Нужно определиться, хочет ли она, чтобы они ушли, или нет? – Мы поставили камеру в подъезде и будем следить за входами в дом. Их ведь три, верно? – Четыре, – уточнила Милли, покачав головой. – В юго-восточном углу дома есть выход по лестнице из гаража. Есть парадная дверь, дверь черного хода и дверь у бассейна, хотя, чтобы попасть к ней, нужно перелезть через ограду. – Милли задышала ровнее. – Где вы просматриваете записи? – На улице стоит автофургон. – Андерс перехватил встревоженный взгляд Милли и добавил: – Но я и поближе к дому людей поставлю. Порадовало это ее или огорчило, Милли не знала. – Ладно, я иду под душ и переодеваюсь. Вы ведь в квартире камеры не поставили? – Нет. – Андерс покачал головой – Но вы должны знать… Ну… В трекере, который я вам дал, есть микрофон. Не дав Милли отреагировать, Андерс добавил: – Простите, что сразу не предупредил. Понимаю, как бы вы ни относились к вторжению в свою личную жизнь, посягательств на личную свободу пациентов вы не потерпите. Гнев, захлестнувший было Милли, утих. – Совершенно верно. Мы обсудим это позже, а сейчас я хочу под душ. Милли захлопнула дверь ванной, прислонилась к ней спиной и, прижав ладони к лицу, потерла глаза. Начнем с главного… Милли вытащила трекер-жучок из бюстгальтера, положила его на радиочасы, стоящие на тумбочке, прямо на решетку громкоговорителя, и включила новости. Она понадеялась, ничьи уши не пострадают. Лишь тогда она спокойно отправилась в ванну. Милли пустила горячую воду и подставила лицо струям. Вода словно лед растопила – со слезами и всхлипами понесся поток боли и страха. Дэви! Дэви! Дэви! Только в беду не попади… Следующим утром Милли встретилась с Андерсом в гараже и вслед за ним направилась к полноразмерному автофургону. На окнах была зеркальная тонировка, хромированный багажник едва не задевал потолочные балки. Андерс распахнул дверь, и Милли залезла внутрь. Вместо ковров и мягких сидений, которые сулил внешний вид фургона, в суперутилитарном салоне Милли увидела металлические полки с электроникой, мониторами и кабелем. На вращающемся виниловом сиденье устроился мужчина в футболке и шортах. Андерс подвел Милли к многоместному, обращенному назад сиденью за водительским креслом, сел рядом с ней и захлопнул дверцу. На улице было по-зимнему холодно, а в фургоне – так тепло, что Милли сняла пальто. Андерс представил мужчину в шортах: – Его зовут Уотсон. Это имя, а не фамилия. – Меня назвали в честь трех великих напарников, – с улыбкой добавил Уотсон. Милли на секунду задумалась, потом проговорила. – Доктор Уотсон, друг Шерлока Холмса. Еще Уотсон и Крик[11], а кто третий? – Наверное, самый достойный. Томас Уотсон, ассистент Александра Грэма Белла, беседовавший с ним по телефону в смежной комнате. «Мистер Уотсон, идите сюда, я хочу вас видеть»[12]. Андерс нетерпеливо махнул рукой: – Ну, выведи жучок мисс Гаррисон-Райс на динамик. Уотсон сдвинул ползунок вверх – послышался негромкий гул. – Я могу и соседние вывести, – объявил Уотсон, и эхо его голоса зазвучало из динамика. – Вы можете отключить свой жучок. – Уотсон протянул руку. Милли вытащила трекер из кармана и вручила ему. – Разбирается он вот так. – Уотсон нажал на переднюю и на заднюю панели, растягивая их в разные стороны. Панель поднялась, и Уотсон показал на переключатель с нулем на одном конце и двойкой на другом. – На нуле устройство полностью отключено, поэтому так не делайте. В среднем положении это просто джи-пи-эс трекер, а в крайнем правом – трекер плюс жучок. – Уотсон перевел переключатель в среднее положение, и динамик перестал разносить его голос. Уотсон показал на монитор, на котором загрузилась карта района, где жила Милли. В соответствующем месте мигала яркая точка. – Сейчас координаты джи-пи-эс не передаются, потому что вы в железобетонном гараже, где спутниковые сигналы не ловятся. Вот выйдете на улицу, там будет по-другому. Андерс снова включил подслушивающее устройство: – Мисс Гаррисон-Райс, вы довольны? – Вполне. На время приемов микрофон я стану отключать. Все остальное время он будет включен, а мне придется следить за тем, что я говорю. 4. «…Такие действия противопоказаны» Что-то не так – в этом сомнений не было, но что именно? Сквозь опущенные веки Дэви чувствовал свет и знал: нужно вставать, Милли злится, когда он целый день валяется в постели. Вот только сил не было даже глаза открыть, а сесть – и подавно. Может, инфекцию подхватил; может, не хочется снова спорить о детях. Милли не то смотрела телевизор, не то слушала радио. – Опа, это похоже на паттерн возбуждения! – бархатным голосом проговорил мужчина в дальней дали. – Где? – спросили тенором. Или это контральто? – Вон же К-комплекс… Еще амплитуда тета-волн увеличивается. – Значит, снова нужен фентанил внутривенно. Потом увеличь дозу фентанила с мидазоламом в капельнице. Дэви почувствовал в руке что-то холодное, удивился, что холод внутри руки, а не снаружи, и снова заснул. Опять телевизор. Похоже на медицинский сериал, который показывают днем. – …инфекция? – Видимо, да. Попала либо при внутривенных инъекциях, либо из синусов через катетер, когда мы его интубировали. При столь длительной седации неизбежно поражается иммунная система. Я ввожу ему антибиотики, зивокс и синерцид. Мы сделали ему флюорографию, анализ крови на бакпосев, анализ мочи. Это мужчина. – Черт, операция запланирована на сегодняшний вечер! – И в таком состоянии можно оперировать… – Да знаю, знаю! Это хирурги артачатся. Собрать их было… нелегко. Если до пяти вечера температура не упадет ниже тридцати семи и пяти, мы все остановим. Что у него с лейкоцитами? – Лейкоцитов пятнадцать с половиной. Еще у него тромбоцитопения и пониженное содержание железа. – Ну, он сражается. Эй, тета-волны страшно острые. Какая у него доза фентанила с мидазоламом? Такая высокая? – Если вводить их дни напролет, естественно, наступает привыкание. – Нельзя, чтобы он проснулся. Увеличь дозу! Надеюсь, через пару дней эти препараты мы отменим. – Ладно, увеличиваю дозу до трехсот миллиграммов. – Если появятся бета-волны, снова вводи фентанил. – Хорошо… Но он может погибнуть от нежелательного взаимодействия лекарств. – У тебя есть реанимационный набор. Мы готовы рискнуть. Если ты против, обращайся к ней. Мужчина откашлялся, но не ответил. Или ответил, но телевизор выключили чуть раньше. Основным ощущением была боль. Болела спина, болела голова, болела шея. Губы потрескались, в носу жгло, хотелось есть. Страшно хотелось. Господи, чем же он занимался вчера ночью? Вспомнился ужин с Милли, пирожные в Гринвич-Виллидж. Потом он должен был встретиться… Господи, с Брайаном! В памяти воскресли образы. Стекло, летящее на освещенный фонарями тротуар вперемешку с дождевыми каплями. Невообразимые виды улицы вверх ногами. Брайан, лежащий на боку в луже. Он просил что-то передать его жене. Пули. Официантка из кофейни с кровоточащими глазами. Она выстрелила Брайану в лицо. Теплые брызги его крови.