Метрах в тридцати от входа в здание прямо на раскалённом песке сидит на корточках ещё один дарг. Борода и голова жёлтые. Это у них седина так проявляется. Они от старости не белеют, а становятся пегие. Это старый и опытный дарг. Он держит винтовку промеж ног и кажется абсолютно безопасным. Когда Горохов смотрит на него, он поднимает руку. «Зараза, как ты не поджаришься на этом песке». Геодезист чисто машинально взводит курки на обрезе. Он и не думал этого делать, это рефлекс, а ещё так ему спокойнее. Он знает, что этого дарга он успеет убить, не вытаскивая револьвера, из обреза. Картечью, жаканом, чем угодно. Это его успокаивает. А Валера уже стучит башмаками по лестнице, идёт вверх: – Пэ-пэ… Идите за мной, – говорит он уже с верхней площадки. Стараясь не упускать дарга из виду, Горохов поднимается по ступеням из старой арматуры вверх. Он не видит ни ветряков, ни солнечных панелей, только электрический замок на двери. «Неужели тут есть генератор, и кто-то привозит сюда рыбий жир?» Тем временем генетик быстро, видно, делал то много раз, нажимает кнопки и легко отворяет тяжёлую дверь. Они входят. Щёлкает рубильник. «Да, тут точно есть генератор». В помещении прохладно, не больше двадцати пяти градусов, а на потолке с треском вспыхивают огромные, длинные лампы. Таких ламп геодезист не видел никогда. Он задирает голову. Свет белый, всепроникающий, но не слепит, даже когда смотришь на эти лампы. Кругом белый пластик: столы с неизвестными приборами, стеллажи, стеллажи у стен. Чистота и… ванны посреди большого пространства. Ванны прозрачные, как самое чистое стекло, и вода в них прозрачная. Всё хорошо освещено, и он видит, что в каждой ванне лежит что-то алое, красное, большое. Плавает в чистейшей воде. И из странных конструкций, что стоят рядом с каждой ванной, эти красные и большие комки тянутся разные трубки. Всё, что он видит, сделано не людьми. Или, может, далёкими предками, что жили ещё до Прихода. Те тоже могли создавать удивительные вещи, строить исполинские заводы и машины. Но… нет, это сделали не люди. Не люди. Вот почему это место – великий секрет, вот почему за один вопрос про «санаторий» к нему приезжал сам Ахмед. Их с Валерой сразу убьют, если узнают, что Валера привёл сюда чужака. В этом нет сомнения. Горохов почти всю свою сознательную жизнь искал нечто подобное, но до сих пор не находил. Поэтому сейчас он запоминал всё, что видел, он словно фотографировал всё это, чтобы потом по памяти воспроизвести на бумаге, если понадобится. Расположение ванн, формы приборов, стеллажи и то, что стоит на стеллажах, огромные прозрачные баки в углу, в которых медленно бегут вверх ленивые пузырьки, количество трубок, что тянулись от приборов в ванны. Всё, всё, всё, чего только касался его взгляд, тут же отпечатывалось в памяти. Валера молчал, а Горохов прошёл вперёд и остановился у ванны. Там, полностью погруженное в прозрачную жидкость, плавало тело, тело было женское. Через жидкость было видно каждую красную жилку, даже самую мелкую, крупные сосуды мерно пульсировали в такт работящему сердцу. – Проститутка? – Спросил Горохов, снимая перчатку. Валера отрицательно покачал головой. Нет. Горохов потянулся к прозрачной жидкости, пред тем, как коснуться её, поглядел на генетика, тот не собирался его останавливать. И тогда он опустил руку в ванну с телом. Да, те же самые ощущения, что он чувствовал, когда опускал руку в ванну с протоплазмой, что стояла у Валеры дома. Те же, да не те. Сначала он почувствовал сухость, а потом и неприятное чувство жжения. Он взглянул на генетика: – Протоплазма? Тот кивнул и сделал ему знак вытащить руку: – А т-то клетки кожи начнут делиться. Это вам не ну-ну-ужно. – Валера, а что такое протоплазма? – Точно не знаю, до-доктор Рахим сам не знает, говорит, что это ам-ам-аминокислоты почти законченных форм, бе… белки в первородном состоянии. Ещё не клетки, но-о уже не вещества. – Тут она чистая, новая, а у тебя дома… Валера кивнул. – А у тебя дома отработанная? Типа, зачем выбрасывать такую ценную вещь? Валера опять кивнул. – Нам обязательно нужен будет образец. Валера молча пошёл к шкафу у стены, открыл его и взял оттуда склянку с крышкой. Покрутил крышку. – Должно быть гер-гер-ге… – Герметично, – догадался Горохов. – Да… И ещё, – он взял с полки в том же шкафу несколько небольших брикетов, – о-н-на живая, ей нужно п-питание. – Дома ты для этого червей используешь? Валера улыбнулся. Улыбка у этого человека была такая же, как и всё остальное в его внешности. – Валера, а точно его нельзя забирать? – Спросил геодезист, разглядывая красное от сосудов и вен женское тело. Валера трясёт головой: – Дерма не сформирована, нужно ещё пя-пять дней минимум. О-о-она умрёт без дермы. А потом ещё д-дней семь для от-отладки нервной с-системы. Нужен ко-омплекс не-нейрофизиологии, это препараты и упражнения. Иначе она буде-ет… – он поставил ладонь вертикально и показал, как она трясётся. – Вибрировать? – Па-адть и качаться, всё ронять. Нужно с-с… Нужно за-аставить мозг и эн-эс работать в едином комплексе. – «Эн-эс» – это нервная система? Валера кивнул. – И ждать придётся две недели, не меньше? Раньше ни один из этих ботов не сварится, не сформируется, как там вы это называете. – Тут не-ет созревших модулей. – Валера качал головой. – Две недели минимум… «Дьявол, вряд ли мне дадут, тут спокойно прожить ещё две недели». Глава 31 А Горохов уже радовался, считая, что заберёт одного из ботов, что плавали тут в протоплазме, с собой, а не получалось. Он понимающе кивает и продолжает смотреть на женское тело в прозрачной протоплазме, на работающее почти в самом его центре большое сердце. Зрелище это странное: и отталкивающее, и завораживающее одновременно. – Валера, а если это не проститутка, кто это? – Се-се-сек-ре… – тянет генетик. «Да говори ты уже, как ты меня раздражаешь». – Се-екре… – Секрет? – Предполагает геодезист. Валера трясёт головой и наконец его прорывает: – Секретарь. – Секретарь? – Горохов опять удивлён, кажется, в этом «санатории» можно бесконечно удивляться. – Неужели бот может выполнять функции секретаря? – Это д-дорогой биоробот с увеличенным мозгом и с расширенным фу-фу-функционалом. – Дорогой? – Триста двадцать рублей. У него мо-мощный мо-мо-мозг и глубокая бионика. – Триста двадцать? – Горохов рот открыл от удивления. – И кто же такого заказал? Севастьянов? Валера кивает. «Значит, Альбину на списание. Интересно, её вычислили или она просто ему надоела? И ещё интересно, её выгонят или она просто исчезнет? Если вычислили, то, наверное, исчезнет». Он, наконец, отрывает взгляд от плавающего в протоплазме тела и спрашивает: – А что такое расширенный функционал? Это и секс, и на машинке печатать? Валера кивает. – А глубокая бионика? Валера морщится, видно, что тут кивком головы не отделаешься: – Бы-быстрый метаболизм – высокая регенерация, но-но и быстрое старение. – Так, значит, быстрый метаболизм. И боты не болеют, а раны на них быстро заживают…