«Эти везде хорошо живут: два кондиционера, шутка ли? Вся крыша в солнечных панелях. Только вот на такие кондиционеры никаких панелей не хватит, значит, электричество на стороне покупают, значит, процветают. Стоит заглянуть, там прохладно». Горохов встал и, хоть и чувствовал себя не очень, пошёл быстро, чтобы не задерживаться на солнце. Да, чёрта с два. Бронированная дверь заперта. Рядом с косяком кнопка. Тут тени нет. А солнце жарит немилосердно. Он давит на кнопку. – Добрый день. – Доносится приятный женский голос из динамика, который он сначала не заметил. – «ГубахаБанк» рад, что вы пришли, не сообщите цель вашего визита? Он подёргал дверь. Нет, заперта. А ещё он не видел микрофона и не знал, куда говорить, поэтому решил говорить погромче. – Моя фамилия Горохов, я геодезист. Я хочу обналичить чек. – Вы не клиент нашего банка? – Нет, я приезжий. Молчание. Тишина. Она там думает, а он стоит на солнце, когда в тени уже давно за пятьдесят. Наконец голос слышится снова. – Мы рады, что вы посетили нас. Прошу вас пройти в тамбур. Наконец-то замок на двери щёлкнул, дверь засипела, оторвавшись от герметичного уплотнителя. Он вошёл в прохладное помещение. «Ничего себе, не хуже, чем в Соликамске». Боже, как тут хорошо. Градусов двадцать семь не больше. Ещё и воздух увлажнён. – Прошу вас оставить всё оружие в корзине, что справа от вас. А также снять головной убор, маску и очки, – раздался всё тот же приятный голос. Справа корзина, он кладёт туда дробовик, достаёт револьвер, тоже кладёт его туда. Потянул из ножен тесак… – Это можете оставить. – Говорит голос. Тут камеры, конечно. – Прошу снять головной убор, снять респиратор и очки, встать у окошка в двери и замереть. Он всё сделал, как его просили. – Благодарим вас за понимание. Прошу вас, входите. Он вошёл в небольшой зал. Там за красивой стойкой стояла редкой красоты молодая женщина. Белая рубаха, самая белая, что он видел за последние два года. Изящная, высокая блондинка с зелёными глазами, крашеными ногтями и яркими губы, судя по ней, она на солнце отродясь не бывала. Проказа? Да она о ней даже и не слышала, наверное. Женщина улыбалась ему: – Добрый день, «ГубахаБанк» рад вас приветствовать, если у вас есть медь, алюминий, свинец или другие ходовые товары, мы примем их без ограничений, расценки на стене справа от вас. «Очень уж ты красива, неестественно красива для здешней дыры, а не из тех ли ты девиц, что я уже сегодня видал в столовой? Да и говоришь ты так же». Она говорила приглушённо, и он смотрел на неё, вернее, любовался ею и не сразу понял, что между ними толстенное стекло, настолько стекло было чистым. Он даже потрогал его, а она посмотрела на него строго: «Не надо трогать стекло». Тогда Горохов взглянул на стену справа от себя. Там был лист с расценками на металлы. «Ну, конечно, вот откуда у них деньги, хотя кто им по таким ценам будет продавать цветнину – непонятно». Цены на всё были почти в два раза ниже, чем можно было продать в Березниках. – У меня нет металлов на продажу, – наконец ответил он. И тут он увидал у стены кулер. Бак полный воды и изящный стакан рядом. Он отошёл от стойки со стеклом, от красивой женщины, взял стакан и стал наливать в него воду. Вода мало того, что была бесплатной, так она ещё была и холодной. Он с удовольствием выпил стакан и стал наливать ещё, хотя неданно пил. Нет, не от жадности, просто ему стало сразу лучше, как он только выпил холодной воды. Выпив второй стакан, он снова подошёл к стойке: – Извините. – Ничего страшного, – ответила женщина и улыбнулась, – мало, кто останавливается на двух стаканах. Да, ему сразу стало легче. Он перегрелся. Это после ранений он такой слабый стал, раньше он весь день на солнце проводил и только ближе к вечеру начинал чувствовать приближение теплового удара, а сегодня… Точно, после ранений ещё не восстановился. А красавица с дежурной улыбкой всё ждет, когда он начнёт говорить о деле. – Понимаете, я был ранен в дороге сюда, потерял все вещи, а потом ещё был обворован тут, пока лечился… – говорит он. Она понимает, она кивает, она улыбается ему. – Короче, я хотел бы выписать чек. Она всё кивает и заканчивает мысль за него: – Вы хотите выписать чек, и что бы мы его обналичили? – Да. У меня в Березниках счёт, там есть деньги. Если я выпишу чек, вы его примете? – Примем, конечно. – Говорит она. – Ну, слава Богу, а то у меня осталось полрубля. – Говорит он радостно. – Но обналичить сразу мы вам его не сможем, – продолжает красавица. – Не сможете? – Радость Горохова сразу поубавилась. – К сожалению, нет, мы должны проверить подлинность чека, вы же понимаете, – она всё так же улыбается, даже отказывая, она будет ему улыбаться. – Придётся подождать недельку. – Недельку?! – Восклицает геодезист. – Но вы же можете проверить чек по телетайпу сегодня. – Нет, к сожалению, телетайп уже год как не работает. – Отвечает красавица. – Не работает? – Горохов делает вид, что не знал этого. – Уже год или даже больше. Говорят, что под Усть-Игумом сняли кабель. – А «релейка»? – Уже полгода не работает, с тех пор как казаки разгромили Александровск и радиорелейную станцию там, связь так и не восстановлена. – Её улыбка начинает его раздражать. – Но вы не волнуйтесь, по средам у нас почтовый дрон летает в Соликамск, если его не собьют, он вернётся в понедельник. Вам следует подождать всего недельку. – Если его не собьют, всего недельку подождать? – Мрачно переспрашивает Горохов. – Да. – Отвечает она. – Простите, а как вас зовут? – Людмила. – Людочка, – он начинает говорить вкрадчиво, теперь он тоже ей улыбается, – а нельзя ли как-нибудь ускорить процесс. Понимаете, у меня прожить неделю на пол рубля вряд ли получится, тем более что я два рубля должен за лечение. Я бы был очень вам признателен, очень. – Конечно, можно, – тут же соглашается красавица, – мы можем послать курьера, это займёт всего три дня и будет стоить семь рублей. Вы готовы понести такие расходы? Он помрачнел, ему очень захотелось назвать её «дурой», поинтересоваться, в своём ли она уме, но вместо этого Горохов говорит: – Нет, я буду ждать дрон. Давайте бумагу и ручку, я выпишу чек. – Можно ваше удостоверение? Я внесу вас в реестр. Горохов отдал ей документы через узкую щель в стекле. – Сию минуту, – да, её улыбочка начинает его уже раздражать. Он написал чек на пять рублей, оставил его девице. Перед уходом спросил у нее, где контора вододобытчиков. – Точно не знаю, кажется, в пяти километрах отсюда. В южном направлении… Я точно вам не могу сказать, не была там ни разу. «Кто бы сомневался». – В степь каждое утро туда ходит машина. Слышала, что отъезжает от управы городского головы в четыре утра. – Спасибо, Людмила.