры. У моего знакомого есть приличный домик в дачном массиве, в окрестностях Уварово. Подготовим и Бунцагина. Его резиденцией пусть послужит его же загородный дом. Приступаем! Остаток дня и весь вечер шла лихорадочная подготовка к возможному визиту представителя «световеровцев». Во второй половине дня на самом деле состоялся телефонный разговор сотрудника ФСБ «Энвера» с эмиром фундаменталистов Хасаном (причем Хасан был твердо уверен в том, что их разговор шел по закрытому для других каналу связи). Общались они по-арабски. Александр дал послушать Гурову и Крячко запись этого разговора с синхронным переводом на русский язык. После взаимных приветствий Хасан попросил «Энвера» рассказать ему о своей ячейке приверженцев «истинной веры». Тот уважительным тоном, как и подобало бы младшему по рангу и по возрасту, рассказал о численности своей команды, о том, как они планируют свою деятельность. По его словам, «молодые исламисты» намерены приложить все свои усилия для того, чтобы подбирать среди студентов российских вузов перспективных студентов «благочестивого поведения», которых, после соответствующей идеологической подготовки, можно было бы продвигать в официальные структуры власти мусульманских территорий Центральной России и Северного Кавказа. – Мы, уважаемый эмир Хасан, во многом опираемся на опыт современной Украины, где внедрение в органы официальной власти людей, приверженных идеологии Степана Бандеры, которое производилось еще в семидесятые-восьмидесятые годы, позволило в перспективе достичь колоссальных результатов в деле смены власти. Это же самое мы планируем совершить и в России! – вдохновенно живописал «Энвер». – И много вами уже охвачено студентов-мусульман? – хрипловато спросил Хасан. – За два года работы нашего объединения мы смогли привлечь на свою сторону около полусотни человек. Все эти студенты – истинные правоверные, очень перспективные люди, которые способны достичь больших высот во властной российской иерархии. Правда, часть юношей уже бросили учебу и уехали в Сирию воевать за правоверный халифат. – Это, конечно, достойно самой высокой похвалы. Но вы все же больше ориентируйте молодых на работу внутри России. Это самый важный участок работы. – О, мудрый эмир Хасан! Если бы вы знали, как нам не хватает опытного, знающего жизнь руководителя! Нам приходится постоянно таиться, поскольку везде и всюду шастают ищейки федералов. Но мы настроены не сдаваться и довести свое дело до победного конца. Пообещав немедленно выслать своего представителя, донельзя довольный Хасан попрощался с «Энвером». – Да, Лева, ты был прав – прискачет эмиссар очень скоро… – выключив диктофон, покачал головой Вольнов. – Тем более что сегодня ночью «световеровцам» придется пережить еще один налет. Да и мне сегодня спать не придется… К ночи в Подвербино большой деревенский дом был уже обставлен в соответствии с исламскими традициями, даже над его крышей была возведена башенка-минарет с полумесяцем на шпиле. Пять сотрудников ФСБ, одетых, как принято у учащихся медресе, поспешно повторяли аяты Корана. Готовилась и «массовка» – трое местных жителей согласились сыграть роль православных, которые тяготеют к исламу. На тот случай, если «световеровцы» надумают переезжать в Россию, Вольнов присмотрел за околицей Подвербино заброшенную колхозную лесопилку, возведенную еще в пятидесятые, но до сих пор крепкую, надежную постройку. Самое ценное заключалось в том, что пилорама стояла в разросшемся осиннике и со стороны была почти не видна – это обстоятельство могло особенно прельстить исламистов. А Гуров и Крячко почти на уровне дрессуры «натаскивали» вконец измученных бесконечными репетициями Лихарева и Бунцагина. Расхаживая по комнате «явочной квартиры», Лев, наверное, уже в сотый раз вдалбливал успешному бюрократу и вору, но совершенно бездарному как актер Лихареву азы того, что он должен рассказать эмиссару Хасана. И вдруг его осенило: он вспомнил комедию Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». А что, если у Лихарева болят зубы и он толком не может говорить? А ну-ка… И голова экс-помминистра тут же украсилась обмотанным вокруг лица теплым пуховым шарфом. Этот вариант оказался и в самом деле весьма удачным. Лихарев теперь мог общаться только сквозь зубы, и даже сказанное им не в тему и невпопад можно было списать на зубную боль. Но самое хреновое было то, что он постоянно забывал свое «новое имя» – Реджеп Гаррани. Гуров до седьмого пота заставлял его запоминать имя, а один из «молодых исламистов» поспешно обучал Лихарева азам исламских канонов. Впрочем, он ухитрялся забывать и это. В конце концов, потеряв терпение, Лев всплеснул руками и спросил: – Послушайте, я вообще не понимаю, как вы могли занимать пост помощника министра при такой никудышной памяти?! Как ни странно, но это замечание свое действие возымело, и дело с подготовкой Лихарева постепенно пошло на лад. Станиславу достался «объект» куда более способный. Бунцагин, донельзя счастливый, что он снова дома (пусть даже временно), все пояснения и указания схватывал на лету. Его семье – жене и двум взрослым дочерям – на время пришлось отправиться к родственникам. Домработницу заменила сотрудница ФСБ. Объясняя экс-директору НИИ его цели и задачи, Стас следил за каждой мелочью в разговоре и даже жестикуляции. Отметив определенную суетность в манерах Бунцагина, он постучал пальцем по подлокотнику кресла и укоризненно резюмировал: – Господин Бунцагин, так себя криминальный босс не ведет. Да что там – босс! Даже директору НИИ эта суетность не к лицу. Так себя ведут только официанты в третьеразрядных ресторанах. Вальяжнее, вальяжнее! Надо из себя изображать большого барина, который гостя, конечно, уважает, но себе цену знает! Это ясно? А ну-ка, повторим еще раз!.. Как и предполагал Гуров, во второй половине следующего дня в Шереметьево по трапу самолета рейса Вильнюс—Москва спустился среди прочих пассажиров неприметный человек восточной наружности в сером костюме. Взяв такси, он доехал до Ленинградского вокзала. Долго там кружил в толпе, судя по всему пытаясь оторваться от возможного «хвоста», потом долго запутывал следы на Казанском. Лишь от Ярославского неизвестный уехал на другом такси, попросив довезти его до поселка Подвербное. Удивленно вытаращив глаза, таксист (кадровый офицер ФСБ) потребовал с него две тысячи. – Я бы туда и за пять ехать не согласился, – объявил он, – но позарез нужны бабки. Отчего-то обрадовавшись этой информации, его пассажир уточнил: – Вы хотеть сказать, что в тот деревня мало кто ездить? – Ха-ха! Да в эту дыру даже участковый раз в год ездит. И то всего на пять минут! – фыркнул таксист. – Там живут-то какие-то бирюки – то ли православные, то ли язычники… Черт знает кто! Говорят, эту деревню и вороны облетают. Встреча эмиссара с «молодыми исламистами» прошла необычайно успешно. Особенно его растрогало присутствие троих местных жителей, намеревающихся принять ислам. После общей молитвы и трапезы халяльными блюдами состоялась сначала общая, а затем закрытая беседа, в которой участвовали только эмиссар и глава общины Энвер. Они обсудили обстановку в Подвербном, перспективы расширения деятельности «молодых исламистов», риски и опасности, связанные с распространением «истинной веры». Как явствовало из суждений Энвера, безусловно, в России вообще и в Подмосковье в частности для «истинного (читай: фундаменталистского) ислама» условия складывались не самые благоприятные. Однако Подвербное на этом фоне смотрелось как островок стабильности и безопасности. По завершении разговора Энвер любезно взялся подвезти важного гостя в сторону поселка Уварово, невдалеке от которого базировалась «тайная конспиративная квартира» Лихарева, он же – Реджеп Гаррани. После процедуры «пароль – отзыв» эмиссар пообщался и с новообращенным Реджепом, который, несмотря на сильную зубную боль, усиленно учил арабский язык, чтобы иметь возможность в подлиннике прочесть Коран. В ходе разговора эмиссар уведомил Реджепа, что всего через пару дней из Литвы ему поступят деньги на погашение долгов. В ответ обрадованный Реджеп предложил ему посетить «большого человека» в мире нелегального бизнеса, который пока еще не проникся всем величием «истинной веры», но уже на пути к тому, чтобы влиться в ряды приверженцев подлинного ислама. Эмиссар охотно согласился, и уже вскоре они входили в большой дом, где их встретил мухтарам (уважаемый) Арнольд. Мухтарам Арнольд явил истинное радушие и уважение к гостю. По Арнольду было видно, что человек он – значимый и авторитетный, к тому же обладающий колоссальными связями во власти. Он сообщил, что всем прочим видам коммерции предпочитает торговлю драгоценными камнями. В частности, алмазами, для чего имеет целую сеть тайных ювелиров, которые реализуют любое количество товара. Завершающим этапом вояжа «световеровского» эмиссара была его встреча в Москве с семью студентами разных вузов, тяготевшими к «истинному исламу», которая состоялась на тайной явочной квартире. Назад он улетел тем же вечером. На следующий день в ходе очередного разговора по телефону эмир Хасан предложил Энверу посетить Юранистене. Изобразив безмерную радость, тот с сожалением сообщил, что у него, к сожалению, нет еэсовской визы. А вот у брата Салмана и брата Амаля такие визы есть, и они с радостью встретятся со своими братьями по вере. – Хорошо, – заключил Хасан, – пусть приезжают они. – Но только, уважаемый эмир Хасан, – торопливо добавил Энвер, – на завтрашний день у нас намечена акция особого рода. О ней вы узнаете из СМИ. А в ней самое активное участие принимают Салман и Амаль. Поэтому выехать они смогут только послезавтра. – Мы их ждем с нетерпением! – прохрипел Хасан, отключая связь.