– Километр на восток, по дороге, триста метров на юг, там осы вырыли гнездо. – Белые? – Сразу спросил Меренков. – Не разглядел, близко не подходил, но, кажется, полосатые. – Ну, ты у нас степняк, реши этот вопрос, – вдруг говорит пристав. – Я? – Удивляется геодезист. – Ну, ты у нас тут, вроде как, добровольный помощник, решатель проблем. – Усмехается пристав. – Сможешь решить эту проблему? – Гранатомёт и одна термобарическая гранат всё решат. – Обойдёшься простой гранатой. – Говорит пристав. – Вася, дай ему «эфку». – Тогда уж лучше «эргэдэшку», – выбирает Горохов. Парень, стоявший у двери, снимает с пояса гранату «РГД-5» и кидает её Горохову. – Не убейся там, – говорит пристав и выходит из дома на улицу. – Постараюсь, – негромко отвечает геодезист, ловя гранату. Вот так и пообщались. Он встаёт, берёт со стола револьвер, крутит барабан, потом прячет его в кобуру на бедре. Берёт обрез, открывает, проверяет, на месте ли патроны. Всё в порядке. Он, поиграв гранатой, прячет её в карман. Они поговорили и всё выяснили, всё прошло нормально. Да, пока всё идёт по плану. – Ушли ироды? – Старуха Павлова заглядывает в дом. – Ушли, ушли, бабушка, – говорит геодезист. – Милок, так ты за саранчой-то сходишь? Сеть-то снять надо. – Схожу, бабушка, схожу, – обещает Горохов. – А когда? А то солнце-то встаёт, саранча посохнет вся на солнце. «Вот нудная бабка». – Сейчас пойду, воды попью и пойду. – Говорит Горохов. Он берёт ту тряпку, что клал на ночь возле себя, несёт её к печке, на которой бабка варила чай. Не зря он предохранял себя на ночь. Как тут бабка эта живёт – не понятно. На тряпке он нашёл четыре клеща. Четыре! Страшные твари, привлечённые запахом аммиака, приползли на тряпку и всю её издырявили в поисках вкусной крови. Жвала у них как кусачки, а передние лапы как крючья. Сами не больше сантиметра, но очень крепкие. Под кожу забираются сантиметра на три, через любую одежду проходят. Причём всё это делают безболезненно, человек может и не заметить, пока температура до тридцати восьми не поднимется и вход нарывать не начнёт. Они и пыльник его проели бы, не положи он рядом с собой тряпку. Горохов смотрит на бабку, та смотрит на него и спрашивает: – Чего ты? – Бабушка, а ты ничем не болеешь? Она смеётся беззубым ртом, трясёт головой, мол, дурень: – Так проказа у меня, сынок, видишь, как всё лицо раздуло, показывать людям страшно. – А кроме этого температура есть, кожа нигде не нарывает? – А что? «Неужели адаптировалась, неужели к клещам привыкла?» – Клещей у тебя много, вот что. Думаю, как ты тут живёшь? – Досаждают, досаждают иногда, – соглашается бабка. – Тебе бы к врачу сходить. – Эх, милок, – вздыхает старуха, – будь у меня деньги, так каждый день бы ходила. Доктор Рахим мне бы и проказу вывел бы. – Вывел бы? – О! – Старуха, видно, уважает доктора. – Знаешь, какой это доктор? Лучший доктор в округе. – И клиника у него есть или дома принимает? – Клиника, клиника есть, – кивает бабка. – Большая клиника. – А я что-то не приметил, где же у него клиника? – Так в центре города, там здание в два этажа, на запад, как пойдёшь отсюда, на центральной площади почти. Таких больных лечит, что ужас, говорят, полумёртвых вылечивает, ему иной раз привезут старатели дружка растерзанного, живого места нет, а он и такого на ноги ставит. – Он и оперирует в клинике, или у него ещё где места есть? –Ну, про то мне неизвестно, но иной раз соседка Агафья говорила, что пришла к нему, а он в отъезде, ездит по больным, на рудник, на цемзавод, на буровые. Горохов понимающе кивает. Он подводил бабку к разговору о санатории, была у него мыслишка насчёт санатория и доктора Рахима, но спрашивать об этом у старухи он посчитал небезопасным. Вообще-то он уже планировал зайти к доктору. Тем более что причина у него была. – Зайду сегодня к этому хвалёному доктору, – сказал Горохов. – Зайди, зайди, милок, только сначала сходи за саранчой, а то посохнет. Сходишь, ты ж обещался… «Какая ж нудная бабка». – Схожу, схожу… Ведро у тебя где? – Дам, ведро дам. – Она кинулась греметь старыми вёдрами, что стояли за комодом. – Ножницы тоже давай. – Ножницы? – Старуха остановилась. – Так ты что, её ещё и почистишь? – Дашь ножницы – почищу. – Дам, дам, всё дам, – радуется бабка. Глава 19 Он не был большим специалистом по ловле саранчи. Но это дело не хитрое. Доставать из мелкой сетки саранчу несложно, хотя и немного скучно. Если лапы и крылья останутся в сетке – ничего страшного, они только портят паштет, это даже хорошо, меньше возиться с ножницами. Если лапы и крылья зацепились за нити сети, то остаётся только отрезать голову. Жвала у саранчи сильные, она даже в состоянии грызть степную колючку. Она даже может прокусить кожу, если ты не в перчатках. Горохов кинул здоровенное насекомое в ведро. Последнее. Без головы и без задних мощных лап оно всё равно продолжало шевелиться, как и многие его собратья в ведре. В принципе, неплохой улов, полведра за полчаса, и главное – саранча хорошая, все перчатки от неё жирные. Сеть он снимать не стал. Взял ведро и пошёл на север, к дороге. Утро, шесть, всего тридцать пять градусов. Отличная погода, дымка на востоке. Может, сегодня не будет так печь, как вчера. А на дороге жуть творится, один за другим проезжают мотоциклы и квадроциклы. И электрические, и дизеля, что работают на рыбьем жиру – пыль осесть не успевает. Часть из них едет к озеру, часть уже оттуда. Горохов пошёл на запад по обочине дороги. Настроение было хорошее, рука совсем его не беспокоила. Кажется, пальцы работали также хорошо, как и раньше, и в мышцы возвращалась сила. Тем не менее, он не спешил снимать перевязь. Он всё нес свою руку на тряпке. Так будет лучше. Он осматривался. Нет, ничего не искал, просто машинально разглядывал следы ног и протекторов на дороге и на обочинах. Как ни странно, следов было предостаточно, они были свежие. Их даже ещё не присыпало дорожной пылью. И опять он увидал следы ребёнка в солдатских ботинках. Следы уходили на север, проходили меж двух придорожных барханов. Он остановился. Поставил ведро на землю, потянулся к фляге. Вода тёплая. Горохов отпил несколько маленьких глотков. Что-то не давало ему покоя. Ему казалось, что он должен что-то знать о том, кто эти следы оставил. Но вспомнить ничего не мог. Геодезист подумал и, взяв ведро, пошёл по следу. Отойдя от барханов метров на двести, снова остановился. Тут следы были хорошо видны. Он присел на корточки, чтобы рассмотреть их получше. – Э, мужик, – раздался за спиной грубый голос. Горохов обернулся, в двести метрах от него, на гребне невысокого бархана, стояли два человека с оружием. Из-под респираторов торчали чёрные бороды. – Ты чего тут шаришься, а? – Прорычал тот же голос из-под маски. Геодезист встал и, стянув респиратор, крикнул: – Да вот, смотрю, где сеть можно поставить. За дорогой вся степь на участки разбита, а тут ни одного столба, ни одной сети нет. А саранча тут хорошая. Смотрю, может, тут сетку на ночь поставить. Эти типы переглянулись, спустились с бархана, подошли и заглянули к нему в ведро. Потом один из них спросил: – А ты кто такой? Не видел я тебя тут ни разу. – Я на буровые приехал работать, а пока у бабки Павловой живу. Она попросила сеть поставить, вот сегодня собрал уже. И думаю, может, тут ещё одну поставить.