– Севернее дороги сетей никто не ставит, – сухо сказал бородатый. – Понял, просто барханы тут хорошие, тут и ведро саранчи можно одной сетью брать, вот я и… – Иди уже, ещё раз тут увидим – застрелим, – закончил разговор бородатый. – Понял, – сказал Горохов, забирая ведро, – просто я не знал… Он повернулся и пошёл к дороге. Пошёл, не оборачиваясь. Бабка была радёхонька, что вот так, палец о палец не ударив, получила полведра отличной чищеной саранчи. Хвалила Горохова и говорила, что если он и завтра за саранчой сходит, то и завтра может не платить. Тот кивал, а сам думал, что ночевать тут ещё одну ночь с клещами ему вовсе не хочется. Хотелось есть, последний раз он ел вчера в обед. Горохов вышел и пошёл по улице к центральной площади. Улицу чистил пылесос, а за ним опять шёл бот с огромной лопатой. Горохов уже не воспринимал это как какую-то невидаль. Тем более что на площади ещё один бот с метлой сметал мелкую пыль в большой совок и складывал её в пластиковый бак, что таскал за собой. Есть уже хотелось, но вместо того, чтобы повернуть к «Столовой», он остановился у красивого дома, мимо которого проходил много раз. «Хирургия и терапия доктора Салманова». Рано, конечно, может, доктор ещё не принимает. Геодезист чуть подумал и решил проверить – нажал на кнопку звонка, поесть он ещё успеет. – Добрый день, приёмная доктора Салманова. – Донёсся из динамика приятный женский голос. – Я на приём к доктору, – сказал он в коммутатор на стене под кнопкой. – Вы записаны? Вы бывали уже у доктора? – Нет, я не записан, я первый раз. – Что вас беспокоит? – Спрашивал голос. «Глянь, не хочет пускать просто так, прямо на улице начала опрашивать». – Огнестрел. – Вы сейчас ранены? У вас кровотечение? Дверь по-прежнему не открывается. – Нет, рана уже зажила, но рука работает плохо, хотел поговорить с доктором. – Вам оказывали медицинскую помощь или рана заживала сама? «Идиотка, ты откроешь дверь?» – Оказали, но я не удовлетворён тем, как меня лечили. – Хорошо. Вы страдаете проказой, холерой, сифилисом, гепатитом? – Нет, ничем таким я не страдаю. – Горохов старался говорить спокойно, хотя это удавалось ему всё труднее. Во-первых, он хотел есть, а во-вторых, он торчал тут под дверью на солнце и на глазах людей, это ему не нравилось. – Первый приём у доктора, только осмотр, без анализов и без средств диагностики, стоит семьдесят копеек, вы располагаете такой суммой? «Семьдесят копеек? Один приём? Валера-генетик мне две сквозных дыры за два с половиной рубля залатал. Вы там не офигели?» Горохов прикинул, сколько у него осталось денег после того, как он продал винтовку и заплатил два рубля механику за ремонт мотоцикла и пообедал, у него едва набирался рубль с двадцатью копейками. Но он хотел посмотреть на этого доктора: – Да, я располагаю такой суммой. – Сказал он и вздохнул. – Хорошо, доктор сможет принять вас через пятнадцать минут. Поднимайтесь на второй этаж. Коммутатор запищал и в двери щёлкнул замок. Она приоткрылась. Горохов вошёл и сразу оказался в прохладе. Хорошо, свет с улицы почти не проникает. Всё же от яркого солнца устаёшь. Он поднялся на второй этаж. Там, за стойкой, девица вся в белом. Сама вся сбитенькая, невысокая, с хорошей грудью, темноволосая и кареглазая. Миленькая. Совсем молодая, лет восемнадцати. Улыбается ему деланой улыбкой. А сама про себя, скорее всего, морщит свой очаровательный носик. Горохов грязен, его пыльник пробит, левый его бок чёрен от засохшей крови. На ботинках пыль в полсантиметра. Даже руки он давно не мыл, они черны. – Вам нужно немного подождать, доктор примет вас, как освободится. – Улыбаясь, говорит девушка. На щеках у неё ямочки, очень приятная девочка. Даже ущипнуть её хочется за щёчку. А ещё из приятного… В углу стоит увлажнитель. Струйка прохладного пара бьёт из него вверх, там же кулер. Это явные признаки роскоши. Он кивает и идёт к кулеру. Да, вода тут такая, какой и должна быть – ледяная. Он пьёт один стакан за другим. Надо же отбить хоть немного денег из тех, что с него возьмёт доктор. – Вы готовы сейчас заплатить за приём? – Спрашивает она почти ласково. Горохов допивает воду, ставит стакан на место, идёт к стойке. – Да, золотце, я готов заплатить. «Такой милашке всё бы отдал». Он достаёт из кармана рубль. – Минутку, я сейчас выдам вам сдачу. Она быстро отсчитывает деньги и кладёт мелочь перед ним. Мерзавка, милая, хитрая мерзавка. Он дал ей полноценный серебряный рубль, а она на стойку кладёт только железки. Могла бы дать сдачу тремя серебряными гривенниками, но выложила перед ним шесть железных пятаков, да ещё таких, каких не везде примут. Но ему совсем не хочется с ней рядиться. Не хочется выглядеть сквалыгой. Он молча забирает железки, идёт и садится в мягкое кресло. Вытягивает ноги. Да, тут хорошо. Тут очень хорошо. Доктор Рахим чернявый, поджарый, невысокий человек неопределённого возраста в больших очках. В самом деле, невозможно понять, сколько ему лет, может, сорок, а может, пятьдесят. – Значит, подвижность пальцев после восстановления тканей в плече не вернулась? – Не вернулась, – врёт Горохов. – Сожмите пальцы. – Говорит доктор. Горохов сжал, но не сильно. – Сильнее сожмите. – Не могу. – Опять врёт геодезист. – Не болит нигде? – Немеет рука. – Где, в кисти? В предплечье? – И в кисти, и в предплечье. – Странно, – говорит доктор Рахим и вертит руку Горохова, осматривая её со всех сторон. – На первый взгляд кровообращение восстановилось в полном объёме. Кость тоже. – Может, что-то с нервом? – Может, может, – задумчиво говорит доктор. – Нужно смотреть. – Мне через шесть дней выходить на буровую, а там с одной рукой не очень-то поработаешь. – Понимаю. Понимаю. – Вы сможете помочь? – Ну, попробуем. Следующие посещения будут стоить для вас гораздо дешевле, а вот анализы, рентген и термограмму нужно будет оплатить. – Ну, раз нужно, – говорит Горохов и вздыхает. – Надо было сразу к вам идти, а не к этому костолому. – И кто же вас лечил? – Да, этот демон… Валерой его зовут. – Да, я его знаю… Таких в старину называли коновалами. Зачем же вы с ним связались? У него ведь и лицензии нет. – Да мне не до лицензий было, я ж кровью исходил. Уже почти не соображал, где я. Эти двое, Адылл и его мамаша, меня волокли, я едва ноги переставлял. – А, вот в чём дело, – доктор понимающе кивал. – Жаль, что вас ко мне не привели. – Они сказали, что у вас дорого. – Ну, вот вам и пример экономии на здоровье. Руку придётся лечить дальше. А как Валера вас лечил? – Даже не знаю. Не помню. Сделал мне укол, и всё… А когда я очнулся, так оказался в ванной с какой-то дрянью. Типа крахмальной каши, но не каша. Он называл её протоплазмой, там у него ещё и червяки плавали вместе со мной.