— Мужа сейчас нет, но мы всё, что есть, продадим, — быстро говорит женщина. — И топливо, и саранчу, саранчи у нас немного, бочек десять, а вот жира рыбьего немало. Я уж точно не скажу вам, сколько. Муж придёт, сам посчитает. — Хорошо, — кивает уполномоченный, — а вы не скажете, когда сюда другие лодки приходят? Просто, чтобы знать, как отсюда выбраться, если с товаром каким-нибудь. Сколько ждать придётся? — Лодки? Другие? — она даже удивилась такому вопросу. — Так не приплывают сюда другие лодки сами. Как товар копится, так мы гонца посылаем в Полазну, фрахтуем лодку, она к нам приплывает, а по-другому никак, хоть жди, хоть не жди, никто сюда не заплывает, разве что случайный, как вы. — Ух ты… Вот оно как, — Горохов удивляется. — А я думаю, почему дома пустые стоят. Наверное потому, что сюда лодки не ходят. — Да это ещё не беда, — сразу отвечает женщина, — и без лодок жили как-то, а теперь ещё тут и страшно становится. — Что, дарги приходят? — Нет, даргов на этом берегу, слава Богу, нет, тут зверьё лютует. — Зверьё? Что за зверьё? — спрашивает уполномоченный. — Так из Перми всё больше и больше всякой заразы лезет. И на рыбаков нападают, и на охотников; что в степи, что у реки теперь страшно. — Так, а что это за зверьё такое? — Да стригуны, да раскоряки, ещё есть какие-то, муж рассказывал, я уж и не знаю какие… — Стригуны — это…? — Это как саранча такая большая, — пояснила женщина, — а на лапах у неё… — она задумалась. — Что-то типа больших ножниц, — вспомнил Горохов, как выглядит прыгун вблизи. — Ага-ага, — закивала женщина. — А раскоряки — это что за зверь? — А я их толком-то и не видела, про них мне муж говорил, — она косится куда-то за спину уполномоченного, — а этот вон человек не с вами приехал? Горохов поворачивается и видит идущего к нему по улице солдата. Тот подходит и говорит: — Капитан просил вас вернуться. — А что, уже всё выгрузили? — интересуется Андрей Николаевич. — Нет, но всем нужно быть в расположении… — В расположении чего? — уточняет Горохов. Солдат не смог ответить на этот вопрос, а уполномоченный произносит: — Ладно, пойдёмте. Когда они вернулись к лодке, на запылённой набережной, покрытые толстым слоем пыли, уже стояли четыре машины из пяти, и много оборудования солдаты уже загрузили на них. Тут же стояли Кораблёва и Сурмий. Как Горохову ни не хотелось, но ему пришлось к ним подойти. — Прогулялись? — довольно добродушно спросил капитан. — Осмотрелся, — отвечал уполномоченный. — Что-нибудь нашли интересного? — поинтересовалась начальница экспедиции. — Да нет… Ничего… Обычный вымирающий оазис. Но в рапорте нужно будет указать причину. Руководство должно иметь представление о ситуации в этом районе. — И какова причина? Опять люди бегут из-за даргов? — снова спросил капитан. — Нет, страшная живность из Перми, люди говорят, что эта мерзость часто нападает на людей, на рыбаков, на охотников. Капитан и начальница экспедиции уставились на него, а потом Кораблёва сказала: — Ещё один повод держаться вместе. Горохов молча кивнул. Но этого Евгении показалось мало, и она ещё раз сказала: — Не отходите от нас далеко, — и, помолчав, добавила: — Это приказ. — Я понял — ответил уполномоченный. Глава 21 Сурмий ткнул в карту пальцем: — А здесь что? — Кунгур, до него местность плоская, камня мало, барханы невысокие — ехать удобно, но до темноты всё равно туда не дойдём, — прикидывал уполномоченный. — Люди? — Нет, одни развалины, но есть колодцы. — Хорошее место для остановки, — заметил капитан. — Ну, если не считать того, что там очень много растительности, а значит, немыслимое количество клещей. Кажется, клещи не пугали капитана, но… — Мы должны до жары дойти до Красноуфимска, — твёрдо сказала начальница экспедиции. И по её тону и капитан, и уполномоченный поняли, что другие варианты рассматриваться даже не будут. Сурмий только сказал: — Двести километров по карте. А по земле… — Двести пятьдесят… Двести семьдесят… — прикинул Горохов. — На мотоцикле я пару раз проезжал такое расстояние за раз. — У нас есть коптеры, у нас сменные водители, — безапелляционно произнесла Кораблёва. — Значит, так и сделаем. Напоминаю вам, господа, мы очень торопимся. «Может, она и права, — подумал Горохов. — Может, так и надо. Вот с лоцманом у неё вышло. Выиграли немного времени». — И значит, — произнесла женщина, не отрывая глаз от карты, — наша цель — Красноуфимск. На что капитан только ответил: — Есть «цель Красноуфимск». * * * Ему досталось неплохое место. Он ехал в третьей машине, вольготно развалясь на брезенте, который покрывал ящики с боеприпасами. Вода, сигареты, кукурузные галеты, сладкие тыквенные чипсы. Самому рулить не нужно. Нет, он никогда не боялся дальних дорог и мог всю ночь запросто просидеть за рулём мотоцикла, но ехать вот так, с комфортом, было куда предпочтительнее. Мало того, он ещё очень быстро привык к этому новому капиллярному костюму из плотно обтягивающего тело ультракарбона. Да, это была удивительная вещь. Он включил его, как только караван из мощных квадроциклов двинулся в путь. И теперь, когда даже в спустившейся темноте жара почти не отступила и всё ещё держалась в районе сорока градусов, он с удовольствием нажимал кнопку впрыска, ощущая, как моментально и во все точки костюма поступает холодный газ. Это были новые, удивительные ощущения, не хуже, чем бассейн с прохладной водой. Уполномоченный даже улыбался от удовольствия. И только пыль портила настроение немного. Колонна двигалась, как и положено по армейскому уставу, с обязательным разведывательным коптером, поднятым в воздух. Коптеры у северян были такие, о которых Андрей Николаевич даже не слышал никогда. И машины оказались отличными, невысокие концы барханов, те, что высотой меньше полуметра, они перемахивали играючи. В общем, колонна шла быстро, без происшествий. А после двенадцати остановились на пару минут, поменялись водители. За руль садились свежие. За это время Горохов, Кораблёва и Сурмий успели заглянуть в карту. Уполномоченный даже немного удивился, узнав, что Кунгур уже прошли, он остался где-то западнее, и что до Красноуфимска уже осталось менее ста километров. Это был очень неплохой результат. Возможно, и тут, на этом марше без привалов, торопящаяся Кораблёва выигрывала какое-то время. Да, так путешествовать по пустыне уполномоченному нравилось, наверно, поэтому он заснул сразу после того, как экспедиция снова тронулась в дорогу. И всего пару раз просыпался только для того, чтобы нажать кнопку охладителя да выбить пыль из респиратора. Уже на рассвете колонна встала. Снова менялись водители, а Горохов, проснувшись, встал в кузове, чтобы лучше было видно, стал смотреть на восток, на юго-восток, потом даже достал из кобуры оптику. — И что там видно? — спросил у него подошедший к квадроциклу капитан Сурмий. — Начинаются камни, — отвечал Горохов. — Да, Урал близко. Думаю, часа через четыре будем в Красноуфимске. — Барханы пошли высокие, а вон и дюны… — уполномоченный смотрит в оптику. — Думаю, нам лучше взять сейчас южнее и через часик повернуть на восток. — Кораблёва считает, что лучше ехать как ехали, — отвечает капитан. — На юге отсюда большая равнина, там нет камня, нет дюн, выиграем час, — продолжал Андрей Николаевич. — Будем в Красноуфимске к десяти. Сможем избежать жары. Нет, его голос не был услышан. И колонна двинулась ровно на юго-юго-запад. И вот тут он оказался прав.