Видя, что подполковник все еще мнется и сомневается, он набрал номер Орлова и объяснил ему ситуацию. Но и Петр отчего-то вдруг повел себя как заурядный перестраховщик, начав занудливое: – Лева, а тебе это очень надо – показывать алмазы в НИИ? Какие-то результаты наша лаборатория уже дала. Чего еще надо-то? А вдруг хотя бы один камень пропадет – где найдешь столько денег, чтобы это возместить? – Банк ограблю! – сердито бросил Лев и добавил: – У нас лаборатория общего профиля, а у них – специального, минералогического, не хуже межведомственной. Разницу улавливаешь? К тому же результатов они еще не прислали. – Ну, хорошо… – чуть ли не простонал Орлов, – передай трубку Махову… Выслушав генерала, Махов, исторгая душевные стоны, достал из сейфа опечатанный пакетик с алмазами и, сорвав «контрольку», извлек из него три камешка, которые поместил в запасной пакетик, собственноручно запечатав его застежкой-липучкой, и, протягивая его Гурову, попросил: – Лев Иванович, пересчитайте! Иронично усмехнувшись на это и покрутив головой («Во дают! Во дают, перестраховщики хреновы!»), Гуров направился к выходу. Прибыв домой, он застал Марию за сборами в театр и только сейчас вспомнил, что сегодня у нее премьера и что она его приглашала еще неделю назад. Поэтому, сделав вид, что только ради этого ко времени прибыл домой, Лев прямо с порога объявил: – Ну, вот и я! Сколько у меня времени на сборы? – Пять минут! А я пока вызову такси, мне еще в гримуборной понадобится минут двадцать, чтобы успеть войти в сценический образ. – Никаких такси! У нас свой транспорт есть. Доедем быстро и точно в срок. Быстро облачившись в строгий черный костюм, Гуров галантно подставил жене согнутую руку: – Леди, прошу в нашу карету! Надо поторапливаться, а то, если опоздаем, театр превратится… нет, не в тыкву, а в недовольно гудящий улей: «Где Мария?! Почему нет Строевой?!!» Слушая его, Мария рассеянно улыбнулась – похоже, она уже начала внутренне перевоплощаться в свою сегодняшнюю героиню. Впрочем, и сам Лев мыслями был несколько отдален от реальности. Спускаясь в лифте, он обратил внимание на бриллиантовые серьги Марии, которые купил ей ко дню рождения, и его мысли тут же невольно снова ушли в дебри проблем минувшего дня. Они сели в «Пежо», и Гуров, аккуратно вырулив на дорогу, прибавил ходу. К театру они прибыли даже раньше, чем предполагалось. Взглянув на часы, светящиеся над входом, Мария одобрительно отметила: – Как мы быстро! Ну, теперь я располагаю уймой времени. Кстати! Сегодня на сцене ты меня можешь не узнать. Да! Я должна буду сыграть черствую эгоистку, которая, лишь получив ряд суровых жизненных уроков, сможет пересмотреть свои взгляды на себя и окружающих и сумеет изменить свой характер. – Слава богу, у тебя еще не было роли леди Макбет, – захлопнув дверцу и включая охранную сигнализацию, усмехнулся Лев. – А то мне на этот период пришлось бы временно переселиться к Стасу – мало ли чего?! Вдруг войдешь в роль так, что и в самом деле станешь этой самой леди? Лишь улыбнувшись на эту подначку, Мария зашагала по ступенькам к парадному входу. На мгновение приостановившись, она оглянулась и многозначительно обронила: – Кстати… «Макбет» в наших планах есть. Я уже думала, кого бы там сыграть. Как считаешь, кого? Леди Макбет или старшую из ведьм? Что посоветуешь? – Сыграй лучше Золушку! – смеясь, предложил Гуров. О том, что происходит на сцене, Лев забыл, едва начался спектакль. Он чисто механически следил за действием на сцене, «на автопилоте» аплодировал вместе с другими, а его мысли всецело были заняты сегодняшними событиями. И так, и эдак перемалывая в уме факты, он все же пришел к выводу, что алмазы наверняка ввезли на территорию России из-за границы. И тому имелись достаточно веские доводы. Кто бы и что бы ни говорил, но сегодня Россия находится в состоянии войны с Западом, в лице его главного «локомотива» – США. Американцы, не дождавшись распада России на отдельные географические фрагменты, что было запланировано ими на конец девяностых – начало двухтысячных, за последние два десятилетия «раскочегарили» новый этап все той же «холодной войны». Правда, сейчас ее чаще именуют «гибридной». Но война, как ее ни называй, войной и остается. А цель любой войны – если не полное уничтожение, то радикальное подавление противника, подчинение его своей воле и хозяйничанье на его территории. А это у нас уже было. Во времена «лихих девяностых» верхние эшелоны власти были наводнены агентурой ЦРУ, которая, формально являясь советниками по «демократизации России», на деле исполняла роль указчиков, что и как делать, чтобы Россия поскорее стала сплошными и политическими, и экономическими, и демографическими руинами. Но, к счастью, эти планы рухнули. И тогда Запад вновь предпринял попытку поставить Россию на колени. Едва не дошло до прямого военного столкновения, как это было в Сирии. Но ядерная война Западу не нужна – он и сам тогда погибнет. Ему нужно уничтожить Россию – как страну, как общество, да и как этнос тоже. Слово «русский» для них – аналог слова «враг». Именно отсюда и паскудничанье западных «цивилизаторов» на Украине, в фашистское перерождение которой они вложили миллиарды долларов. Отсюда и оголтелая ненависть ко всякой стране, которая поддерживает с нами дружеские отношения (с какого ляда им бы тогда понадобилось раздраконить Югославию и разбомбить Сербию?!). Впрочем, ненависти удостаиваются и те, кто пытается придерживаться конструктива, не желая подыгрывать уолл-стритовским денежным мешкам и заправилам ТНК, которые являются главной «пружиной» нынешней войны. А на войне – как на войне. Можно ведь наносить урон противнику, и не запуская в его сторону ракеты, а нанося тот или иной ущерб его экономике. Для чего все эти санкции, все эти выкрутасы с нарушением былых договоров и соглашений? Все для одного и того же – любыми путями, любой ценой измотать, обескровить Россию, загнать ее в угол и поднести к виску пистолет: или сдавайся, или спущу курок. Если и раньше войны не имели никаких гуманистических правил и начал (что рассуждать о всякого рода конвенциях, призванных «облагородить» войну, если они хронически не выполняются?!), то сегодня о них и подавно не стоит вспоминать. Возвращаясь к «алмазной» истории, можно предположить, что некто нашел способы и методы достаточно дешевого и быстрого способа производства искусственных алмазов. А некто другой, узнав об этом, сообразил, что алмазы могут стать весьма мощным оружием, пригодным для раскачки экономики – как в какой-то отдельной стране, так и во всем мире. Как тут не вспомнить «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого? Гарин сумел захватить власть, по сути, над всем миром, завалив рынки дешевым золотом. Он создал экономический и административный хаос, и это помогло ему добиться желаемого. А чем хуже для этой цели алмазы? В мире сегодня существует определенный алмазный паритет, в том числе и с учетом искусственно произведенных. Но что, если в какую-то страну начать бесконтрольный ввоз этих драгоценных камней, чтобы ее внутренний рынок затрещал по швам? Разумеется, чтобы реально оценить все последствия подобной акции, нужно быть хорошим финансовым аналитиком. Но и человеку, далекому от экономической науки, тут может быть яснее ясного: серьезных потрясений не избежать. Российский рынок алмазов даже по официальным данным выражается в триллионах рублей, и если его обрушить, то потери экономики могут быть огромными… Когда действие на сцене завершилось и главная героиня, в начале спектакля являвшая собой эгоистичную злыдню, в финале и в самом деле вдруг обратилась в некий аналог Золушки, зрительный зал взорвался шквалом аплодисментов. Гуров дождался Марию, и они медленным шагом направились к автостоянке. Испытующе взглянув на мужа, Строева чуть кокетливо поинтересовалась: – Ну, и как я в этой роли? Антипатий ко мне не появилось? Хотя… Лева, мне показалось, что ты в зале всего лишь присутствовал. Того, что происходило на сцене, ты не видел. Я права? – Хм… Отчасти, – пожал плечами Лев. – Да, были моменты, когда мысли уходили куда-то очень далеко, но в этом есть доля вины и твоей меркантильной героини. Ее рассуждения о путях достижения богатства не могли не подвигнуть к соответствующим размышлениям. Особенно монолог во втором действии. Это прямо манифест гоголевского Чичикова, правда, в юбке. Слушая его, Мария негромко рассмеялась: – Да, Лева… Вот за что я тебя ценю, так это за твою феноменальную зрительную память и твое умение пролить зрительский бальзам на актерские душевные раны. Поэтому, хоть ты на постановке, по существу, отсутствовал, я на тебя не сержусь. Что уж тут поделаешь? Ладно, поприсутствовал – и на том спасибо… Утро у Гурова прошло как и обычно: разминка, душ, завтрак… Уплетая яичницу с беконом, он попутно смотрел новостной телеканал. В программе «Петровка-инфо» показали сводку криминальных происшествий. Сначала прошел сюжет о задержании минувшей ночью двух грабителей банкоматов, затем о таксисте, подозреваемом в нападении на женщин с некими низменными намерениями, далее – пара видеоматериалов о целой серии всевозможных ДТП. И наконец, в рубрике «Актуальное интервью» показали… генерала Орлова! Под прицелом телекамеры он общими словами повествовал о происшествии в окрестностях Истры, о перестрелке, как выразился генерал, «предположительно двух криминальных группировок». Досмотрев сюжет до конца, Лев одобрительно кивнул – молодец, Петруха, грамотно отвертелся от вопросов интервьюирующего об алмазах, о результатах предварительного расследования. В самом деле! Было бы полнейшей дурью выкладывать открытым текстом все детали, все тонкости и нюансы этого происшествия и ход его расследования… Когда время подошло к девяти утра, на парковке у НИИ «Алмаз», размещавшегося в большом четырехэтажном здании, скромно остановился серый «Пежо». К вышедшему из салона высокому, плечистому гражданину шустро, словно чертик из табакерки, подскочил некий «парковщик» в ядовито-желтой накидке со светоотражающими нашивками, который нагловато объявил: – Двести! – Двести? А три не хочешь? В смысле года! Причем с конфискацией… – показав мошеннику удостоверение, проговорил Гуров. Тот, пискляво ойкнув, в мгновение ока скрылся за машинами. Пройдя к входу в НИИ – большой стеклянной будке вестибюля, со снуловатым вахтером в черной униформе, Лев посторонился, пропуская вышедших ему навстречу двух очень серьезных дам, которые спорили о чем-то актуально-значимом. Сопровождаемый оживившимся взглядом вахтера, он вошел в вестибюль, представился и спросил, с кем бы из ведущих специалистов можно пообщаться по чрезвычайно важному вопросу. Задумавшись, тот сообщил, что, разумеется, лучше всего пообщаться с директором НИИ, но поскольку он в отпуске и в данный момент отдыхает где-то в Египте, то встретиться можно с его первым замом, профессором Калмыковым. – Ну что ж, я не против. Давайте профессора, – кивнул Гуров. – Одну секунду, я с ним сейчас созвонюсь! Вахтер кому-то вполголоса скороговоркой сообщил по телефону про «товарища из уголовного розыска» и, выслушав ответ, озарился радостной улыбкой, словно ему только что сообщили о миллионном выигрыше в лотерею. – Он вас ждет! Вам на второй этаж, там – направо, кабинет шестнадцать! С трудом сдержав улыбку, Гуров поблагодарил и шагнул в холл, уставленный большими пластмассовыми кадками со всевозможной офисной зеленью. Его нос тут же уловил витающие в воздухе характерные «лабораторные» запахи каких-то кислот, чего-то горелого, смешанные с запахами духов здешних сотрудниц. Он поднялся по широкой лестнице на второй этаж, где тоже имелся небольшой, но столь же озелененный холл. Свернув вправо и немного пройдя по просторному коридору, Лев оказался перед дверью с номером шестнадцать и табличкой, на которой значилось: «Заместитель директора НИИ «Алмаз» профессор Калмыков Виталий Андреевич». Пару раз стукнув в дверь, он услышал голос человека явно пенсионного возраста, но достаточно бодрый и внятный: – Войдите! Профессор оказался худощаво-лысоватым мужчиной лет шестидесяти пяти, с аккуратной бородкой и типично «профессорскими» очками. Выйдя навстречу визитеру, он подал руку, несколько удивив гостя крепким рукопожатием. – Прошу! – указал Калмыков на столик у окна, с электрическим кофейником и чашками, подле которого стояло два кресла. – Кофейку выпьем? У меня отличный кофе! – Не откажусь… – улыбнулся Лев. – Ну, так чем же может быть полезен столь серьезному ведомству наш институт? – наполнив чашки, поинтересовался профессор. – Вы, возможно, уже слышали о происшествии в районе Истры? Там в ходе перестрелки в лесной балке погибли пять человек, двое из которых еще и сгорели в своей машине. – А-а-а… Да, наслышан. Раза два в новостях об этом говорили. И, насколько я понял, каким-то образом во всей этой истории замешаны синтетические алмазы… Поэтому-то вы к нам и приехали? – Да, Виталий Андреевич, именно поэтому. Ваш НИИ, надо понимать, занят не только изучением сфер применения алмазов, но и сам экспериментирует с их производством. Я прав? – Разумеется… – сдержанно улыбнулся Калмыков. – У нас есть хорошая, еще советской разработки, экспериментально-производственная установка. Правда, она уже несколько устарела, но нас выручает. Мы на ней производим вполне приличные алмазы до пяти каратов. Если пожелаете, я вам ее покажу. – А вы не скажете, сколько времени уходит на синтез одного карата? – отпивая кофе, спросил Гуров. – По-разному. В среднем от трех до десяти часов, в зависимости от качества получаемых кристаллов и типа установки… Само собой разумеется, это достаточно долгий и энергоемкий процесс. Сейчас идут работы над тем, чтобы ускорить синтез алмазов хотя бы раза в два. Но для экспериментальной работы нужны огромные деньги. А их нам столько, сколько нужно, не дают. Поэтому и перебиваемся тем, что имеем. – А сколько всего существует методов получения искусственных алмазов? – задал очередной вопрос Лев, глядя на портрет Ломоносова, на который сразу как-то не обратил внимания. Профессор тоже бросил взгляд на архангельского ученого-самородка и произнес: – Михайло Васильевич – величайший гений России. Кстати, он, помимо всего прочего, занимался и вопросами минералогии. Ходит легенда, что он придумал, как при помощи грозовых разрядов синтезировать алмазы. Думаю, его друг Георг Рихман, погибший от удара молнии, не случайно занимался вопросами атмосферного электричества. Ну, а мы, нынешние, знаем несколько различных способов получения искусственных алмазов. Первый – сдавливание суперпрессом специальной графитовой заготовки-кубика с шести сторон при очень высокой температуре. Второй – химическое осаждение атомов углерода из газовой, углеродосодержащей среды, наподобие метана, на специальную основу. Есть еще взрывной способ – взрыв мощного ВВ, смешанного с графитом. Но этот способ дает лишь нанокристаллы. Он используется в основном у нас и в Китае для получения алмазного абразива. Есть и экспериментальный метод кавитационной обработки графита мощным ультразвуком. Но он дает тоже сущую пыль, пусть и алмазную, к тому же очень мало. – И какой же метод использует ваш институт? – Гуров задавал чисто технические вопросы, словно напрочь забыв о первоначальной цели своего визита. – У нас – установка «БАРС», разработанная сибиряками еще в конце восьмидесятых. Она тоже использует механическое сдавливание и высокотемпературный нагрев углеродной заготовки. Но «БАРС» намного компактнее и совершеннее западных образцов. Лев Иванович, я так понимаю, расспрашивая о чисто технологических моментах, вы держите наготове вопрос, имеющий привязку к упоминавшемуся вами происшествию. Я прав? – Разумеется! И мой вопрос, благодаря услышанному от вас, из абстрактно-аморфного блуждания мыслей в некоем астрале оформился в нечто конкретное. Так вот, скажите, Виталий Андреевич, а что, если некто, никому неизвестный, но одаренный и талантливый, сумел разработать ускоренный, не требующий больших энергозатрат метод производства синтетических алмазов? Как вы считаете, это могло бы иметь какие-то последствия для нашего нынешнего мира – как положительные, так и отрицательные? Глубоко задумавшись, профессор отставил чашку с недопитым кофе и некоторое время молчал, глядя в окно. Наконец он проронил: – Да, теоретически такое возможно. Жизнь на месте не стоит, а талантами мир не оскудел. Но, видите ли, Лев Иванович, все зависит от того, в чьих руках окажется такая установка. Тут почти как с расщеплением атомного ядра: американцы первыми сделали атомную бомбу и сбросили ее на Японию, а наш Союз первым в мире построил атомную электростанцию. Разница колоссальная. Вот так же и в этом. Если ускоренное производство искусственных алмазов поставит на поток такая страна, как Россия, то миру от этого будет только польза. А вот если этим завладеют те, кто мечтает о мировом господстве, то… Это будет сродни ядерному удару. – И не менее того? – недоверчиво усмехнулся Гуров. – В плане экономическом – не менее. Нефть ведь уже стала оружием, которое недобрыми руками было использовано для разрушения целой страны? Стала. Ее и сейчас пытаются задействовать для развала России. Я как-то на одном крупном минералогическом симпозиуме в Брюсселе общался с неким американским профессором Френтоном. Говорили на самые разные темы – и о минералогии, и о политике. Человек он умнейший, образованнейший, но при всем том – ярый адепт превосходства англосаксов над всеми прочими этносами и не менее ярый русофоб. В этом плане он прямо-таки второй Бжезинский. Так вот он прямо сказал: для Соединенных Штатов историческая задача номер один – сделать все возможное, чтобы Россия безвозвратно ушла в небытие. – Каков гусь! – Лев саркастично рассмеялся. – Я его спросил: а он уверен, что это американцам по плечу? Двадцать второе июня – это можно гарантировать! – больше уже не повторится никогда. И любое, даже самое внезапное нападение получит достойный отпор. Он в ответ лишь многозначительно улыбнулся: «Нам на вас нападать незачем. Вы сами разрушите свою страну и уничтожите самих себя. И мы вам в этом охотно поможем». Так что искусственные алмазы, вернее, их производство и использование соответствующим образом тоже может стать оружием массового поражения экономики. Мало кто знает, что в девяностые, когда в России началась приватизация, в питерский порт пришел американский сухогруз с контейнерами, в которых находились сотни миллиардов долларов, специально по этому случаю напечатанных ФРС. И на эти куски зеленой бумаги было скуплено все, что только захотелось американцам. Просто диво, как России после всего этого экономического разбоя удалось выстоять и сохраниться как единое государство… – Да, что было – то было… – чуть поморщившись, вздохнул Лев. – Но, возвращаясь к теме подпольного производства синтетических алмазов, хотел бы показать вам нечто занимательное. Что скажете об этом? – И он положил на стол перед профессором пластиковый пакетик, в котором отблескивали три прозрачных камешка, размером с лесной орех. Ошеломленно поправив очки, Калмыков извлек один из камешков и, внимательно осмотрев его, воскликнул: – Это невероятно! Это – алмазы! Великолепное качество, камни чистейшей воды!.. Но… откуда они у вас? – Это алмазы, из-за которых и произошла перестрелка в лесу. На покупателя и продавца в момент совершения сделки напали вооруженные грабители и убили их. Но один из потерпевших успел открыть ответный огонь и, даже будучи смертельно раненным, сумел уложить всех троих налетчиков. Оказавшийся неподалеку бомж взял из машины горсть алмазов и кинулся бежать. Ему не повезло – на трассе он был сбит машиной, но тем не менее смог добраться до придорожных зарослей, где и умер. Его случайно нашли проезжавшие по трассе люди…