Обратно от складов до города пришлось идти пешком. Почти час шёл. Жара набирала силу, а он всю воду отдал боту. Он не хотел сильно пить, просто, наверное, ещё от раны не отошёл, поэтому чувствовал себя неважно. И что особенно его тревожило, так это то, что пальцы в левой руке немеют. Он их разминал и пытался работать кулаком, сжимал и разжимал его, но это слишком не помогало. В первой попавшейся лавке, в которой торговали саранчой, купил холодной воды, выпил литр маленькими глотками. Заметил, как от неё сразу стало полегче. А ещё заметил, что денег у него осталось всего семнадцать копеек. Впрочем, вода и еда на сегодня у него была. Оплатить ночлег… А вот спать ночью он сегодня не собирался. Он собирался перекантоваться днём, переждать жару, обязательно поспать, а к вечеру заняться добычей денег. А где ему можно было поспать, если в «Столовую» ему почему-то идти не хотелось? Он пошёл к Валере Генетику. Валере он должен денег, и Валера должен оберегать свои инвестиции, тем более что Горохов хотел показать ему свою руку. Он постучал в хлипкую дверь. Да, жилище у генетика было явно небогатым. Дверь не понятно, на чём держится. Подождал немного, но никто ему не открыл. Тогда он ещё раз постучал, уже настойчивее, стволом обреза. Грохот стоял такой, что в соседних домах люди слышали. После этого засов звякнул, и дверь медленно приоткрылась на пару сантиметров. Горохов открыл дверь и вошёл: – Руки, – рявкнул кто-то из полумрака помещения. Горохов поднял руки, вернее, руку с обрезом, левую он поднимать не решался. – Обе, – рычал тот же голос. – Не могу, она не работает, я как раз и пришёл к Валере, чтобы он мне её подправил. Как только он привык темноте, понял, что один из вчерашних мужиков почти упирает ствол армейской винтовки ему в грудь. Один плавал в ванной, весь в трубках и капельницах, ещё один сидел в углу и тоже держал оружие в руках. – Я вчера вечером приходил, вы уже тут были, – продолжил Горохов, не опуская руку с оружием, – но Валера сказал, что занят и просил прийти сегодня. Я пришёл… – Нет Валеры, сегодня тоже не будет, – сказал мужик, что стоял напротив него. Он не собирался опускать оружие, и Горохов решил, что лучше ему отсюда уйти подобру-поздорову: – Ну, ладно, мужики, бывайте. Он уже повернулся к двери… – Погодь… – Окликнул его мужик, что сидел в углу. – Ну? – Геодезист остановился. – Вода есть? Валера ушёл, а воды им не оставил? А в халупе его уже тридцать три, в три часа дня будет под сорок, кондиционера тут не видно. Может, он и имеется, но его не видно… – Есть, есть вода, – сказал Горохов, – и еда есть. Горохов опустил руку с оружием, запер за собой дверь на засов и, подойдя к мужику, что сидел в углу, протянул ему флягу. Тот поставил дробовик к стене, одна рука была у него забинтована у кисти и у локтя, здоровой рукой он взял флягу и спросил: – Сколько моей? «Сколько моей тут воды?». Дурацкая фраза, но она сразу выдаёт степняка. Так человек, живущий в пустыне, спрашивает у другого человека, сколько ему можно выпить из чужой фляги. – Пей, вся твоя, если нужно будет, я ещё схожу и принесу. А тот, что остался у двери, оружия не опустил, так и стоял, направив винтовку на геодезиста. Это Горохову не нравилось, вчера они были пьяные, а сейчас с похмелья, что там, в похмельном мозгу, один Бог знает. Раненый пьёт воду. Проказы на лице и пальцах у него нет, он ещё молод. За то на руке у него синий шрам, на чёрной от щетины и грязи щеке такой же. Эти шрамы Горохов знает, это привет от солнышка. Такие шрамы остаются после выжигания меланом. У Горохова у самого такой шрам имеется. Пыльники, крепкие башмаки, руки и лица, высушенные бесконечной жарой и тяжкой работой, хорошее оружие. Пьёт маленькими глотками, как и положено человеку, таскающемуся по пескам. Он знает, кто они. Горохов садится рядом с этим мужиком на корточки: – Что, шли с добычей и у города под бандитов попали? Мужик перестаёт пить, смотрит на него. Во взгляде настороженность. – Ладно-ладно, это я так – для разговора. – Говорит Горохов. – А ты кто? – Спрашивает тот, что стоит у него за спиной. – Я геодезист, приехал на компанию работать, воду добывать. Ехал сюда, меня дарги зацепили. Валера лечил. Бок, вроде, зарос, а рука… – Он сжал и разжал кулак. – Барахлит. А мне через недельку мастером на буровую выходить. Там с одной рукой непросто будет. – Горохов помолчал и продолжил: – Ну, а вы старатели. Шли из Перми и где-то возле… Уже возле города вас и перехватили. Иначе вы бы вот этого, – он кивнул на того человека, который плавал в ванной, – не дотащили бы. И вы думаете, что это были местные, поэтому и к приставу не пошли. Думаете, что местные с приставом заодно. Ну, или он из-за вас с ними ссориться не будет. Геодезист посмотрел на одного, потом на другого, он был уверен, что прав. Но тот, что сидел с его флягой в руке, сказал: – Если бы. Всё не так было… – Заткнулся бы ты, Паша. – Предостерёг его тот, что стоял за спиной у Горохова. Но Паша не слушал его, отмахнулся и продолжил: – Правильно ты думал, что мы в Пермь ходили. Но потом наскочили на кочевье даргов, они там на север откочёвывали. Решили взять западнее, к реке пошли. А там… – Паша, заткнись… Мало нам проблем… – Снова попросил тот, что стоял у Горохова за спиной. Паша глянул на него и снова заговорил: – Короче, кое-что мы нашли, даже не доходя до Перми. Хабар был хорош, мы сразу повернули обратно. Тут связались с одним типом. Он нас свёл с Ахмедом, есть тут один такой. Геодезист кивнул, он уже понял, что было дальше, и теперь он не ошибался. – Ну, тот товар посмотрел, позвал ещё одного, тот говорит, что всё заберёт. Мы назвали цену. Ахмед сказал, что просим много. Мы ответили, что тогда дойдём до Соликамска, там больше дадут. А этот урод говорит, что с таким товаром до Соликамска не дойдём. Тот, что был с ним, вдруг говорит, что согласен на нашу цену, но нам нужно подождать, только к ночи сможет такие деньги собрать. Ну, мы сели у Ахмеда в его шалмане, поели, выпили, ну и… – Он показал жестом, что стреляет. – Начали по нам с двух сторон молотить. А мы расслабленные, уже выпили… Горохов знал, что ватаги промысловиков по три человека в степь не ходят, и поэтому спросил: – А сколько же вас было? – Семеро, – вдруг зло вставил тот, что стоял у Горохова за спиной. – Семеро нас было. – Да, – продолжил Паша, – семеро. Что тут скажешь, разве тут слова помогут? Утешать – глупо. Рассуждать о тяжести жизни – ещё глупее. Обещать им помощь… – Воды я вам принесу, еды тоже. – Сказал Горохов. – И к приставу вы правильно не пошли. Я у него просил помощи, так он меня послал подальше. А с вашим делом… Боюсь ещё хуже вышло бы – Ну, и на том спасибо. – Сказал тот, что стоял у него за спиной. – Да, воды, друг, принеси, принеси, – сказал Паша. – А то Валера только послезавтра обещал вернуться. Да, у него ещё была одна «пятирублёвка», толстая монета из меди, но это НЗ, неприкосновенный запас, это на крайний случай, её трогать нельзя. А на ту мелочь, что у него оставалась, он купил пятилитровую баклажку воду и самую незатейливую еды. Принёс всё это к дому Валеры, поставил под дверь и постучал. Мрачный мужик отворил, забрал всё. Хоть и оставался всё таким же мрачным, но поблагодарил. У Горохова осталось всего две копейки денег. А ему нужно было поесть, купить воды и выспаться, так как дельце, которое он замышлял, требовало концентрации и бодрости, а предшествующей ночью он спал мало и плохо, всё боялся клещей. Он пошёл в банк. Да, там работала та красотка, которою торговка булками называла Люськой-проказой. А ещё она говорила, что эта красавица не брезгует ничем, пытаясь заработать. Вот она-то и была ему нужна. В банке всё также прохладно. Горохов выложил в корзину револьвер и обрез. – Это не всё, – заявила Людмила. Он потянул с пояса тесак. – Нет, не это. То, что в кармане. «Вот хитрая… у тебя тут металлодетектор ещё есть, а не только видеокамеры». Он просто забыл про неё, лезет в карман. Конечно, там граната. На двери щёлкает электрический засов. Он входит в зал. – Добрый день, «ГубахаБанк» рад вас приветствовать, если у вас есть медь, алюминий, свинец или другие ходовые товары, мы примем их без ограничений, расценки на стене, справа от вас. Она говорит эту фразу быстро и всё с той же своей очаровательной улыбкой. Её голос из-за стекла звучит приглушённо. – Здравствует, Людмила. У меня кое-что другое. – Говорит геодезист, подходя к стойке с толстым стеклом. – Мы готовы рассмотреть любые ваши предложения. Золото, серебро, платина, молибден – нас интересует всё.