– Сергей Владимирович, о количестве можно будет говорить только после полиграфа. Я замечу – это не нурманы, не варяги. Это солдаты империи. Православной империи. Это их идеология на сегодняшний момент. И наверняка не все согласятся служить варварам и язычникам, как они нас называют. В этом отличие их от тех же нурманов, варягов, степняков и вообще местных. Клясться в верности на кресте бессмысленно – мы не православное княжество, своих священников у нас нет, а клятва язычникам силы для них не имеет. Так что копать придется глубоко, и займет это не день и даже не неделю. Ума не приложу – куда девать тех, кто нам не подойдет? – Ну, Леон же служит! Вон как помог. И я думаю, еще поможет. – Он бывший раб. Он тебе и княжеству жизнью за свободу обязан. – А вот, кстати, и он! Фомичев кивнул на подходивших к нему и ближникам Леона, его десятника и пленного, который совершенно свободно шел вместе с ними. Десятника Фомичев запомнил, потому как рослый он был, заметный. И лицо – как бы вырубленное в несколько небрежных ударов. Такой брутальный мужик, нравящийся женщинам, инстинктивно чурающихся красавцев-ловеласов. Даже запомнил, что десятник – бывший борец – вольник. – Ну, спасибо, Леон! – Фомичев протянул руку и пожал руку Леона. – Выручил ты нас! И информацией по войску, и обращением к солдатам на их языке. Подскажи, чем тебя наградить? Фомичев с интересом рассматривал грека. «А вот и отличие цивилизаций! Нурманн, варяг да даже кривич или литвин из воинского сословия в такой ситуации смотрит прямо, с вызовом, как бы говоря: ”Я признаю, что ты вождь, но и я не пальцем деланный. И только богам известно, кем мы станем в будущем!” А этот вроде и не раболепствует, но всем видом показывает, что власть господина над ним – не обсуждается. Тысячелетний отбор!» – Я солдат, князь! Сражаться – моя профессия. И хорошо, когда сражения заканчиваются победами. Славными победами! Ну… – Считаешь не совсем честным то, что мы сделали? – Возможно. Но понимаю, что, если бы не твоя хитрость – крови сегодня пролилось бы гораздо больше. – Хорошо, что понимаешь! Итак! Чем я могу тебя отблагодарить? – Князь, не сочти за нескромность – у меня две просьбы. Первая – ты обещал возможность взять одного слугу для помощи. Позволь мне взять вот его. – И Леон указал на ромейского пленника. – Знаешь его? – Да! Он был моим слугой, когда я служил в армии Восточной Римской империи. – Хорошо! Будь по-твоему. И вторая? Леон замялся. И тогда вперед выступил его десятник. – Сергей Владимирович! Тут такое дело. Вот он, – десятник указал на ромея, – в Хамлидже встретил дочь Леона. Вся его семья сейчас находится в Хамлидже. Они рабы. Проданы за долги. Леон хотел обратиться к вам с просьбой разрешить ему пойти в поход в Хамлидж и освободить своих. С этим он пришел ко мне. Мы с парнями посовещались и решили: не дело это, идти Леону одному. Понимаем, там наши бойцы будут и наверняка они бы ему помогли. Но все же у них чуть другие задачи. А мы бы помогли Леону. Он ведь свой! Как не помочь своему? Разрешите всему десятку сходить в Хамлидж. Фомичев оглянулся на своих замов. – Есть возражения? Проживем мы несколько недель без десятка рыцарей? – Возражений нет, – подвел итог общему молчанию Васильев. – Но сначала мы поработаем с этим товарищем. Как, Леон, его зовут? – Досифей. Глава 17 Караван на Хамлидж ушел через пять дней после битвы, а еще через три дня, в воскресенье, Фомичев организовал пир в честь окончания строительства замка и крепости. В замок он с ближниками и семьями переехал еще ранней весной, а вот крепость достроили уже в конце мая. Поначалу он ошибочно считал, что главное построить замок и крепость. Ан нет! Его женщины имели на этот счет собственное мнение. Оказалось, что самое сложное – это выбрать, в чем идти на пир. Одеваться по моде этого времени не хотел Фомичев. Слишком много всего, жарко, да еще в шапке. Он считал возможным пойти в элегантном костюме, сшитом по моде двадцать первого века. Но! Статус князя обязывал выглядеть мужчиной. А мужчина по правилам хорошего тона девятого века не мог быть безоружным. Хотя бы тесак, кинжал, да любой острорежущий предмет на поясе, за который в двадцать первом веке человека неминуемо закрыли бы по статье о хранении и ношении холодного оружия, должен был присутствовать на нем, подчеркивая принадлежность к мужскому полу и его статус. То есть это должно было быть реальным оружием. Ну, и как на вечерний костюм вешать пояс или портупею со скрамасаксом? Проблема! Выход нашелся по подсказке бывших военных. Фомичеву сшили советский парадный мундир под сапоги. Погоны Фомичев скромно определил полковничьи. Но главное – на бедре висел офицерский кортик, выкованный специально для этого. И это сразу стало модным, по крайней мере, среди ближников. Правда, погоны все заказывали поскромнее. Итогом стало то, что использование ткани цвета морской волны, в свое время купленной на базах хранения Министерства обороны, как не соответствующей времени, Фомичев взял под личный контроль. Под форму Васильев заставил надеть оперативную кобуру с ПММ и бронежилет скрытого ношения. – Слова «шахид» тут нет, а люди есть. И особой разницы в том, что они не взрываются, а протыкают нужного им человека острыми железками, я не вижу. Поэтому если ты не в броне – будь добр носить и бронежилет, и пистолет, – вынес он свой приговор. На пир кроме своих были приглашены гости из Смоленска и Полоцка. Гинтовт также был «своим», поэтому привычно приперся со всем своим семейством. Смолян возглавляли Светозар и Воислав, а делегацию Полоцка – княгиня Черных. Смоляне в целом представляли, что увидят и что их ждет, – все же если не сами были, так подчиненные или друзья в Вязьме бывали и, естественно, рассказывали. А вот полоцкие были откровенно шокированы и не старались этого скрыть. Все приглашенные обеих делегаций были представлены Фомичеву. Со смоленскими это была скорее формальность – князя они знали все. Полоцкие активно старались понравиться новому господину, и это тоже было ожидаемо. Вот дама рядом с женой Черныха вела себя несколько необычно. Женщина, оказавшаяся матерью Аурелии Вульфовны, выглядела на пять баллов по шкале еще той, прошлой жизни. Дочь, жена Черныха, была более юной копией матери. Одеты они обе были в наряды, представляющие собой смесь из предметов этого времени и того, что принесли с собой выходцы из двадцать первого века. Аранка уже привыкла к этому, а вот ее мать, похоже, еще не совсем свыклась и с одеждой, и своим новым положением княжеской тещи. Но тем не менее она бросала на Фомичева заинтересованные взгляды. Причем взгляды были откровенно недвусмысленными, настолько, что Фомичев почувствовал себя племенным жеребцом на осмотре хозяевами кобылы – достоин ли? Сергей скосил глаза сначала влево, где сидела Лиза, потом вправо – на Лину и Расу. Все его женщины, почувствовав в незнакомке соперницу, фигурально выражаясь, встали в стойку. «А какого хрена?» – внутренне возмутился своим смущением Фомичев, и в свою очередь, наплевав на весьма формальный этикет этих простых времен, бесстыдно принялся рассматривать тещу Черныха. «М-да… А у полоцкого посадника губа была не дура! И что странно – вкус совсем не соответствовал этому времени. Может, поэтому она ему и приглянулась? Даже сейчас, после недавних проблем, она выглядит очень эффектно! И знает это!» Налюбовавшись, он подошел к жене подчиненного, забрал письменный отчет Черныха и поцеловал ее в щечку. Повернувшись к своему месту, оценил ситуацию со своими половинами. Литовки все так же смотрели на ту, которая покусилась на их господина, и априори считая его правым во всем, а вот Лиза делала вид, что ей все равно. Хотя именно это говорило об обратном. И причиной ее недовольства был он, а не теща Черныха. «Да! Испортила цивилизация женщин!» – вздохнул князь про себя, усаживаясь в свое кресло. И провожая взглядом ту, что заставила нервничать его женщин, заметил, как на мать Аранки смотрел княжий кузнец. «Ага! Неужели нашлась та, кто смогла зацепить Сергея Петровича? Ну, дай бог! А то прям живет в кузне!» – порадовался в душе за кузнеца Фомичев. И чтобы смягчить ситуацию, толкнул Лизу, взглядом указывая на кузнеца. – Смотри! Никак Сергей Петрович заметил что-то кроме металла. – Не подлизывайся! Я видела, как ты на нее смотрел! – Как ты могла видеть? Я спиной к тебе стоял. – Я и со спины видела, как ты облизывался и слюни распускал. – Ну, прямо уж! А с другой стороны – хороша! Не отнять. – О чем я и говорю! Пир прошел по плану. В перерыве Фомичев успел пройтись с Воиславом и Светозаром по стене замка, обсуждая план смоленской крепости на примере вяземской. Там с экскурсией встретилась и полоцкая делегация. Вечером был салют, и на этом торжественная часть завершилась. На следующий день у обеих делегаций были запланированы посещения заводов и встречи с производственниками. А Фомичев наконец-то нашел время для встречи с волхвами, прибывшими с Руяна. Принял он их в своем кабинете. Так сказать, полуофициально. Официально это в тронном зале, большом помещении, носящем такое название скорее по местной традиции, нежели соответствующем по сути. Никакого трона там не было, и Фомичев восседал за большим, можно сказать даже – огромным, столом. Это обескураживало иных посетителей из этого времени, но князя это мало волновало. На то он и князь, чтобы поступать так, как ему хочется. А ему просто было привычнее и удобнее: все под рукой – и ежедневник, и записная книжка, и лист с информацией о собеседнике, если Фомичев встречался с ним в первый раз. От компьютера с монитором на столе он отказался. Решил привыкать жить без него сразу. И подчиненным советовал брать пример с него. Все равно рано или поздно они исчезнут из их жизни. «Нет ничего вечного под луной». Но вот дресс-код соблюдать приходилось. Даже парочка рыцарей в полном боевом облачении стояли за спиной. А в своем кабинете Фомичев находился в том, в чем привык ходить в той жизни. Не в халате, конечно, но мог быть и без пиджака, в джинсах. И принимал он там только тех, кого уже знал. И охраны тут не было. Правда, в ящике стола лежал АПС, готовый к применению. Да под мышкой в оперативной кобуре находился еще один пистолет, поменьше. Это все так – на всякий случай. – Ну, здравствуйте, уважаемые! – Фомичев вышел из-за стола и пожал всем вошедшим старцам руки, отметив про себя, что их стало больше. – Вы уж извините – не смог вас принять сразу. Хотя видел вашу лодью, шедшую в Вязьму, еще на пути в Смоленск. Но сами понимаете… Фомичев развел руками, усаживаясь на свое место за столом. – …война подождать не могла. – Понимаем, князь! – басом прогудел волхв Перуна, габаритами похожий на того, кому служил, и, занимая указанные Фомичевым места за столом. Что не удивительно – чтобы служить богу воинов, нужно и самому быть воином. А волхв им был и был, по-видимому не из последних. Могучий старик! – И просили богов поддержать тебя в твоих делах. И они не оставили наши просьбы без внимания. Боги любят тебя, князь. – Как дорога? – Фомичев поинтересовался, следуя этикету и переводя тему. – Слава богам! Погода благоприятствовала нам, – включился в беседу другой волхв, сухой жилистый старик с длинной белой бородой. Фомичев скосил глаз в листок с информацией. «Волхв Велеса. Профильный, так сказать». – Ветер был попутный и Варяжское море спокойно. Однажды лишь пришлось переждать шторм на землях порусов. Два дня. Мы посчитали это признаком, что нас выслушают, но не поверят. Так оно и случилось. Вот обратно боги дали нам спокойное море и попутный ветер. Это знак, что ты, князь, сможешь нам помочь. – Прежде чем дать ответ, хотелось бы узнать, в чем я могу вам помочь? – Для начала советом. – Слово взял Радовлад, волхв верховного бога Рода. Совсем не старый, скорее зрелый, только вошедший в полную мужскую силу мужчина. По старшинству богов он являлся как бы главой этой делегации. Но внешне это было незаметно. Наглядный пример первобытной демократии. – Тебе известно будущее. Когда мы собрались отправиться к нашим братьям в Аркону, ты сразу сказал, что нам не поверят. Сомнения были и у нас. Помнишь, сколь долго мы общались с твоими учеными мужьями, прежде чем сами поверили в то, что нам открылось. Мы не смогли убедить наших братьев в том, что нам стало известно. Нам заявили, что боги нас не оставят. А если это произойдет, то так тому и быть. Значит, мы это заслужили. Люди не могут противиться воле богов. И все же… Знание будущего мучает каждого из нас. Мы не можем ждать неизбежного, ничего не делая. Ведь боги лишь помогают нам, когда сочтут это необходимым, но кроме воли богов, есть и воля людей. Мы хотим бороться. Но пока не знаем как. Подскажи нам или научи нас. – М-да… Задачка! «Мало мне своих проблем! – в душе чертыхнулся Фомичев. – Однако ”мы в ответе за тех, кого приручили!” Так или иначе – это местная религиозная власть. И отмахиваться от нее, рассчитывая прожить здесь три десятилетия, не стоит. И совет как бы бесплатный, хотя без денег тут точно не обойдется». – Признаюсь, я думал об этом. Не скажу, что не спал ночами из-за этого. Извините, если это покажется вам обидным, но и текущих проблем в княжестве хватает, да и перспективных тоже. И все же определенные мысли у меня есть. Не знаю, согласитесь вы или нет, но если согласитесь – помощь я вам окажу не только советом. Фомичев встал и подошел к висящим позади него двум картам современного ему мира. Одна карта мира, вторая – Советского Союза. Эту карту он выбрал по причине того, что СССР периода расцвета был максимальным развитием Руси в будущем для местных и в прошлом для выходца из двадцать первого века. Обе карты были от посетителей скрыты шторками. Фомичев подсмотрел это в кабинете Сталина в фильме о войне. Там карты отображали другое, и шторки скрывали от посетителей секретную информацию о ресурсах страны, а у Фомичева они были на всякий случай, чтобы не шокировать гостей. Вдруг кто из них разберется, и эта информация станет для него шоком? О мире в целом и Руси будущего им еще ничего не известно. Он открыл именно карту СССР. – Вот это всё, – он обвел ручкой границы СССР, – наша держава в далеком будущем. Вот ее столица. Он ткнул в точку на карте с названием «Москва». – Мы сейчас находимся вот тут. Как видите, это не так далеко от центра страны. В километрах – это всего лишь двести сорок – двести пятьдесят от Кремля. Сейчас мало дорог, но в мое время это пять-шесть дней пути пешему по дороге. За все это время, я напомню – более тысячи лет, враги были тут всего лишь четыре раза. И каждый раз их изгоняли. Так было в моей истории. Я надеюсь, в истории вашего мира будет не хуже. По крайней мере, вы уже сейчас понимаете опасность чужих богов. Сказку о лисе и лубяной избушке зайца слышали? – Ваш ученый муж рассказывал, – откликнулся кто-то из слушавших волхвов. – Вот! Предлагаю не уподобляться зайцу, не пускать сюда «лису» и создать где-нибудь в окрестностях двойника Арконы. Где конкретно – решать вам. Я обещаю защиту и помощь в строительстве. И техникой, по возможности, и инженерами по необходимости. По крайней мере, на ближайшие двадцать восемь лет. Этого должно хватить и на стройку, и на укрепление ваших позиций в мире. Что касается просвещения населения, заслугу в чем в моем времени себе приписывает христианская церковь, то у нас в княжестве это уже поставлено со всей серьезностью понимания этой необходимости. Если вы в этом нас поддержите, то процесс перейдет границы княжества. И тогда еще вопрос, кто у кого будет учиться – мы у Византии, или ромеи у нас. Уверен, сейчас они знают гораздо меньше нас. Закончив, Фомичев снова занял свое место за столом. Волхвы негромко обсуждали его слова. Через несколько минут Радовлад снова взял слово. – Мы согласны, князь. Просим тебя дать нам право и возможность объехать окрестности города. Нам нужно найти место силы. Выбор места под капище богов – непростое дело. – Договорились! Когда начнете поиски? – Через седмицу наступят хорошие для этого дни. – Лошади, сопровождающие нужны? – Да, князь, не помешают. Мы можем взять все это и в Смоленске, но на это потребуется время. – Сопровождающие кто должны быть? Голядь подойдет? – Не нашего языка люди, но мы их давно знаем и ладим с ними. Они подойдут. – Ну, тогда нужно нашу договоренность закрепить и отметить. – И нажав кнопку связи на телефонном аппарате, произнес: – Варя! Коньяк на всех и закусить чего-нибудь!