Тот помотал головой. Плохо дело. – Вы же меня спасете, да? – У тебя есть близкие? Родители? Девушка? Юра зашмыгал носом и кивнул. – Звони им. Прощайся. Руки у парня дрожали так, будто держал он не телефон, а отбойный молоток. Не с первого и даже не со второго раза ему удалось набрать нужный номер. – Мама… мама, я скоро умру. Тут он снова зарыдал, но сразу получил легкий подзатыльник. Костя не мог позволить, чтобы так бездарно тратили последние минуты жизни. Весь в слезах, хлюпая носом, он лепетал по телефону, когда мотоциклист устал толкаться и нюхать машинную вонь и газанул, чтобы объехать пробку по тротуару. На мокром асфальте его повело, и, хотя скорость была небольшая, от удара в спину Юра упал и стукнулся головой о бордюр. Смерть наступила мгновенно на глазах прохожих. Кто-то заверещал, кто-то бросился на помощь, где-то сзади раздалось: «Алло, „скорая“?!» Костя же просто пошел прочь. Звуки, ощущения и краски рухнули на него со всей тяжестью этого мира; пусть и ожидаемо, но в первые минуты это было особенно тяжело. В спину полетели запоздалые обвинения и оскорбления от зевак, винивших его в смерти, ведь именно он остановил парня и приказал тут стоять. Костя знал совершенно точно, что через двадцать минут Юра бы умер так или иначе, в этом или в другом месте. Может, кирпич бы на голову упал. Или его сбили бы на пешеходном переходе. Или что-то еще. Способов умертвить человека бессчетное множество, и если реинкарнатор почувствовал смерть, значит, судьба, бог, карма – выбирай, что по вкусу, – уже завершила эту жизнь, а каким способом она нажмет кнопку «стоп» – абсолютно не важно. Костя махнул рукой проезжающей машине с шашечками. На сегодня общения с людьми довольно. Домой, в тишину и одиночество. Мучительны не оскорбления – это ерунда, всего лишь слова, – мучительно чуять смерть и не иметь возможности спасти жизнь. Увы, невозможно всегда носить с собой кармограф, поэтому между дежурствами Костя старался не выходить из дома. Подъезжая в сумерках к подмосковному пансионату «Озерный», Костя напрягся. Он несколько раз отдыхал в министерских санаториях и с тех пор всячески сопротивлялся попыткам отправить его туда. Унылые бетонные коробки, скрипящая облезлая мебель спартанца, подтекающая сантехника и невкусная еда намертво отбили всю охоту к «оздоровлению». Его даже Женька не смог уговорить поехать в пансионат компанией встречать Новый год. Убеждал, что будет здорово: встанут на рассвете, обменяются подарками, а за окном – тишина и девственно-чистый снег. Сбежала в Москву та компания довольно быстро, замерзнув в плохо отапливаемых номерах без единого магазина в радиусе десяти километров. Но в этот раз опасения не оправдались. У Ордена был вкус, и это проявлялось не только в стильном особняке внутри Садового кольца, но и в обустройстве своего пансионата. Трехэтажное кирпичное здание на берегу идеально круглого, будто циркулем нарисованного озера почти полностью скрывали высокие разлапистые ели. Внутри не оказалось ни размалеванных рыбками или птичками стен, ни ларьков со всевозможными безделушками. Скромная стойка регистрации, за которой приветственно улыбалась девушка, умудрившаяся заселить Костю за одну минуту. Оформленный в черно-белых цветах номер так походил на его квартиру, словно в Ордене специально узнали его предпочтения. Их оказалось пятеро. Все, естественно, намеревались стать инспекторами. Первым делом куратор курса попросила представиться и рассказать о себе – ну чисто как на тренингах личностного роста (бывшая жена несколько раз затаскивала его туда в надежде, что его личность хоть немного подрастет). Так Костя узнал, что рядом с ним сидит Кира из Иваново, впереди – Максим из Шатуры, сзади – Дмитрий Анатольевич из Серпухова и Сергей Сергеевич из Ростова-на-Дону. Все пятеро делали вид, что не интересуются друг другом, однако то и дело изучали соседей. Хуже всего скрывать любопытство получалось у Киры – худенькой невзрачной девушки, больше похожей на подростка, чем на тридцатипятилетнюю даму. Несмотря на жар от батарей, она то и дело натягивала рукава черной водолазки, а подбородок прятала в высоком воротнике. Как только встречалась с кем-то взглядом – поспешно отворачивалась и делала вид, что внимательно слушает преподавателя. Кажется, он был единственным, кого действительно интересовала преподаватель. Впервые он видел члена Ордена в традиционной мантии. Да, по телевизору неоднократно показывали магистра в церемониальном облачении, но то по телевизору и по особым поводам. По улицам в мантиях никто не ходил, такая одежда осталась лишь в фильмах о супергероях, чующих смерть. Ее звали Надеждой Сергеевной, и она больше напоминала профессора в университете (не хватало только характерной шляпы с кисточкой), а то и преподавателя магии, чем юриста Ордена. – За два дня невозможно научить вас расследовать дела, такой цели на курсе и не стоит. Этому вы будете учиться не один год на личном опыте под руководством ваших командоров. Я же расскажу о юридической стороне дела. Некоторые правила не нужно нарушать, и тогда не будет конфликтов с другими ведомствами: полицией, сангхой, Министерством реинкарнации и прочими. Да и с обычными людьми. Есть регламент работы и между разными филиалами Ордена, о них тоже вкратце расскажу. Костя слушал с восторгом юного неофита, осознавая, что прикасается к сокровенной информации. И хотя никаких особых тайн им не открывали, тем не менее показанная юристом сторона работы Ордена особо не афишировалась. – Пошли сегодня после ужина в бар, – предложил Максим, накручивая на вилку спагетти. – У меня мозг взрывается. Ну и вообще, познакомимся хоть по-нормальному. – Хорошая идея, – поддержал ростовчанин. – Вы-то хоть в одном регионе живете, еще сможете потом пообщаться, а я с вами – только через запрос приора, как нам сегодня рассказали. Косте идея не понравилась, он бы предпочел просто выпить и завалиться спать. Знать не знал он этих людей и не видел причин знакомиться с ними «по-нормальному», но остальные с энтузиазмом поддержали предложение. Подумав, Костя решил, что мысль все же здравая: они могут столкнуться по работе, а ничто так не улучшает взаимопонимание в будущем, как совместная выпивка в прошлом. Когда Костя спустился в бар, Максим уже делал попытки обнять Киру. – Константин Юрьевич, а вы что думаете об отмене обязательной реинкарнации? – Дмитрий Анатольевич был среди них единственным в костюме-тройке, отчего казался самым старшим. – Думаю, парламентарии должны быть последовательными и разрешить самоубийства. Зачем насильно спасать людей? Дмитрий Анатольевич ошарашенно замолчал, пытаясь осознать сказанное, а Сергей Сергеевич хмыкнул прямо в стакан с пивом. Пена осталась на его усах. – Согласен! Этот закон – убийство нации! – Не надо сгущать краски, – возразил серпухович, когда осознал, что сказанное о самоубийствах – сарказм. – Закон даст возможность начать с чистого листа. Не думаю, что это плохо – дать людям еще один шанс исправиться. – Так кармограф и дает им этот шанс! Проще исправить последствия, если помнишь причину, чем тыкаться, как слепой кутенок, не понимая, почему на тебя одна напасть за другой сыплется! – Мужики, может, хватит об этом, а? – Максим скорчил рожу, будто вместо пива хлебнул лимонного сока. – Может, лучше о бабах и футболе? Кира закатила глаза, но никак не прокомментировала пассаж, зато с энтузиазмом подхватила предложение сменить тему: – Да, вот вы, Константин, чем занимаетесь? Мы тут уже о себе рассказывали и только про вас ничего не знаем. Костя мысленно вздохнул. Он ненавидел рассказывать о себе. – Работаю реинкарнатором на станции «скорой» помощи. – Костя замолчал и залпом выпил рюмку виски, о чем тут же пожалел. Не привык он к таким благородным напиткам, их надо смаковать. Кира растерялась и не нашлась что еще спросить. Повисла неловкая пауза. – Выпьем же за девушек! – гаркнул Максим. – Они – самое лучшее, что у нас есть! После Ордена, конечно! Под предлогом того, что организм требует свежего воздуха, Костя вышел на улицу. Холод мгновенно освежил голову, прочистив мозги. Ну раздражают его люди. Ну, не умеет он налаживать контакты, быть милым и общительным. С чего вдруг решил, что сейчас получится? Кажется, пора сваливать, а то станет еще хуже. Вообще, зачем он сюда приперся? – Не помешаю? – Кира тоже вышла на крыльцо, но, в отличие от Кости, без пальто. – Нет. Я уже собрался уходить. – К нашим? Или совсем? – В номер, отсыпаться. – Ясно. – Кира поежилась от холода. Тоненькая водолазка совсем не грела. – Кажется, вечер знакомств не задался. Костя пожал плечами: – Реинкарнаторы вообще не самые общительные и открытые люди. Кира молчала и смотрела на редкие звезды, Костя же просто дышал морозным воздухом. – Холодно тут. – Она потерла ладони друг о друга. – Да, не стойте тут долго, простынете. Ну спокойной ночи. – Костя потянул дверь в пансионат. – Спокойной ночи, – вздохнула Кира. – Нам тут положено в этой мантии ходить, чтобы создавать у вас ощущение сопричастности к Ордену, но вообще мы ее никогда не носим. Инспектор должен быть незаметным, обычным, никогда не подчеркивайте свою инаковость. Мало того, что это запорет все ваше расследование, это просто вульгарно. – Владимир Николаевич снял мантию, небрежно бросил ее на стол и продолжил: – Кому-то уже пришлось опрашивать свидетелей? Сергей Сергеевич поднял руку, Костя же не стал. – Как прошло? Узнали, что хотели? – Тяжеловато было. Один важный свидетель полностью закрылся, я так и не смог его вывести на разговор. – Да, это непросто, поэтому я сейчас расскажу немного о том, как себя вести под легендой и как оценивать то, что вам говорят. Владимир Николаевич настолько органично смотрелся в роли преподавателя, так быстро вовлек всю их небольшую аудиторию в активное участие, что Костя искренне восхитился. Но внутри что-то неприятно кольнуло. Он привык списывать свои проблемы с общением и взаимопониманием на беспамятность, на то, что окружающие живут вдвое дольше и поэтому лучше разбираются в мире и людях, а он среди них будто маленький ребенок, постоянно пытающийся потрогать огонь. Но вот перед ним стоит такой же беспамятный, и у него нет этой проблемы. – Если собеседник слишком замкнут, «в скорлупе», раскачивайте его нейтральными вопросами. Это даст вам инициативное превосходство в разговоре, вы начнете управлять собеседником. Еще очень хорошо на установление первичного контакта работают детали: все, что видите у свидетеля. Например, углядели в его квартире скрипку или мягкую игрушку. Обратите на нее внимание, скажите, что-то типа «О, а у меня дядя скрипач! С детства играет» или «Я тоже очень люблю плюшевых медведей, хотя, казалось бы, уже вырос из игрушек». Это шаг к сближению. Сегодня в них запихивали информации не меньше, чем вчера, но еще добавили и практической работы. – Разбейтесь на пары, и пусть один выясняет у другого какую-то личную информацию. Запишите на листе бумаги, что будете узнавать, листы сдайте мне. Потом проверим, что получилось. Косте в пару досталась Кира, и ей выпала роль инспектора, а ему, соответственно, свидетеля. На мгновение задумавшись, она быстро написала свою цель в тетрадке, вырвала лист и отдала его преподавателю. Тот быстро прочел, кивнул и что-то дописал – видимо, еще одну цель. – Свидетели, вы уж быстро не сдавайтесь, но и специально «из вредности» молчать тоже не надо, – дал он последнее напутствие и засек время. – Привет, – немного нервно улыбнулась Кира, подсаживаясь за парту. – Мы сегодня вечером опять хотим посидеть в баре, типа прощальная вечеринка. Придешь? – Не знаю, не уверен. – Что, боишься, жена ревновать будет? Мол, уехал на два дня непонятно куда да еще по барам ходит? – Нет, просто не люблю вечеринки. – Я тоже их не очень, но изредка хожу по настроению. А ты своей семье вообще рассказал, что в Ордене работаешь? А то у меня сложная дилемма… – У меня нет семьи, так что и дилеммы такой нету. – В смысле, нет жены и детей? – Никого нет. – И родителей?