— Нет, он ничего не сделал. И не оскорблял. — Брук! — Пожалуйста, Лорен, — прошептала она. — Я не хочу сейчас с тобой об этом говорить. Лорен огорченно простонала: — Я заберу тебя со станции. Когда ты приезжаешь? Брук покачала головой: — Нет, я… я позвоню отцу, чтобы он меня забрал. — Но… Брук не дала подруге досказать фразу: — Не сердись на меня, но… сегодня вечером я просто хочу выспаться. Спустя мгновенье Лорен проворчала недовольно: — Хорошо, ты отделалась от меня. Но самое позднее завтра ты должна мне обязательно рассказать, как все прошло, Брук! — Сделаю обязательно, — устало пообещала она. — Но если ты за это время захочешь кого-нибудь прикончить, ты обязательно мне сообщи. Брук улыбнулась сквозь слезы и попрощалась с подругой, положила телефон и в растерянности уставилась на носовой платок, который ей молча протянула соседка. — Спасибо, что встретил меня, пап. — Не стоит благодарности, — коротко ответил отец. Он молча вырулил с парковки у автостанции, на которую после долгого путешествия прибыл автобус Брук. И, конечно же, по дороге они попали в громадную пробку. Как могло быть иначе? Брук смертельно устала и была на пределе физических возможностей. Ей очень хотелось сейчас лечь в постель. Голод не чувствовался, хотя последний раз она позавтракала по-спартански в семь часов утра. Девушка устало положила голову на спинку сиденья. Всего каких-то двадцать минут в машине — и она, оказавшись в постели, забудет о том, что случилось в прошедшие часы. — Ты не хочешь мне рассказать, что делала в Бостоне? Или стоит оставить допрос на откуп матери? Брук отрешенно потерла нос и подавила зевоту: — Мама так или иначе меня допытает, ты же ее знаешь. У нее не было настроения разговаривать с отцом о Дрю и рассказывать ему всю историю с «вдохновляющими» рецептами, поэтому Брук посчитала, что уместнее сменить тему. Сама не зная почему, она не хотела, чтобы родители думали о Дрю плохо. — Мне еще нужно расквитаться с бухгалтерией. Посмотрим, будет ли у меня немного времени, чтобы наверстать упущенное. Отец ответил не сразу, Брук с любопытством взглянула на него и заподозрила неладное: он отчаянно вцепился в руль и смотрел прямо на дорогу. — Пап? — Вздохнув, Брук с опаской спросила: — Что-то случилось? С мамой все в порядке?.. — Твоя мать сидит дома перед телевизором и смотрит странное шоу, где двадцать женщин переодеваются проститутками, чтобы соблазнить холостяков. У нее все хорошо, — быстро успокоил он дочку. Но Брук не так легко было провести. Голос отца звучал очень спокойно, однако поза и опущенные уголки рта говорили совсем о другом. Здесь что-то было не так. Брук все еще рассматривала седую кудрявую голову отца, задумчиво сжав губы. И тут он сдержанно и тихо заговорил: — Твоя мама еще не знает, Брук, и пусть это пока останется так, как есть. Не будем распространяться. Но мне нужно с тобой поговорить о важном решении. — Хорошо… — осторожно ответила Брук и, сидя в кресле, развернулась к отцу. В то же время она обхватила себя руками, пытаясь защититься. Инстинкт подсказывал, что предстоящий разговор не сулит ничего хорошего. Это было видно и по лицу отца. Он выглядел как человек, который собирался сообщить, что его смертный час не за горами. — Мне сделали предложение по «Крэб Инн», Брук. — Но в этом нет ничего нового, — сказала Брук и вздрогнула: мать ведь рассказала ей об этом по секрету. Неужели она сейчас все выболтала? Брук быстро и беззаботно добавила: — Правда? Но отец вел себя так, словно вообще не слушал ее. — Инвестор интересуется этой землей и хочет там построить кафе для туристов, — едва слышно объяснил он. — Он связывался со мной еще полгода назад и вот опять на прошлой неделе. И я думаю, что мне стоит принять его предложение. Брук с удивлением раскрыла глаза: — Папа! Отец стиснул зубы: — А что нам делать, Брук? — Ты же не говоришь об этом серьезно?! — С этими деньгами я мог бы решить самые большие проблемы. Мы без труда смогли бы оплатить лечение матери. А ты… — Он запнулся и неуверенно взглянул на дочь, а потом снова перевел взгляд на дорогу. — А что со мной? — Тебе больше не придется вкалывать в «Крэб Инн» не покладая рук. Ты наконец сможешь заняться собственной жизнью. Брук почувствовала, что все это время сдерживала дыхание. Теперь она с силой выдохнула и выпрямилась, чтобы как можно спокойнее ответить отцу: — Папа, мне бы очень не хотелось, чтобы ты продавал ресторан и землю! — А я не хочу, чтобы моя дочь жертвовала жизнью, чтобы поддерживать нас. — Но это же само собой разумеется! — взволнованно возразила девушка. — Вы же мои родители! Конечно, я вам помогаю, папа. — Брук… — Отец с трудом сдерживался. — Ты наш ребенок. Мы должны тебя поддерживать, а не наоборот. Брук поджала губы. — Если бы мы избавились от «Крэб Инн», то могли бы… — Папа, как ты говоришь о собственном ресторане? — Брук беспомощно покачала головой, чувствуя, что за последние дни вся ее прежняя жизнь превратилась в прах. — «Крэб Инн» — это же твоя мечта, а ты теперь мне рассказываешь, что хочешь от него избавиться? Он тяжело вздохнул: — Речь сейчас идет не о мечтах, дитя мое, а о реальности. На лечение болезни матери мы истратили все сбережения. Нам срочно нужны деньги. «Крэб Инн» не приносит достаточной прибыли, ты это знаешь сама. Но если мы его продадим, у нас хотя бы будет какая-то финансовая подушка, пока Салли не поправится. — Нам просто нужно больше посетителей, папа, — упрямо возражала она. — С помощью активной рекламы и нашего звездно-полосатого праздника мы сможем привлечь новых людей. — Да, но какой ценой? — Что ты этим хочешь сказать? — Даже если у нас и вырастут доходы от новых посетителей, — мрачно ответил он, — тебе все равно придется работать в ресторане. А это наверняка не тот путь, по которому тебе стоит идти. — Папа… — Я просто думаю о том, как будет лучше для тебя, — защищался отец. У Брук в душе зародилось теплое чувство. И она тихо ответила: — Тебе не стоит так переживать из-за меня. Ресторан «Крэб Инн» — это ведь часть меня. Я бы хотела, чтобы он продолжал работать. — Мы не можем позволить себе больше инвестировать в «Крэб Инн», Брук, мы и так почти обанкротились. — Он снова покачал головой и, казалось, твердо решил воплотить план в жизнь. — После продажи мы снова будем на плаву. Нам не придется каждый месяц высчитывать копейки и искать, на чем бы сэкономить. Ты бы смогла вернуться к прежней профессии. Тебе не нужно будет ютиться в крошечной комнатушке над рестораном. Разве ты сама этого не хочешь? Таким подавленным Брук отца еще не видела. Она тяжело сглотнула, когда тот заговорил о том, что ей придется взяться за прежнюю работу и вернуться к журналистике. Это говорило лишь об одном: он понятия не имел о положении вещей. Не все было так просто. Даже если Брук и не сожгла еще все мосты, она радовалась работе в ресторане. В последние месяцы вся ее жизнь вертелась только вокруг «Крэб Инн». Несмотря на все заботы, она была счастлива в родительском заведении и работала там с удовольствием. Мысль о том, что ресторан прекратит существование, что там возникнет филиал какой-то ресторанной сети, просто сводила ее с ума. Но также ее сводила с ума мысль, что отец ничего не подозревал о чувствах Брук. Он действительно был уверен, что Брук жертвует жизнью ради семьи. Но он должен был наконец-то осознать, чем она живет: не газетной редакцией, а рестораном «Крэб Инн». Ее голос сорвался, когда Брук заявила отцу: — Ты же ненавидишь туристические забегаловки! А теперь хочешь продать землю именно этому концерну? — Я не говорил, что хочу, — печально проворчал он. — Как ты думаешь, как я себя чувствую, когда дочь вкалывает каждый день в моем ресторане, чтобы мы как-то свели концы с концами? — «Крэб Инн» — это не только твой ресторан, но и мой и мамин, — заявила ему Брук. — Мне нравится там работать, и я вкладываю в него все свои силы, потому что так хочу. Ты не можешь продать ресторан, это будет для всех нас словно оплеуха! Отец чуть наклонил голову вперед: — Пойми, Брук. Твоя мать больна, ее нужно постоянно возить в больницу. А я уже не молод и хотел бы уйти на пенсию, решив хотя бы частично свои проблемы. — Так для этого не нужно продавать ресторан! — возразила Брук. — Это хорошее предложение, дочка, — угрюмо ответил отец. — Если я продам все этому инвестору, мы сможем разумно распорядиться деньгами, и у нас не будет больших проблем.