— Слушайте, инженер, а может, вы с ребятами туда смотаетесь? — Что? — Горохов даже не понял, о чём его просит старый солдат. — Ну, съездите туда с моими парнями. Покажете, что и где было, а? Вы же там всё знаете. Были уже два раза. — Вот уж извините меня, — Андрей Николаевич даже усмехнулся. — Нет, дорогой мой прапорщик, с меня хватит и двух раз. Я еле ноги оттуда унёс. Мне два раза, пока к тайнику шёл, стрелять пришлось. Я и второй раз в это пекло ехать не хотел, а третий точно не поеду. Худшего места я за всю свою жизнь не видел, а я поганых мест в пустыне насмотрелся. — Ну понятно, понятно… — прапорщик наконец встал с кровати. — Ладно, до вечера пришлю к вам человека, покажете на карте, где что. — Покажу, — обещал уполномоченный. — Кстати, — комендант остановился у двери, — если хотите уехать… то сегодня от нас торговцы на север поедут, в ночь. — Обязательно поеду с ними. — Если ещё вопросы будут, я к вам зайду. — Заходите, — сразу согласился уполномоченный. И комендант опять не открыл дверь. — Слушайте, инженер, а зачем вы туда ездили, так и не скажете? — Не скажу, меня в известность не ставили, — ответил Горохов, — я в экспедиции был только проводником, как мне пояснили сразу, без права голоса. Комендант понимающе покивал и вышел. Глава 37 Он задумался. И вправду, зачем они ехали на край света? Зачем Кораблёва тащила его туда, зачем угробила всех людей? Вернее, не «зачем», а за «что»? Нужно было хотя бы взглянуть на это. Как только дверь за комендантом закрылась, он подошёл к своему грязному пыльнику и достал из внутреннего кармана никелированную коробочку, оглядел её, нашёл кнопку-защёлку и раскрыл. На светлом поролоне лежала чёрная щепка «дерева», больше похожая на уголь. И рядом, утопленная в углублении, лежала пробирка сантиметров семь в длину и пару сантиметров в поперечнике. Уполномоченный вытащил емкость. Ему сначала показалось, что пробирка пуста, но он тут же убедился, что ошибался. Просто вещество, находившееся в пробирке, было так прозрачно, что его можно было отличить от воздуха, только присмотревшись и найдя едва заметную границу между ними. Ну, ещё в этом веществе немного преломлялся свет. Да, это была именно та субстанция, каплю которой он видел на чёрном «дереве» и которую пытался поддеть лезвием тесака. Горохов поднёс пробирку ближе к свету, к тусклой лампе, что горела над столом. И оторопел. Под светом лампы он отчётливо разглядел, что «капля» в пробирке движется. Причём движется против законов физики, против планетарной гравитации. Капля медленно текла по пробирке вверх, к пробке. А может… к свету лампы? Он отошёл в сторону от стола, в темноту, теперь каплю было видно хуже, но ему удалось разглядеть, что она замерла, перестала двигаться. Он перевернул пробирку пробкой вниз и снова подошёл ближе к лампе. Капля снова ожила и начала двигаться, и снова двигалась на свет. «Ишь ты. Живая, значит, и реагирует на свет». Горохов понял, что ему необходимо как можно быстрее доставить это вещество в Институт. Может, Кораблёва была и права, может, это что-то редкое, уникальное… Как она там говорила: «Это наше будущее, возможно, плоть будущих наших поколений». Он спрятал пробирку в коробочку и закрыл её на защёлку. Сразу сел есть. Он был очень голоден, может, поэтому большой кусок паштета из саранчи и две ложки гороха, драгоценного в этих местах, чашка кислого кактуса и литр чая были съедены и выпиты им за пару минут. После съеденного Горохов едва мог сдержаться, чтобы не закрыть глаза сразу за столом. Он отогнал от себя мысль о том, как приятно будет прилечь под прохладу кондиционера на удобную кушетку. И пролежать там до конца дня. А вместо этого оделся, не позабыв надеть ультракарбоновый костюм, и вышел на раскалённую почти до шестидесяти градусов улицу. И не ошибся. Уполномоченный нашёл торговцев у северной стены блокпоста. Видавшие виды грузовички прятались от солнца под навесами. Тут же, изнывая от жары, в товарах и моторах копались люди. Пять машин, дюжина людей невоенного вида… Уполномоченный очень не хотел ехать на мотоцикле сам, накатался уже. Да и всё-таки ненадёжной была эта модель. Поэтому он решил найти себе место в кузове торгового каравана. Один плотный и потный человек, откинув капот, занимался воздушным фильтром, выбивал из него пыль. К нему-то Горохов и подошёл. — Здравствуйте. Вы хозяин? — Здравствуйте. Я. — Я инженер, был тут в экспедиции, теперь хочу ввернуться в Полазну. Вы ведь туда идёте? — Да знаю я, кто вы, — сказал мужчина, ещё пару раз ударяя фильтром об бампер грузовика. — Вы недавно приехали. С раненым. Горохов кивнул: да, это так. И спросил у торговца: — Так возьмёте меня до Полазны? Торговец взглянул на него ещё раз и, видимо, удовлетворившись увиденным, особенно отличной винтовкой северного производства, что висела у Горохова на плече, и подсумком с шестью магазинами, ответил: — Машина у меня загружена сильно… Но в этих местах лишний ствол не помешает. Возьму, конечно, — он ещё раз оглядел уполномоченного. Конечно, у этого уже немолодого торговца было много вопросов относительно экспедиции северян, из которой этот инженер вернулся только с одним солдатом. Но у него было достаточно ума, чтобы не спрашивать об этом, и он лишь добавил: — Найду для вас место в кузове. Поедете с удобствами. — Отлично. — Но за бензин, воду и провиант вы мне копеечку уж подбросьте, — тут же добавил мужчина. Торговец есть торговец. Настоящий торговец своего никогда не упустит. Но Горохов понимал, что хлеб у этих людей очень и очень нелёгкий. И только спросил: — Сколько? — Ну хоть рублишко подкиньте. — Хорошо, — Горохов полез за деньгами. Нашёл нужную монету и протянул её торговцу. — Меня зовут Андрей. — А меня Михаил. Михаил Варенок. Всякие зубоскалы будут обзывать меня Вареником, так вы их, Андрей, не слушайте. Дураки они, — отвечал торговец, беря монету грязной рукой. — Значит, ближе к вечеру я подойду, — произнёс уполномоченный. — Часикам к семи. — Нет, ближе к вечеру нас уже не будет, — отвечал ему торговец, вставляя фильтр на место. — Не будет? — Нет. Мы уже в четыре выдвигаемся. — Так жара ещё не отпустит. — Да, но нам нужно будет до утра доехать до Ерохиных камней. А до них за ночь не доехать. — А что там? Колодец? — Ну, и колодец тоже. А так-то там хорошее место, чтобы не волноваться. Удобное место. Возвышенность и камни. Есть где машины поставить. — От даргов там прячетесь? — это было первое, что пришло уполномоченному в голову. — Ну а то от кого… — Михаил захлопнул капот и стал протирать руки тряпкой, которая вовсе не была чище его рук, — мы едем быстро, дорога нам хорошо известна. Они нас не догоняют. А вот когда мы останавливаемся, так они очень даже просто кидаются на нас. Стреляют, сволочи. Постреливают. — Там у вас что-то типа блокпоста? — Ага, там у нас и мины кое-где стоят. И миномётик припрятан, норы хорошие выкопаны, опять же колодец… Там спокойно. — Ясно, — произнёс уполномоченный, — значит, буду тут в четыре. — Да, Андрей, и лучше не опаздывайте, чтобы не пришлось вас искать потом по всему Красноуфимску. — Не волнуйтесь. Я приду вовремя. * * * Ему показалось, что он только закрыл глаза… Только что, и тут же, почти сразу, в его часах тихонечко, но очень настойчиво начал тренькать будильник. Андрей Николаевич, что называется, и близко не был к состоянию «выспался». После стимуляторов всегда так. Горохов одевался и собирался как умел быстро. Оглядел комнату, похлопал себя по пыльнику: никелированная коробочка на месте. Фляга с водой на плече, оружие, костюм, баллоны… Из вещей только медпакет. Он очень ценный, даже несмотря на то, что все шприцы из него он потратил на Рогова. Взяв пакет под мышку, он вышел из гостевого дома. Заскочил в штаб попрощаться с комендантом, но его не было на месте. Зашёл к Рогову, но тот спал после операции. И уполномоченный пошёл к торговцам. Кузов был весь заставлен разными бочками с саранчой и квашеными кактусами, мешками с вяленой дрофой, которых было немного. — Вот, — Михаил указал Горохову место. — Садитесь сюда, тут и ноги вытянуть можно, и навес… От солнца спрячетесь. Горохов влез в кузов. — Ну? Удобно? — Нормально, — ответил уполномоченный; этот кузов, вонявший разнообразной едой, был намного удобнее, чем седло лёгкого мотоцикла. — Воды у нас много, — продолжал торговец, указывая на ёмкость за сидением водителя, — вот, пейте сколько хотите. Останавливаемся раз в четыре часа. Горохов снял винтовку с плеча, уселся на ящик, поставил винтовку рядом. Устроился поудобнее. Не очень мягко. Но и туда он ехал на ящиках. А теперь едет домой, так что потерпит. Ещё не было четырёх, когда солдат отворил ворота и колонна торговцев из пяти грузовиков двинулась на северо-запад. А Андрей Николаевич глядел на серо-белые здания, на песок, на редкие фигуры остающихся тут людей: «Хорошо, что не встретился с комендантом». А ещё он надеялся на то, что больше никогда не увидит этих домов, да и вообще этих мест. А дальше пошла степь с большим количеством камня и маленькими барханами. Он оборачивается. Смотрит через запылённое стекло. В кабине грузовичка двое, плотный торговец Михаил и ещё один человек, кажется, молодой. Как это ни странно звучало, а с этими людьми уполномоченный чувствовал себя намного спокойнее, чем с полувзводом отлично вооружённых солдат-северян. Эти простые мужички понапрасну рисковать не будут. Колонна шла на удивление резво, это и понятно, мужички-то местные, всё вокруг видели не раз. Горохова болтало в кузове, но это было лучше, чем ехать самому. Жара едва-едва начала спадать, так что ему приходилось каждые полчаса нажимать кнопку на поясе. В общем, даже высокая температура и пыль не портили ему поездки. Мало того, несмотря на жару и непрестанную качку, он стал засыпать. Проявлялся результат предыдущих бессонных суток, проведённых под стимуляторами. Он пытался бороться с наваливающимся на него забытьём, так как полноценным сном это было назвать нельзя, но борьба складывалась не в его пользу. Уполномоченный приходил в себя, только когда становилось совсем невмоготу от жары. Он запускал порцию хладогена в костюм, протирал очки, выбивал пыль из респиратора, осматривал окрестности, усаживался на ящик поудобнее и снова начинал дремать, как бы его ни качало на кочках и барханах. Горохов очнулся после очередного провала в забытьё оттого, что его заметно подкинуло на кочке, он едва не потерял винтовку и как только пришёл в себя, понял, что машина несётся ещё быстрее, чем прежде. Протирая очки одной рукой, другой он схватился за борт, чтобы хоть просто не вылететь из кузова. Уполномоченный оглядывался по сторонам, но ничего, кроме пыли и барханов, не видел, и вдруг на рукав его выцветшего, почти белого пыльника упали несколько тёмных капель.