— Евгения, я думаю, подполковник прав. Нам лучше заплатить ему вперёд. — Заплатить ему вперёд, и он при этом в любой момент может сказать: здесь слишком рискованно — я уезжаю, — сомневалась Кораблёва, поглядывая на уполномоченного. — Вы, конечно, руководитель экспедиции, вам решать, но я бы заплатил вперёд, — повторил Сурмий. Кораблёва взглянула на него, а затем молча подошла к столу и достала из него плотный свёрток серой бумаги, подошла и протянула его Горохову. Сверток был вполне себе увесистый, но этого ему показалось мало. Он разорвал бумагу и вытряс из свёртка одну тяжёлую пластину меди. На ровной, тяжёленькой пластине красивый оттиск: «Купрум девять, девять, точка, девять, девять. Номер. К. К. Двадцать рублей». Двадцатирублёвка Казначейства Конфедерации. Пересчитывать пластины в пакете он не стал. Постеснялся, не хотел выглядеть мелочным. Ну в самом деле, не будут же они его обманывать. Только спросил: — Где расписаться? Потом Кораблёва села напротив, кажется, она была не очень довольна тем, как складываются их отношения. Но Горохов был готов потерпеть её недовольство. Тем более что увесистый свёрток с деньгами лежал у него под рукой. Она начала что-то говорить о важности этой экспедиции, но опять взял слово капитан: — Евгения, у нас не много времени, а мне хотелось бы познакомить подполковника со снаряжением, с которым он не знаком. Кораблёва бросила недобрый взгляд на него, но возражать не стала. — Да, конечно, капитан. Она спустилась с ними вниз, на ходу что-то рассказывая Горохову о каких-то новых чудо-костюмах, в которых им будет не страшна никакая жара. Горохов слушал её, не всё понимая, а сам ждал пояснений от капитана, но и на этот раз военный молчал: пусть Кораблёва сама всё объясняет, раз взялась. Так они и оказались в большом, хорошо освещённом и прохладном гараже, там не менее полутора десятков солдат в красивой и удобной форме суетились около пяти больших квадроциклов-грузовиков с хорошими кабинами. Горохов сразу перестал слушать Кораблёву. Он просто не мог оторвать глаз от этих машин, которых никогда в жизни не видел. Большие колёса, огромный клиренс, мощный «передок», в котором расположен двигатель, — всё говорило о необыкновенной проходимости и грузоподъёмности машин. Солдаты, занимавшиеся своими делами, теперь все смотрели на Горохова. А он остановился рядом с одной из машин, внимательно посмотрел на неё и немного удивлённо поинтересовался: — Они, что, инжекторные? Такая система впрыска была очень редка для пыльной пустыни. Тут Кораблёвой, видимо, сказать было нечего, и вместо неё заговорил капитан: — Да, инжектор экономит девять, а иногда двенадцать процентов топлива. — Ну, это понятно, — Горохов это и без капитана знал. Но вот пыль и песок. После песчаных бурь-самумов пыль иногда висела в воздухе часами, такая была плотная, что моментально забивала респираторные маски. Что уж будет со сложным агрегатом? — А насчёт надёжности не волнуйтесь, — заверил его Сурмий, — система фильтров уникальна, там четыре уровня фильтрации, выдерживает самые тяжёлые условия. И эти инжекторы приспособлены к плохо очищенному топливу. Я сам проверял. Это звучало обнадёживающее, тем более если это говорит северянин. Ведь всё самое лучшее, да и, честно говоря, почти вся техника производилась на Севере. А военная техника всегда была лучше всей остальной. Капитан повёл подполковника дальше, рассказывая и показывая свои крутые игрушки. Сначала он остановился около машин, на которых были установлены немаленькие цистерны, выкрашенные в цвет степного песка. — Баки для воды и топлива самозатягивающиеся. Им не страшны пулевые попадания. Думаем, нам хватит двух тонн топлива и тонны воды. Вы как считаете? — А двигатели? — спросил уполномоченный. — Двухлитровые, — сразу ответил Сурмий. Горохов прикинул в уме расход топлива. — Хватит. Да… Мы заправимся в форте «Красноуфимск», так что этого должно будет хватить с лихвой. — Там своя вода? — спросила Кораблёва. — Да, — Горохов подумал, что это и так должно быть очевидно. Как может удалённый блокпост в очень жаркой пустыне обойтись без своего источника? — Там хорошая вода, с большой глубины залегания. Она там даже холодная. Кораблёва осталась удовлетворена таким ответом, а капитан повёл Горохова дальше, смотреть на оружие, закреплённое на транспорте и закрытое брезентом. — Тут пулемёт двенадцать и семь, с оптикой. Вот на этом ещё один, семь шестьдесят две. На той машине автоматический гранатомёт шестьдесят миллиметров. Весь набор самой надёжной «стрелковки», — солдаты при подходе командира убирали с оборудования и снаряжения брезент, чтобы важный гость мог всё рассмотреть. А капитан продолжал демонстрировать свои богатства. — Рации М-40, — это были лучшие рации, что Горохов видел, они принимали на дистанции до сорока километров. — Стационарная ротная радиостанция М-80. Четыре коптера. Шестнадцатикратные камеры и тепловизоры, усиленные аккумуляторы. Думаю, хватит. Палатки, кондиционеры. Медпакеты последнего выпуска. Антибиотики, биогель и всё, что только может понадобиться. С нами едет опытный медик. Тут суперэкономный генератор, — капитан довёл уполномоченного до последнего квадроцикла. — Два легких мотоцикла для разведки и всего остального. А тут бронежилеты, каски, вот тут другая броня. Всё из пеноалюминия и с карбидо-титановыми пластинами. Броня проверена неоднократно. Всё снаряжение было самым современным, очень качественным, очень дорогим. Горохову не терпелось рассмотреть кое-что поближе. Особенно коптеры и рации. И мотоциклы… Они были великолепны. Конечно, и Трибунал хорошо снабжался, имел хорошее снаряжение, но до всего этого… Да, экспедиция была подготовлена очень хорошо. Кажется, благодаря тяжёлому свёртку в руках и увиденным техническим чудесам он начинал думать, что не зря согласился участвовать. — И это ещё не всё, — произнёс капитан Сурмий. — Да, кажется, мне обещали какой-то удивительный костюм. — Обещали — покажем, — сказал капитан. Глава 17 Горохов остановился у одной из машин, в кузове которой лежали плотные пластиковые ящики, на которых была очень лаконичная маркировка «82 мм», а рядом были нарисованы темной краской черепа и надпись «Опасно». Точно такой же череп и такая же надпись были на коробочке, в которой ему выдали пистолетные патроны с зелёными головками. Только эти ящики были чересчур большими для пистолетных патронов. — Миномётные мины, — пояснил капитан. — Для наших проворных пятнистых друзей. Старший уполномоченный и сам понимал, что это мины, но он решил уточнить другое: — Иприт? — Кое-что покрепче… раза в два, — отвечал Сурмий. — Люизит. Они пошли дальше, к последнему грузовику, и там находившийся рядом солдат откинул брезент с плоских крепких ящиков. — Достань, покажи, — коротко приказал ему капитан. Солдат тут же раскрыл один из ящиков и вытащил оттуда… какую-то тёмную, неопределенного цвета тряпку, развернул её. — Костюм состоит из взаимосвязанных ультракарбоновых капилляров. Это герметичная сеть микрососудов, — пояснила Кораблёва; кажется, это вещь ей была хорошо знакома. — Это ткань, — она взяла у солдата костюм и распустила его. — Она из микроскопических трубок. Вот блок. Тут батарея и компрессор, — женщина указала на пластиковую коробку, закреплённую на поясе костюма. — Сюда же крепится баллон, — она снова обратилась к солдату, который уже держал полулитровый на вид баллон наготове. — Давай. Солдат дал ей баллон, и она быстро и ловко присоединила его к блоку. — Компрессор создаёт отрицательное давление в капиллярной сети, а здесь, в баллоне, хладоген с температурой в минус сто восемьдесят один градус, — она указала на кнопку. — Одно нажатие — и порция хладогена моментально распространяется по капиллярам, понижая температуру на поверхности тела сразу на два-три градуса. Костюм надевается под одежду. Баллон рассчитан на шестьдесят нажатий. — Инженеры говорят, что при семидесяти градусах баллона хватит на три часа, — добавил капитан. — И это если не экономить. — Ну, проверим… — произнёс уполномоченный. Он ещё не представлял, как это должно работать вообще и как будет работать в жару, но если северяне так говорят… — Это ваш костюм, — произнесла Кораблёва. — Вам нужно научиться с ним работать. — Сегодня? Сейчас? — Горохов даже немного удивился поначалу. — Послезавтра рано утром у нас погрузка, — сказала Кораблёва. — Да, нужно привыкнуть к костюму, — поддержал её капитан, — вещь отличная, его можно не снимать; удары ножом, укусы, мелкие осколки, температуру внутри контура — держит прекрасно. Ультракарбон. — А насекомых? — уполномоченный взял лёгкий, почти невесомый костюм в руки. — Насекомых? — Сурмий и Кораблёва переглянулись. — Интересно, клещ через него пролезет? — Горохов стал рассматривать плотную, но очень тонкую и эластичную ткань. — Там навалом клещей, да и пауков хватает, хотя с клещами там просто беда. — Мы не заказали инсектицид, — произнёс капитан, глядя на начальницу экспедиции. — Я сделаю заказ, — сказала она и пошла из гаража. А старший уполномоченный, рассмотрев материал, остался доволен, ему казалось, что клещ через него не пройдёт. * * * Она ставила перед ним тарелки с едой и смотрела на него нехорошим взглядом. Горохов положил перед ней свёрток, он характерно звякнул, было ясно, что там деньги. Но Базарова не притронулась к свёртку. Когда уполномоченный с нею только познакомился, когда только начали вместе жить, в те времена она сразу, без обиняков, не стесняясь, спросила бы: — И сколько из этого я могу потратить на себя? Та Наталья Базарова куда-то делась. Теперь с ним жила другая женщина, и вопросы у неё были другие: — С каких это пор тебе стали выдавать такие авансы перед командировкой? — Не понял… А что тебя не устраивает? — усмехнулся Горохов. — Просто странно, стою вот и гадаю, почему это твоё руководство так расщедрилось? С ним вдруг случился припадок неслыханной щедрости?