Он инстинктивно снова валится на камень и рассматривает рукав. Пару сантиметров выше, и у него не было бы локтя, а может, и всей руки до локтя. «Дарги, мрази, мало я вас убивал!». И, словно в утешение, он слышит звонкий хлопок разорвавшейся не очень далеко мины. «Может, ещё одного дарга накрыло». И тут истошный, уже похожий на панический, крик разносится над лагерем: — Стригуны! Сзади… И тут же длинная очередь за его спиной, уполномоченный оборачивается и видит, как рядом с миномётчиками большой прыгун скачет из стороны в сторону и напрыгивает на людей. А ещё один, помельче, зачем-то заскочил на ближайший грузовик и орудует там. Большая зверюга уже свалила миномёт. И своими лапами-ножницами, очень похожими на лапы богомола, пытается порезать одного из миномётчиков, тот обивается от неё винтовкой, а его напарник Коля пытается из своего личного оружия убить прыгуна, но боится попасть в товарища. Он и не заметил, как второй прыгун спрыгнул с грузовика и кинулся на него со спины. — Коля… Коля…! — заорало сразу несколько голосов, — Колян, сзади! Но миномётчик не успел среагировать и лишь смог обернуться, сгруппироваться, чуть присесть и закрыться винтовкой, как небольшой прыгун обрушил на него сверху свои ножи. Пара людей направили в их сторону оружие, но никто не решался стрелять. Риск попасть в своего был слишком велик. У Горохова перекосило лицо от раздражения. «Да вашу мать!». Он скатывается с камня и бежит к миномётчикам, на ходу вытаскивая из кармана в рукаве пистолет. Кто-то побежал ещё, он подбежал первый, ещё заранее дёрнув затвор, подбежал и с десяти шагов два раза выстрелил в того прыгуна, что уже свалил Николая и пытался его кромсать. Когда-то он расходовал кучу патронов, чтобы свалить подобного страшного зверя, тяжёлая револьверная пуля не могла его остановить, а тут не прошло и пяти секунд, как прыгун обмяк и опустил свои ножи, присел задом на землю. Отличный токсин! А Андрей Николаевич уже стреляет в большого. Пах-пахх… И второй замер… Поднял свои длинные лапы-ножи вверх, и так и не смог их опустить на свою жертву. Повалился на бок. Миномётчик, имени которого Горохов не знал, почти не пострадал. А вот Николаю досталось как следует. Руки, бок, сильный порез возле ключицы… Из ран, особенно из той, что возле ключицы, течёт ручьями. Вся земля вокруг него была залита чёрной, уже впитавшейся в грунт, кровью. Миномётчик и ещё один торговец бросились к Николаю. — Коля! Коля, ты как? А уполномоченный, вставляя магазин в пистолет, говорит миномётчику: — Иди к миномёту. Тот оборачивается и не двигается, лишь произносит: — А Коля? — Иди к миномёту, твоё дело стрелять. О Коле позаботится он, — Горохов кивает на второго человека, что склонился над раненым. И тут уполномоченный понимает, что стрельба почти затихла. — Дарги уходят! — кричит с одного из камней человек с монитором. — Проследите, куда они уходят, — просит его уполномоченный. Всё закончилось, а он даже не успел поволноваться. Был занят, и на волнение времени не осталось. — Батарейка старая, — отвечает тот. — Я дрон возвращаю. Люди начинают слезать с камней. Один ещё стреляет вниз. Кажется, добивает бота. Вот и всё. И тогда Горохов быстро идёт к машине, находит медпакет и идёт к миномётчику Николаю, возле которого собралось несколько человек. — Разрешите, — он протискивается к раненому и просит — Воды принесите, пожалуйста. И медикаменты, если есть. Антибиотики, антишок, обезболивающее… Он делает это далеко не в первый раз. Определить повреждение. Самая тяжёлая рана на ключице, но главная артерия не задета; проколота грудь, но рана, судя по всему, неглубокая, Андрей Николаевич надеется, что лёгкое цело; руки исполосованы, сильно разрезана кисть правой руки. В общем, пока ничего страшного, если, конечно, нет внутренних кровотечений. Коля тяжело дышит и косится на Горохова, но терпит, даже не застонал, пока он его осматривал. — Это от заражения, — он заливает спреем раны, — и чтобы кровь лучше свёртывалась. Выливает всё и отбрасывает пустой баллон. — А теперь, друг, придётся потерпеть, — говорит уполномоченный, доставая пластиковый баллончик с биогелем и надевая на него патрубок. — Давай, не стесняйся… инженер, — тяжело дыша, отвечает миномётчик. Уполномоченный вводит патрубок в рану на груди и выдавливает гель, он экономит ценное вещество, его немного, должно хватить на все глубокие раны, и на ту, что около ключицы, нужно оставить. Коля молодец… Сопит. Но терпит. Не ноет, не дёргается, не пытается отвести руку, хотя процедура очень болезненная, Андрей Николаевич знает это по собственному опыту. Он выдавил весь гель по ранам и принесённой водой смыл пыль вокруг них. Дальше залепил все раны противогангренным пластырем. Посмотрел принесённые торговцами медикаменты, один из шприцов, с антибиотиками, вколол в плечо раненому, два остальных вернул с рекомендацией: — Выбросьте это. — Ну что, инженер, довезём мы его? — спросил у него один из торговцев. — Если нет внутренних кровотечений, которые я не смог залить, — отвечал уполномоченный. — Значит, нужно уезжать? — Да, лучше не ждать. — Тогда поедем, — этот человек, судя по всему, и был старший; он обернулся к остальным: — Мужики, придётся ехать. Готовьтесь. Горохов закрыл медпакет, который теперь был уже не ценен. Он встал и сказал: — Труп бугая нужно будет взять с собой. Хотя бы один. — Да мины там, не получится, — сразу отозвался один из торговцев. — Да, один из них на мину наступил. Но уполномоченный словно не слышал этого. — И на даргов я хочу взглянуть, эй, кто тут коптером работал, трупы даргов остались? Родственнички их не забрали? Очень часто сородичи не забирали трупы своих соплеменников. — Кажись, остался один недалеко, его осколками покромсало, — отозвался человек с монитором управления в руках. — Его тоже нужно будет забрать. Это его пожелание явно не находило понимания у этих степных путешественников. На кой чёрт таскать трупаки по степи, топливо на них только тратить. — Заплачу десять рублей, — уполномоченный знал, как договориться с торговцами. За такие деньги они и на минные поля полезут. — Десять рублей за два трупа, доставленных до пристани в Полазне. — А зачем они тебе, инженер? — Отвезу их в Институт. — Интересно, а сколько тебе за них в Институте заплатят? — едко поинтересовался один из торговцев. Горохов повернулся к нему и ответил весьма холодно: — Вообще-то это не твоё дело, но если уж ты спросил, отвечу — нисколько! Интересующийся больше вопросов не задавал, а тот, которого он посчитал за старшего, произнёс: — Витюня? Ты помнишь, как мины стоят? — Ну, так… — без особого энтузиазма ответил один из торговцев. — Сходите с Сашей, принесите инженеру трупы, десять рублей, они в коллективе нелишние будут, Юркиной жене на поминки, и Николаю на лечение пригодятся. Витюня и сын Михаила Александр пошли за трупами, Горохов пошёл с ними, и Михаил тоже пошёл. Не хотел бросать сына. Они перелезли через камни и осторожно пошли по песку. Мины были установлены в грунт. Через большой слой песка они детонировать не могли. Поэтому до ближайшего мёртвого бота добирались по песку, перепрыгивали с камня на песок, шли с бархана на бархан. Дошли. И Горохов присел рядом с ботом на корточки, оценивающе осмотрел его.